– Он похлопал ее по спине и встал. – Ну, а теперь душ и завтрак.
– Иду. Спасибо, Кен. – Она поднялась с постели и обняла его. – Они, наверное, уже сервируют традиционный английский завтрак с яйцами, беконом и гренками? И все это будет полно убийственных калорий.
– Возможно. Обладающие в большей степени здравомыслием, нежели американцы, англичане менее разборчивы в еде.
– Я могла бы привыкнуть к этому. Может, мне купить здесь квартиру? – Зевнув, она вернулась к себе, чтобы принять душ.
Кензи стоял у окна, сверху город был как на ладони. В воскресное утро Лондон обычно тих и безлюден. Слава Богу, что у него выдалось несколько свободных дней до возобновления работы над «Центурионом». Сцены; которые им предстоит снять, будут самыми изнурительными в картине.
Одному Богу известно, откуда взять энергию, чтобы продержаться до конца. Еще до смерти Чарлза он уже был на грани. Если бы не ночи с Рейни, он не выдержал бы.
Его губы упрямо сжались. Чарлз сказал бы, что шоу должно продолжаться. Как ученик своего наставника, он должен признать, что, как бы то ни было, эти последние сцены – лучшее, что ему выпало сыграть за вею его жизнь.
И потом у него будет целых два месяца, чтобы отдохнуть до начала новой работы. Обычно он просил Сета Коуэна найти для него какой-нибудь небольшой проект, чтобы заполнить время простоя. Но на этот раз он хотел другого. Он поедет в Сиболу, к тому времени Грейди уже переедут в новый дом. Он с радостью примется обустраивать старое ранчо, так как ему хочется поработать на земле, которая теперь принадлежит ему.
Возделывать ее и стараться не думать о Рейни.
Завтрак в столовой Рамиллис-Мэнор, как и ожидала Рейн, оказался высококалорийным. Но иногда женщинам стоит отбросить осторожность.
Постоянно проживающие в доме пожилые люди были слишком хорошо воспитаны, чтобы проявлять любопытство к знаменитостям в такой печальный для них момент. Хотя когда они закончили еду, одна женщина робко попросила автограф для своей внучки и несколько других жильцов окружили их, чтобы выразить свое восхищение Уинфилдом. Кензи принимал соболезнования с обычной для него доброжелательностью, но от глаз Рейни не укрылась его напряженность. Решив, что самое время сбежать в «Дорчестер», где они заказали номера на ночь, она подала Кензи молчаливый сигнал, и они попрощались.
По дороге к выходу она вдруг спохватилась:
– Я забыла сумочку в комнате Чарлза. Как туда пройти?
Кензи проводил ее по коридору и, открыв дверь, пропустил вперед. Здесь все было так же, как вчера, только кровать аккуратно застелена чистым бельем. Переступив порог, Рейни натолкнулась взглядом на мужчину, стоящего у камина. Он повернулся к ней и быстро сунул руку в карман. Найджел Стоун.
Увидев репортера, Кензи выругался.
– Что за черт? – возмутился он. – У тебя нет никакого стыда?
– Как журналист, я просто выполняю свою работу, – миролюбиво отозвался Стоун. – Смерть полузабытого актера не та новость, ради которой стоит лезть из кожи. Но ты и твоя прелестная жена провели ночь, читая ему пьесу? Вот это и вправду стоящая история…
– Убирайся отсюда сейчас же! – Вид у Кензи был угрожающий, он подался вперед, готовый применить силу.
– Он что-то засунул в карман, – шепнула Рейни.
Глаза Кензи опасно сверкнули.
– Так ты, оказывается, к тому же еще и воришка!
– Клянусь, я не брал ничего. Мисс Марло видела, как я убрал свой диктофон. – Стоун вытащил маленький диктофон из кармана.
– Он говорит правду, Рейни?
– Кажется, да. – Она пожала плечами. – То, что я видела, имело подобную форму и размеры.
Поверив ее словам, Кензи продолжил более сдержанно:
– Уходите сейчас же. Пока не доставили мне удовольствие собственноручно выпроводить вас за дверь.
Стоун топтался возле двери, оттягивая время.
– Не распускай руки, Скотт. Я просто хотел посмотреть, что тут и как…
Рейни взяла свою сумку и следом за мужчинами направилась к выходу. Перед тем как выйти, Стоун сделал паузу, внимательно взглянув на Кензи.
– Я однажды уже где-то видел эти зеленые глаза, – многозначительно сказал он.
– Никогда не слышал о цветных линзах? – Кензи толкнул дверь и наткнулся на группу репортеров и фотографов.
Рейни разволновалась. Сейчас эта встреча была совсем ни к чему. Стоун присоединился к коллегам, а она встала поближе к Кензи.
– Уйдем отсюда поскорее.
На его лице не дрогнул ни один мускул. Оно было холодным, как гранит. Он обнял ее за плечи и повел к машине. Репортеры, испуганные его видом, отступили, пропуская их. Но вопросы сыпались градом. Рейни склонила голову, в душе молясь, чтобы машина стояла не так далеко.
Памела Лейк – журналистка, с которой Рейн была знакома, воспользовавшись моментом, сунула ей газету:
– Посмотри это, и, если захочешь дать комментарии, позвони мне.
Стремясь поскорее оторваться от журналистов, Рейни едва обратила внимание на ее слова.
Позади раздался резкий голос, перекрывающий все остальные:
– Это правда, что у Чарлза Уинфилда был СПИД?
И тут же послышался смех Найджела Стоуна.
– То, что он был гомосексуалист, ясно как белый день.
Рейни ощутила, как напрягся Кензи. Он резко повернулся, и в какой-то момент ей показалось, что он набросится на Стоуна. Вместо этого он положил руку на плечо репортера, жест казался небрежным, если бы не железная хватка. Стоун охнул, пытаясь высвободиться.
– У Чарлза Уинфилда не было СПИДа, – процедил Скотт ледяным тоном. – А если бы и был, то не вам его судить. Цените его за талант, жизнелюбие и благородство и стольких друзей, которые сейчас оплакивают его уход.
Кензи отпустил Стоуна так резко, что тот чуть не упал. Затем достал ключи, нажав на пульт, открыл дверь машины. Рейни нырнула в спасительное пространство «ягуара», и через тридцать секунд они отъехали от Рамиллис-Мэнор.
Только тогда она вздохнула с облегчением.
– У тебя на самом деле зеленые глаза.
– Я и не отрицал. Просто сказал, что он, видимо, никогда не слышал о существовании цветных линз, – ответил Кензи не без мрачного юмора.
– Вдруг он откопает нечто неожиданное? – Она думала о словах репортера по поводу глаз Кензи. – У вас что-то было в прошлом?
– «Давным-давно и в другой стране, и, кроме того, парень давно умер».
Она подумала, что он ответил цитатой, давая понять, что они знакомы, но он не хочет говорить об этом.
– У Чарлза действительно был СПИД или репортер спросил, зная, что покойный был гомосексуалистом?
– Я сказал правду, у него не было СПИДа. Но он был ВИЧ-инфицированным, и это ухудшило его состояние. Он предпочел отказаться от общения со своими друзьями, которых у него было предостаточно, не желая вызывать жалость к себе и оберегая их от неловкости общения с ним. – Кензи сбавил скорость, так как они обогнали колонну велосипедистов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
– Иду. Спасибо, Кен. – Она поднялась с постели и обняла его. – Они, наверное, уже сервируют традиционный английский завтрак с яйцами, беконом и гренками? И все это будет полно убийственных калорий.
– Возможно. Обладающие в большей степени здравомыслием, нежели американцы, англичане менее разборчивы в еде.
– Я могла бы привыкнуть к этому. Может, мне купить здесь квартиру? – Зевнув, она вернулась к себе, чтобы принять душ.
Кензи стоял у окна, сверху город был как на ладони. В воскресное утро Лондон обычно тих и безлюден. Слава Богу, что у него выдалось несколько свободных дней до возобновления работы над «Центурионом». Сцены; которые им предстоит снять, будут самыми изнурительными в картине.
Одному Богу известно, откуда взять энергию, чтобы продержаться до конца. Еще до смерти Чарлза он уже был на грани. Если бы не ночи с Рейни, он не выдержал бы.
Его губы упрямо сжались. Чарлз сказал бы, что шоу должно продолжаться. Как ученик своего наставника, он должен признать, что, как бы то ни было, эти последние сцены – лучшее, что ему выпало сыграть за вею его жизнь.
И потом у него будет целых два месяца, чтобы отдохнуть до начала новой работы. Обычно он просил Сета Коуэна найти для него какой-нибудь небольшой проект, чтобы заполнить время простоя. Но на этот раз он хотел другого. Он поедет в Сиболу, к тому времени Грейди уже переедут в новый дом. Он с радостью примется обустраивать старое ранчо, так как ему хочется поработать на земле, которая теперь принадлежит ему.
Возделывать ее и стараться не думать о Рейни.
Завтрак в столовой Рамиллис-Мэнор, как и ожидала Рейн, оказался высококалорийным. Но иногда женщинам стоит отбросить осторожность.
Постоянно проживающие в доме пожилые люди были слишком хорошо воспитаны, чтобы проявлять любопытство к знаменитостям в такой печальный для них момент. Хотя когда они закончили еду, одна женщина робко попросила автограф для своей внучки и несколько других жильцов окружили их, чтобы выразить свое восхищение Уинфилдом. Кензи принимал соболезнования с обычной для него доброжелательностью, но от глаз Рейни не укрылась его напряженность. Решив, что самое время сбежать в «Дорчестер», где они заказали номера на ночь, она подала Кензи молчаливый сигнал, и они попрощались.
По дороге к выходу она вдруг спохватилась:
– Я забыла сумочку в комнате Чарлза. Как туда пройти?
Кензи проводил ее по коридору и, открыв дверь, пропустил вперед. Здесь все было так же, как вчера, только кровать аккуратно застелена чистым бельем. Переступив порог, Рейни натолкнулась взглядом на мужчину, стоящего у камина. Он повернулся к ней и быстро сунул руку в карман. Найджел Стоун.
Увидев репортера, Кензи выругался.
– Что за черт? – возмутился он. – У тебя нет никакого стыда?
– Как журналист, я просто выполняю свою работу, – миролюбиво отозвался Стоун. – Смерть полузабытого актера не та новость, ради которой стоит лезть из кожи. Но ты и твоя прелестная жена провели ночь, читая ему пьесу? Вот это и вправду стоящая история…
– Убирайся отсюда сейчас же! – Вид у Кензи был угрожающий, он подался вперед, готовый применить силу.
– Он что-то засунул в карман, – шепнула Рейни.
Глаза Кензи опасно сверкнули.
– Так ты, оказывается, к тому же еще и воришка!
– Клянусь, я не брал ничего. Мисс Марло видела, как я убрал свой диктофон. – Стоун вытащил маленький диктофон из кармана.
– Он говорит правду, Рейни?
– Кажется, да. – Она пожала плечами. – То, что я видела, имело подобную форму и размеры.
Поверив ее словам, Кензи продолжил более сдержанно:
– Уходите сейчас же. Пока не доставили мне удовольствие собственноручно выпроводить вас за дверь.
Стоун топтался возле двери, оттягивая время.
– Не распускай руки, Скотт. Я просто хотел посмотреть, что тут и как…
Рейни взяла свою сумку и следом за мужчинами направилась к выходу. Перед тем как выйти, Стоун сделал паузу, внимательно взглянув на Кензи.
– Я однажды уже где-то видел эти зеленые глаза, – многозначительно сказал он.
– Никогда не слышал о цветных линзах? – Кензи толкнул дверь и наткнулся на группу репортеров и фотографов.
Рейни разволновалась. Сейчас эта встреча была совсем ни к чему. Стоун присоединился к коллегам, а она встала поближе к Кензи.
– Уйдем отсюда поскорее.
На его лице не дрогнул ни один мускул. Оно было холодным, как гранит. Он обнял ее за плечи и повел к машине. Репортеры, испуганные его видом, отступили, пропуская их. Но вопросы сыпались градом. Рейни склонила голову, в душе молясь, чтобы машина стояла не так далеко.
Памела Лейк – журналистка, с которой Рейн была знакома, воспользовавшись моментом, сунула ей газету:
– Посмотри это, и, если захочешь дать комментарии, позвони мне.
Стремясь поскорее оторваться от журналистов, Рейни едва обратила внимание на ее слова.
Позади раздался резкий голос, перекрывающий все остальные:
– Это правда, что у Чарлза Уинфилда был СПИД?
И тут же послышался смех Найджела Стоуна.
– То, что он был гомосексуалист, ясно как белый день.
Рейни ощутила, как напрягся Кензи. Он резко повернулся, и в какой-то момент ей показалось, что он набросится на Стоуна. Вместо этого он положил руку на плечо репортера, жест казался небрежным, если бы не железная хватка. Стоун охнул, пытаясь высвободиться.
– У Чарлза Уинфилда не было СПИДа, – процедил Скотт ледяным тоном. – А если бы и был, то не вам его судить. Цените его за талант, жизнелюбие и благородство и стольких друзей, которые сейчас оплакивают его уход.
Кензи отпустил Стоуна так резко, что тот чуть не упал. Затем достал ключи, нажав на пульт, открыл дверь машины. Рейни нырнула в спасительное пространство «ягуара», и через тридцать секунд они отъехали от Рамиллис-Мэнор.
Только тогда она вздохнула с облегчением.
– У тебя на самом деле зеленые глаза.
– Я и не отрицал. Просто сказал, что он, видимо, никогда не слышал о существовании цветных линз, – ответил Кензи не без мрачного юмора.
– Вдруг он откопает нечто неожиданное? – Она думала о словах репортера по поводу глаз Кензи. – У вас что-то было в прошлом?
– «Давным-давно и в другой стране, и, кроме того, парень давно умер».
Она подумала, что он ответил цитатой, давая понять, что они знакомы, но он не хочет говорить об этом.
– У Чарлза действительно был СПИД или репортер спросил, зная, что покойный был гомосексуалистом?
– Я сказал правду, у него не было СПИДа. Но он был ВИЧ-инфицированным, и это ухудшило его состояние. Он предпочел отказаться от общения со своими друзьями, которых у него было предостаточно, не желая вызывать жалость к себе и оберегая их от неловкости общения с ним. – Кензи сбавил скорость, так как они обогнали колонну велосипедистов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99