Так продолжалось до ее сцены с Кензи. Теперь она просто проговаривала текст, Кензи спокойно вторил ей, пока английские актеры отдыхали от накала страстей.
Но его профессиональная гордость была задета, и в следующем эпизоде с сэром Джеймсом Кензи прибавил эмоций. Будучи на грани срыва, Джон Рандалл отчаянно старается скрыть это от отца, чьим мнением дорожил.
Кензи играл эту сцену без излишней театральности, не перегружая ее деталями. Но каждое слово шло из глубины его сердца. В зале воцарилась абсолютная тишина. Даже сэр Джеймс выглядел потрясенным.
– Отлично! – воскликнула Рейн, когда сцена закончилась. – Еще день репетиций, и можно будет снимать. – Она взглянула на часы. – На сегодня все. Всем спасибо и до завтра.
Все начали потихоньку покидать помещение.
– Ты действительно довольна ходом репетиций? – поинтересовался Кензи, надевая пиджак.
– Да, вполне. Актеры работают прекрасно, за исключением нас с тобой. Надеюсь, мы покажем класс, когда понадобится. – Она слабо улыбнулась, – Один из плюсов твоего участия в фильме – то, что ты играешь, как надо, с первого дубля. Это большая экономия.
– Да, я просто клад, особенно для фильма с небольшим бюджетом, – согласился он. – Сэр Джеймс интересуется, как тебе удалось так овладеть профессией режиссера. Ведь это твой первый фильм.
– Когда ты снимался в Новой Зеландии, я режиссировала пару эпизодов в «Звездных пилигримах» на телевидении.
– Правда? Как же я пропустил твою фамилию в титрах?
Они любили смотреть фантастические фильмы, снятые по хорошему сценарию. Это стало у них настоящим ритуалом. Поглощая неимоверное количество поп-корна и отбросив профессиональный подход, они просто получали удовольствие от просмотра.
В глазах Рейни мелькнул огонек, она тоже помнила эти вечера.
– Это правда. Исполнительный продюсер телесериала «Звездные пилигримы» – моя давняя подруга. Она-то и дала мне возможность набраться опыта. Поскольку она не возражала против моего желания избежать огласки, я взяла псевдоним P.M. Джонс. Мой первый съемочный день был ужасным, и я изрядно помучилась, прежде чем сообразила, как выстроить появление инопланетян.
– P.M. Джонс? Я помню эту фамилию. Так, значит, «Где танцуют ангелы?» твоя работа? Это лучшая серия во всем фильме.
– Благодаря сценарию.
Она улыбнулась, и на мгновение их взгляды встретились, в них светилась нежность.
Голос Валентины разрушил очарование момента:
– Рейн, Кензи, лимузин ждет вас. Возвращайся в отель, дорогая. Я тут все закрою.
– Спасибо. Увидимся позже.
Кензи шел рядом и распахнул перед ней дверь.
– А почему Джонс?
Улыбка Рейн исчезла.
– Когда я была маленькой и думала о своем отце, то про себя называла моего таинственного родителя «мистер Джонс». Джонс – хорошая фамилия, не хуже других.
Пока они спускались по лестнице, Кензи размышлял, Можно ли избавиться от мыслей о неизвестном отце. Наверное, нет.
Миновав швейцара, они вышли на улицу. Их встретили шум толпы и вспышки фотоаппаратов.
– Мисс Марло, как насчет скандалов на съемках?
– Вы выгнали Джейн Стакпол, потому что у нее роман с Кензи?
– Говорят, вы помирились? Ваши комментарии…
Кензи стиснул зубы. Обычно поклонники встречали и провожали их в аэропорту, оставляя в покое во время съемок. Но их сложные личные отношения подогревали интерес публики. Оба они давали интервью, избегая говорить о своих взаимоотношениях и рассказывая, каким замечательным фильмом будет «Центурион». Таков протокол, несмотря на личное мнение, никто не имеет права плохо отзываться о проекте. С прессой надо поддерживать хорошие отношения.
Насчитав больше двадцати пяти журналистов и фотографов, Скотт процедил сквозь зубы:
– Информация должна быть нейтральной, без скандальных деталей.
– Они хотят узнать подробности, прежде чем мы двинемся из Лондона в глубинку.
Скопление народа мешало их лимузину подъехать прямо к зданию. Кензи обнял Рейни за плечи и решительно повел сквозь толпу. Он был знаком со многими журналистами, поэтому с ленивой улыбкой обратился к мужчине, задавшему вопрос о скандалах:
– Тебе нужно поискать лучший источник информации, Генри. Съемки идут спокойно. Никаких звездных капризов.
Репортер, не смутившись, улыбнулся:
– Разумеется, вы не доставляете никаких хлопот.
– Творческое сотрудничество не дает пищи для забористых материалов? – посочувствовала журналистам Рейн. – Что я могу сказать? Я работаю с великолепным коллективом.
– Кензи, ты рад возвратиться домой, в Англию? – окликнула высокая блондинка.
– Конечно, Памела. – Он одарил ее такой улыбкой, что любая женщина потеряла бы рассудок. – Где еще можно выпить настоящего чая?
Памела проглотила ком в горле, стараясь сосредоточиться.
– Рейни, правда, что ты снимаешь этот фильм, чтобы вернуть Кензи?
Рейн прищурилась.
– Чепуха. Я начала работать над «Центурионом» задолго до встречи с Кензи. Но, признаюсь, я в восторге оттого, что он играет главную роль. Это потрясающая работа.
Отвечая на вопросы, они пробирались к машине. И были почти у цели, когда высокий мужчина с неприятным лицом выкрикнул:
– Где ты родился, Кензи? Где ты вырос? Мужчина показался Кензи знакомым.
– Я родился на Гебридских островах, узким проливом отделенных от северной части Шотландии. Мой отец говорил, что я законный наследник Стюартов и претендент на шотландский трон, – ответил Кензи с шотландским акцентом, – Принц Карл Эдуард по прозвищу «Юный претендент» по шотландской традиции женился на Флоре Макдоналд. У них родился сын, и Флора прятала его от англичан, дав ему фамилию Скотт. Как прямой потомок их сына, прошу обращаться ко мне «ваше королевское высочество».
Его высказывание вызвало взрыв смеха.
– Отлично, Кензи, – улыбнулся Генри. – Завтра все газеты выйдут с заголовками «Кензи Скотт – настоящий король Англии!».
Лишь репортер, задавший Кензи вопрос о его происхождении, не поддался всеобщему веселью.
– Послушай, Скотт, ты всегда прикрывался лживыми историями, пришло время открыть правду.
Удивленный неприкрытой враждебностью, звучавшей в голосе репортера, Кензи повернулся к нему:
– Простите, но я не знаю вас. Кто вы и какое издание представляете?
– Я Найджел Стоун из «Лондон икуайер».
Это был, пожалуй, самый пошлый лондонский таблоид, но при имени репортера у Кензи перехватило дыхание. Неудивительно, что его лицо показалось ему знакомым. Они знали друг друга еще с тех времен, когда Найджел был задиристым мальчишкой с крысиным лицом. Став репортером, вынюхивающим скандалы, он выбрал для себя самую подходящую профессию.
Понимая, что собеседник не может его узнать, Кензи широко улыбнулся:
– Я всего лишь актер, плод воображения зрителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99