Рейн снова осторожно опустил голову и убедился, к своему великому облегчению, что кровотечение наконец прекратилось. Теперь он посмотрел на девушку совершенно иным взглядом, заметив то, что до сих пор ускользало от его внимания: изысканность черт лица, отличающую благородную кровь; деликатную белизну рук, не знавших работы на ветру и горячем солнце; высокомерный наклон головы, который обычно бывает у тех, кто привык отдавать приказы, а не повиноваться. Он и раньше считал, что девчонка на редкость привлекательна для шлюхи, теперь же решил, что она прекрасна. Впрочем, прекрасным выглядит каждый, чья цена составляет три его веса в серебряных (или даже золотых!) монетах.
— Дочь Оуэна...
— Я же сказала, что я не шлюха. — Девушка надменно вскинула подбородок, на что Рейн не обратил никакого внимания.
— Ты уверен?.. — протянул он, переводя взгляд с нее на Талиазина.
— Уверен, командир. Мне кажется, я понимаю ход ваших мыслей, и он мне очень не нравится.
— Нет, это ж надо... уму непостижимо! За эту чертовку можно получить выкуп в целое состояние! — воскликнул Рейн, когда до него наконец дошло, какие возможности сулит присутствие девушки в его шатре.
— Ты, нормандское отродье прыщавой шлюхи! — отчеканила та, еще выше вскидывая подбородок. — Теперь, когда ты знаешь, кто я такая, изволь обращаться со мной с подобающим уважением!
Рейн выразил свое отношение к этому требованию, рассмеявшись ей в лицо.
— Как ты думаешь, Талиазин, сколько я смогу потребовать за нее?
— Матерь Божья, спаси и сохрани... — пробормотал тот, весьма недовольный огоньком алчности, разгорающимся в глазах хозяина.
Рейн оставил его недовольство без внимания. Чего-чего, а денег ему всегда катастрофически не хватало. Победы в войнах и междоусобицах приносили ему немало, но рыцарь обязан был жить на широкую ногу, как то предписывал кодекс чести: щедро подавать милостыню и одаривать своих подчиненных, много тратить на женщин и развлечения, роскошно одеваться, не отказывать себе в изысканных дорогих мелочах. Таким образом, деньги утекали из его рук, как вода, едва успев появиться.
Золото было бы очень кстати сейчас. Если король соблаговолит даровать ему Руддлан, то выкуп за высокородную стерву пойдет на то, чтобы обустроить замок.
Взволнованный голос заставил Рейна оторвать завороженный взгляд от девушки. Паж сэра Одо стоял снаружи, подпрыгивая от того, насколько важное известие он принес.
***
— Милорд, осмелюсь доложить: его величество король требует, чтобы вы явились к нему немедленно! Он сейчас в аббатстве, совершает омовение в священном источнике.
Рейн усмотрел в этом перст судьбы. Поспешно стянув окровавленную рубаху, он пинком опрокинул походный сундук и вывалил содержимое, подыскивая, во что бы переодеться.
— Смотри, не спускай с нее глаз, — бросил он оруженосцу через плечо.
— Да, но...
— Клянусь святым распятием, если ты упустишь ее, Талиазин, я повешу тебя... сам знаешь, за что.
— Но, командир, минуту назад вы приказали мне посадить ее в дырявую лодку и отправить в открытое море.
— Минуту назад она была никчемной шлюхой, а теперь она — девица благородных кровей, которая принесет мне богатство. Так что, парень, если ты ее упустишь, то я утоплю тебя в омуте, а камень на шею привяжу твоими же кишками.
— Я не упущу ее, командир, — заверил оруженосец с невыразимо тяжелым вздохом. — И все-таки постарайтесь на минуту отвлечься от истории с выкупом. Тогда, я уверен, вы поймете...
Но Рейна уже не было в шатре. Талиазин посмотрел на угрюмое лицо Арианны, потом схватил ее за руку повыше локтя и хорошенько встряхнул.
— Да что это с вами двумя? — спросил он, обиженно надувшись, как ребенок. — Все обернулось совсем не так, как должно бы!
Глава 5
Рейн бросил монету в корзину привратника и начал проталкиваться сквозь толпу пилигримов, заполнившую вход в аббатство. Они привели с собой волынщика и под мелодию, которую тот извлекал из своего инструмента, распевали зажигательную «Песнь крестоносца». При этом они энергично размахивали взад-вперед пальмовыми ветвями, стараясь попасть в ритм. Одна из ветвей царапнула Рейна по лицу. Он раздраженно оттолкнул ее, отвлекся и споткнулся о костыль нищего, намеренно выставленный прямо на дорогу. Привычный ко всему, он круто повернулся, схватившись за меч... и наткнулся взглядом на распухшие черные ямы — все, что оставалось от глаз. — Подайте милостыньку, добрый человек! — затянул нищий, протягивая грязную ладонь.
Рейн нащупал кошелек, предназначенный для раздачи милостыни, и сунул туда руку. При этом он изо всех сил старался не смотреть на изуродованное лицо.
Аббатство было забито людьми. Помимо привычных пилигримов и кающихся, прибывающих сюда в надежде получить отпущение грехов, кроме страждущих и увечных, ищущих исцеления, здесь теперь сновало множество слуг, пажей и разного рода лизоблюдов, повсюду следующих за королем. Перед собором аббатства, в платановой роще, находился священный ключ, с силой бьющий из-под земли и заполняющий искусственный пруд, выложенный плоскими обломками камня. Водяная пыль сеялась непрерывно, собираясь на листьях каплями, искрящимися на солнце, словно бесчисленные алмазы.
Король совершал омовение в гордом одиночестве, но по краям пруда стояло по меньшей мере двадцать придворных. Кто-то из них держал наготове полотенце, кто-то смену одежды или подносы с вином и едой. Их гомон и смех почти заглушали колокол собора, звонивший к обеденной мессе. Не удостаивая прихлебателей даже взглядом, Генрих самолично подтянулся и выбрался на парапет водоема, пользуясь недюжинной силой длинных мускулистых рук. Какой-то граф подал ему льняное полотенце, отделанное кружевами. Король энергично растер широкую грудь и живот, который в недалеком наверняка увеличится в размерах.
Однажды Рейн уже побывал в аббатстве. Когда ему было шесть лет, его заставили совершить сюда паломничество вместе с остальными подручными конюшего. Перед этим капеллан замка поведал им легенду о возникновении священного источника. Была, мол, такая уэльская красавица, Уинифрид, которая очень дорожила своей непорочностью. Насколько Рейн помнил эту историю, как-то раз Уинифрид попалась на глаза принцу, помешанному на плотских радостях, ну и, само собой, тот захотел с ней побаловаться. Получив отказ, он в порыве ярости отсек злосчастной красавице голову. Голова покатилась вниз по склону холма, и там, где она остановилась, забил священный ключ, ныне широко известный целебными свойствами своей воды.
В ту пору еще ребенок, Рейн нашел весьма забавным тот факт, что голова леди катилась с холма, подпрыгивая на кочках, как свиной пузырь, наполненный водой. Он громко засмеялся и получил увесистый подзатыльник от капеллана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162