Рейн вздохнула, понимая, что выдает желаемое за действительное.
Она и раньше навещала Кензи на съемках, поэтому попасть на площадку было нетрудно. Узнав ее, охранник широко улыбнулся и указал на Правый вагончик, заверив, что ее муж там.
Вагончик стоял в тени кипариса, кондиционер был включен. Дверь оказалась не заперта, и Рейн шагнула в приятную прохладу.
– Кензи, – позвала она, привыкая к полумраку после яркого солнца. – Надеюсь, сюрприз тебе понравится!
– Черт возьми! – послышался грудной женский голос.
Рейн пригляделась и похолодела.
Кензи растянулся на постели среди груды подушек, над ним склонилась полуобнаженная Анджела Грин, его партнерша по фильму. Ее пальцы с ярко-алыми ногтями лежали на застежке его брюк.
– Могла бы и постучать, – мрачно сказала Анджела.
У Рейни было чувство, будто ее ударили бейсбольной битой. Не может такого быть, это эпизод из дешевой мелодрамы. Возможно, они репетируют постельную сцену? Но Кензи не сделал попытки объясниться. Первый шок миновал. Лицо его было непроницаемым. Рейн казалось, что она слышит ход его мыслей, пока он подбирал лучшее объяснение.
Анджела сидела в прежней позе. Откинув назад пышные белокурые волосы, она весело сказала;
– Не расстраивайся, Рейни. Это все пустяки. Не велика беда.
Возможно, для Анджелы Грин, роскошной женщины, мечты многих мужчин и постоянной героини скандальных статей, это и пустяки, но не для Рейн Марло.
Не хватало еще разрыдаться перед ними. Усилием воли Рейн вскинула подбородок, приняв ледяной вид Вирджинии Марло. Что ж, уроки бабушки не прошли бесследно.
– Черт возьми, – начала она сквозь зубы, – как это я не подумала, что не стоит слишком доверять мужу? Я была о нем лучшего мнения.
Отстранив Анджелу, Кензи сел на кровати.
– Прости, Рейни. А впрочем, может, все к лучшему.
Хрупкая надежда рухнула. Стащив с пальца обручальное кольцо, Рейн с такой силой швырнула его, что оно подскочило и покатилось по полу.
– Предоставим это нашим адвокатам.
Она резко повернулась и вышла. Какое счастье, что она не появилась пятью минутами позже и не застала любовную сцену в самом разгаре! Если бы это произошло у нее на глазах, она бы не выдержала.
Она возвращалась в аэропорт. Потрясение было настолько сильным, что, казалось, лишило ее всяких эмоций. Слава Богу, она успела на обратный рейс.
Все семь тысяч миль полета она проплакала.
Рейн проснулась в слезах и обнаружила, что Кензи сидит на краю постели и озабоченно смотрит на нее.
– Ты в порядке?
Она чуть было не рассказала ему свой сон, но вовремя сообразила, что ей снилось случившееся наяву. Близость с Кензи воскресила прежние страдания, и они снова терзали ее. Он был прав, предупреждая накануне, что за радостью ночи придет горькое утро. Вздохнув, она сказала:
– Мне лучше.
Он помрачнел.
– Прости. Надо было отвезти тебя в отель сразу после ресторана. С моей стороны глупо было не предвидеть, что может произойти.
Рейн молча сравнивала недавнее наслаждение с ожившей болью.
– Все к лучшему. Я не люблю незавершенных дел. Теперь все кончено.
– Что ж, приятно узнать, что ночь прошла не напрасно.
Кензи хотел подняться, но Рейн остановила его:
– Поскольку у нас такой откровенный разговоp, самое время спросить, почему ты так быстро согласился расторгнуть наш брак. Он тебе так противен?
– Ничего подобного. – Он запнулся, подбирая слова. – Как и Джон Рандалл, я не создан для семейной жизни. Разница лишь в том, что я поздно понял это. И не так благороден. Лучше было бы вообще не жениться.
– Ради Бога, Кен, сейчас не девятнадцатый век. Старинные правила остались в прошлом. Ты был хорошим мужем и не казался несчастным. Совсем наоборот. Или это было притворство?
– Я не притворялся. Но у нас был роман, а не настоящий брак.
– Значит, нас связывал только секс?
На мгновение ей показалось, что он согласится. Вместо этого он неохотно сказал:
– Больше, чем секс. Я сделал тебе предложение, поддавшись эгоистическому желанию быть с тобой, но брак предполагает нечто большее. В сущности, я никогда не задумывался, что значит быть женатым мужчиной.
– Ты мог бы найти лучший способ покончить с нашим супружеством.
Он криво усмехнулся:
– Я не просчитываю все наперед, извини; Вместо того чтобы обдумать ситуацию, я позволил событиям идти своим чередом. И все закончилось хуже, чем можно было предположить. С моей стороны это непростительно.
– В жизни мало что нельзя простить.
Разговор был болезненный, но они в кои-то веки поговорили откровенно.
– Если бы у нас обоих была хоть капля рассудка, то мы могли бы пожить отдельно после выхода «Пурпурного цветка» и избежали бы многих неприятностей.
– Здравый смысл никогда не был моей сильной стороной, – слабо улыбнулся Кензи. – Относись к разводу как к пополнению твоего творческого багажа.
– Я предпочитаю учиться на чужих ошибках.
Но он был прав. Любое событие, даже самое неприятное и мучительное, преломлялось в ее творчестве.
– Кое-что надо пережить самой. – Он потянул за край одеяла, открывая ее до талии. – Хорошо, Рейни, уедем отсюда и забудем об этом. А пока, как подсказывает разум, надо использовать возможности – ночь на исходе.
Он наклонился и поцеловал ее живот, обведя языком края впадинки.
У Рейни перехватило дыхание, все ее женское существо напряглось, отвечая на ласку.
– Если… если ты снова это сделаешь, я буду не в состоянии анализировать твои слова.
Он снова сделал это, и мысли покинули ее.
Вэл подняла глаза от стола, заваленного документами, и вздохнула с облегчением, когда на пороге офиса появилась ее подруга.
Рейни подошла к кофеварке и поинтересовалась:
– В мое отсутствие больше никаких катастроф не произошло?
– Ни единой. Наверное, потому, что сегодня воскресенье и почти все отдыхают.
– Но ты работаешь. А где Гордон?
– Он отправился с друзьями на ленч в Санта-Фе. Я прикрыла тебя на случай, если ты не сможешь объяснить свое неожиданное исчезновение с Кензи.
Кофеварка заурчала, Рейн подставила чашку, достала из холодильника молоко.
– Ну, спрашивай, а то умрешь от любопытства.
– Я хорошо себе представляю, что могло произойти, – Валентина саркастически улыбнулась, – но не отказалась бы узнать душераздирающие подробности.
Добавив в кофе молоко, Рейн опустилась в мягкое кресло.
– Кензи отвез меня на одно ранчо, хотел, чтобы я посмотрела котят. Потом в ресторан и напоследок в потрясающие апартаменты, вырубленные в скале.
– Я читала об этом месте. Мне хотелось бы там побывать.
– Там невероятный покой и, уж конечно, ничто не напоминает о безумном мире кино. Мы говорили о Саре, и Кензи убедил меня, что лучше, чем я, ее никто не сыграет.
– Отлично! Я всегда считала, что это будет твоя лучшая роль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Она и раньше навещала Кензи на съемках, поэтому попасть на площадку было нетрудно. Узнав ее, охранник широко улыбнулся и указал на Правый вагончик, заверив, что ее муж там.
Вагончик стоял в тени кипариса, кондиционер был включен. Дверь оказалась не заперта, и Рейн шагнула в приятную прохладу.
– Кензи, – позвала она, привыкая к полумраку после яркого солнца. – Надеюсь, сюрприз тебе понравится!
– Черт возьми! – послышался грудной женский голос.
Рейн пригляделась и похолодела.
Кензи растянулся на постели среди груды подушек, над ним склонилась полуобнаженная Анджела Грин, его партнерша по фильму. Ее пальцы с ярко-алыми ногтями лежали на застежке его брюк.
– Могла бы и постучать, – мрачно сказала Анджела.
У Рейни было чувство, будто ее ударили бейсбольной битой. Не может такого быть, это эпизод из дешевой мелодрамы. Возможно, они репетируют постельную сцену? Но Кензи не сделал попытки объясниться. Первый шок миновал. Лицо его было непроницаемым. Рейн казалось, что она слышит ход его мыслей, пока он подбирал лучшее объяснение.
Анджела сидела в прежней позе. Откинув назад пышные белокурые волосы, она весело сказала;
– Не расстраивайся, Рейни. Это все пустяки. Не велика беда.
Возможно, для Анджелы Грин, роскошной женщины, мечты многих мужчин и постоянной героини скандальных статей, это и пустяки, но не для Рейн Марло.
Не хватало еще разрыдаться перед ними. Усилием воли Рейн вскинула подбородок, приняв ледяной вид Вирджинии Марло. Что ж, уроки бабушки не прошли бесследно.
– Черт возьми, – начала она сквозь зубы, – как это я не подумала, что не стоит слишком доверять мужу? Я была о нем лучшего мнения.
Отстранив Анджелу, Кензи сел на кровати.
– Прости, Рейни. А впрочем, может, все к лучшему.
Хрупкая надежда рухнула. Стащив с пальца обручальное кольцо, Рейн с такой силой швырнула его, что оно подскочило и покатилось по полу.
– Предоставим это нашим адвокатам.
Она резко повернулась и вышла. Какое счастье, что она не появилась пятью минутами позже и не застала любовную сцену в самом разгаре! Если бы это произошло у нее на глазах, она бы не выдержала.
Она возвращалась в аэропорт. Потрясение было настолько сильным, что, казалось, лишило ее всяких эмоций. Слава Богу, она успела на обратный рейс.
Все семь тысяч миль полета она проплакала.
Рейн проснулась в слезах и обнаружила, что Кензи сидит на краю постели и озабоченно смотрит на нее.
– Ты в порядке?
Она чуть было не рассказала ему свой сон, но вовремя сообразила, что ей снилось случившееся наяву. Близость с Кензи воскресила прежние страдания, и они снова терзали ее. Он был прав, предупреждая накануне, что за радостью ночи придет горькое утро. Вздохнув, она сказала:
– Мне лучше.
Он помрачнел.
– Прости. Надо было отвезти тебя в отель сразу после ресторана. С моей стороны глупо было не предвидеть, что может произойти.
Рейн молча сравнивала недавнее наслаждение с ожившей болью.
– Все к лучшему. Я не люблю незавершенных дел. Теперь все кончено.
– Что ж, приятно узнать, что ночь прошла не напрасно.
Кензи хотел подняться, но Рейн остановила его:
– Поскольку у нас такой откровенный разговоp, самое время спросить, почему ты так быстро согласился расторгнуть наш брак. Он тебе так противен?
– Ничего подобного. – Он запнулся, подбирая слова. – Как и Джон Рандалл, я не создан для семейной жизни. Разница лишь в том, что я поздно понял это. И не так благороден. Лучше было бы вообще не жениться.
– Ради Бога, Кен, сейчас не девятнадцатый век. Старинные правила остались в прошлом. Ты был хорошим мужем и не казался несчастным. Совсем наоборот. Или это было притворство?
– Я не притворялся. Но у нас был роман, а не настоящий брак.
– Значит, нас связывал только секс?
На мгновение ей показалось, что он согласится. Вместо этого он неохотно сказал:
– Больше, чем секс. Я сделал тебе предложение, поддавшись эгоистическому желанию быть с тобой, но брак предполагает нечто большее. В сущности, я никогда не задумывался, что значит быть женатым мужчиной.
– Ты мог бы найти лучший способ покончить с нашим супружеством.
Он криво усмехнулся:
– Я не просчитываю все наперед, извини; Вместо того чтобы обдумать ситуацию, я позволил событиям идти своим чередом. И все закончилось хуже, чем можно было предположить. С моей стороны это непростительно.
– В жизни мало что нельзя простить.
Разговор был болезненный, но они в кои-то веки поговорили откровенно.
– Если бы у нас обоих была хоть капля рассудка, то мы могли бы пожить отдельно после выхода «Пурпурного цветка» и избежали бы многих неприятностей.
– Здравый смысл никогда не был моей сильной стороной, – слабо улыбнулся Кензи. – Относись к разводу как к пополнению твоего творческого багажа.
– Я предпочитаю учиться на чужих ошибках.
Но он был прав. Любое событие, даже самое неприятное и мучительное, преломлялось в ее творчестве.
– Кое-что надо пережить самой. – Он потянул за край одеяла, открывая ее до талии. – Хорошо, Рейни, уедем отсюда и забудем об этом. А пока, как подсказывает разум, надо использовать возможности – ночь на исходе.
Он наклонился и поцеловал ее живот, обведя языком края впадинки.
У Рейни перехватило дыхание, все ее женское существо напряглось, отвечая на ласку.
– Если… если ты снова это сделаешь, я буду не в состоянии анализировать твои слова.
Он снова сделал это, и мысли покинули ее.
Вэл подняла глаза от стола, заваленного документами, и вздохнула с облегчением, когда на пороге офиса появилась ее подруга.
Рейни подошла к кофеварке и поинтересовалась:
– В мое отсутствие больше никаких катастроф не произошло?
– Ни единой. Наверное, потому, что сегодня воскресенье и почти все отдыхают.
– Но ты работаешь. А где Гордон?
– Он отправился с друзьями на ленч в Санта-Фе. Я прикрыла тебя на случай, если ты не сможешь объяснить свое неожиданное исчезновение с Кензи.
Кофеварка заурчала, Рейн подставила чашку, достала из холодильника молоко.
– Ну, спрашивай, а то умрешь от любопытства.
– Я хорошо себе представляю, что могло произойти, – Валентина саркастически улыбнулась, – но не отказалась бы узнать душераздирающие подробности.
Добавив в кофе молоко, Рейн опустилась в мягкое кресло.
– Кензи отвез меня на одно ранчо, хотел, чтобы я посмотрела котят. Потом в ресторан и напоследок в потрясающие апартаменты, вырубленные в скале.
– Я читала об этом месте. Мне хотелось бы там побывать.
– Там невероятный покой и, уж конечно, ничто не напоминает о безумном мире кино. Мы говорили о Саре, и Кензи убедил меня, что лучше, чем я, ее никто не сыграет.
– Отлично! Я всегда считала, что это будет твоя лучшая роль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99