Как только Рейн устремился к Арианне, затихли и смешки, и одобрительные возгласы. Казалось, каждый одновременно зажал себе ладонью рот. Талиазин попытался заступить Рейну дорогу, но тот грубо оттолкнул его. Окружающее расплылось, и только Арианна виделась ему ясно, во всех оскорбительных подробностях.
Он был теперь совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, но не коснулся ее. «Если я до нее дотронусь, пусть даже кончиком пальца, — думал он, — я просто-напросто сверну ей шею!» Их взгляды встретились. Глаза Арианны расширились и потемнели, но она не отвела их.
— Жители Телеингла! — крикнула она. — Я скорблю вместе с вами о том, что вы лишились скота!
— Замолчи.
Он сказал это негромко и раздельно, словно выплюнул. В его голосе был ледяной холод, и это остановило Арианну. Казалось, еще мгновение — и она отведет глаза в сторону... но Рейн не дождался этого. Только для него одного она добавила с издевкой в голосе:
— Недостойно господина — грабить своих собственных крестьян, называя это справедливостью...
— Хватит! Ни слова больше!
Кровь яростно шумела в его ушах, словно там раз за разом ревели и бились о скалы волны разбушевавшегося моря. Он сделал глубокий вдох, потом другой. Постепенно рев начал затихать. Медленно протянув обе руки, Рейн намотал на кулаки мешковину вокруг горла Арианны. По ее телу прошла заметная дрожь, горло задвигалось, как будто она пыталась глотнуть и не могла. Под шелком одежды могучие мышцы Рейна напряглись. Она выпрямилась и замерла, но так и не отвела взгляда.
Одним рывком он разорвал весь перед хламиды пополам. Крепкая ткань уступила с треском, оглушительным в полной тишине. Эхо звука еще отдавалось в каком-то углу двора, когда бешеный, огненно-горячий взгляд Рейна смерил Арианну с головы до ног. Руки ее рванулись вверх — прикрыть груди — потом, с видимым усилием, она заставила себя опустить их вдоль тела. Чтобы они оставались в таком положении, она стиснула кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Рейн поднял взгляд к ее лицу. Голос его прозвучал хрипло от старания удержать ярость:
— Ты позоришь себя, женщина. Сейчас ты вернешься туда, откуда пришла, и снова спустишься к гостям в наряде, подобающем нареченной лорда Руддлана.
Некоторое время Арианна никак не реагировала на полученный приказ. Она продолжала стоять перед ним, держа руки по швам, как новобранец перед командиром, глядя ему в лицо немигающими глазами. Потом, медленно повернувшись, начала подниматься по ступеням в главную залу.
***
Оказавшись в спальне, Арианна захлопнула дверь и привалилась к ней, чувствуя себя совершенно обессиленной. Парой секунд позже дверь с силой толкнула ее в спину, выпихнув на середину комнаты.
Талиазин перешагнул через порог и остановился, уперев руки в бока. Арианна открыла было рот, чтобы выругать парня за то, что он имел наглость ворваться в ее спальню без разрешения. Ее остановил странный, даже пугающий вид оруженосца. Самый воздух вокруг него зыбко дрожал и колыхался от присутствия изначальной пугающей силы, как если бы он был огнедышащим драконом, которого пробудили от зачарованного сна заклинания мага. Маслины глаз отливали неестественной яркостью, разбрасывали крохотные искры, подобные тем, что высекает удар кремня о кресало. Оранжевые волосы потрескивали и шипели, стоя дыбом вокруг головы и извиваясь, как ужасная живая корона. Талиазин открыл рот. Арианна отступила, уверенная, что сейчас оттуда извергнется язык пламени.
— Бестолковое создание! Если бы я хуже тебя знал, я бы решил, что создатель вложил в твою голову паклю вместо мозгов!
Голос его был голосом рассерженного мальчишки, не получившего обещанного лакомства, и это вернуло Арианну к действительности. Огнедышащий дракон? Да это всего-навсего оруженосец... нахальный оруженосец, если уж на то пошло!
— Кто бы говорил про мозги! После того, что...
— Нет, я решительно не могу взять в толк, почему два таких высокоразумных человека, как ты и милорд, превращаются в полных идиотов, стоит им оказаться поблизости друг от друга? Матерь Божья, оборони, но только эта история с каждым днем запутывается все больше. Вот, сама посуди, — Талиазин заходил по спальне, загибая палец при каждом новом факте. — Сначала ты тычешь в него кинжалом, потом он пытается завалить тебя, за это ты ухитряешься разбить ему нос, он, в свою очередь, отказывается поухаживать за тобой, а ты выставляешь себя блеющей козой...
— Блеющей козой? Это ты — блеющий козел! Если бы ты перестал блеять хоть на минуту, я бы могла объяснить...
— Что за бес в тебя вселился? — крикнул Талиазин, останавливаясь и тыча пальцем в грудь Арианне. — Что тебя заставило отмочить такую штуку? У тебя, что, протухли мозги?
— Твоя наглость переходит все границы! — крикнула она в ответ, ударяя его по пальцу. — Не тебе бы требовать у меня отчета, нахальный мальчишка! Посмотри на себя! Кимреянин — а служишь черт знает кому! Господину, который способен отнять скот у своих же крестьян. Что станет он делать, когда зимой среди них начнется голод? Смеяться?
— Вот я и говорю: протухли мозги, — вздохнул Талиазин, возводя глаза к потолку.
— И ты хочешь, чтобы я позволила такой несправедливости совершиться? Чтобы я не издала
даже звука в знак протеста? А ведь это и твой народ! Почему же тебе все равно? И не смей называть меня блеющей козой!
— А как мне тебя называть? Коза блеет, когда надо бы подумать. Коза лезет бодаться, вместо того чтобы разобраться в ситуации. Ты и понятия не имеешь, что натворила. Надо было прежде выяснить все подробности, а потом уж действовать. Теперь я смогу вернуть милорду хорошее расположение духа не раньше, чем сорву уговорами свой голос. Если бы ты знала милорда получше (а тебе бы следовало этим заняться, да-да, следовало бы!), то знала бы и то, что уговорить его не так-то просто. Матерь Божья, оборони...
— Подробности? — тупо переспросила Арианна, и нехорошее предчувствие спазмом отдалось в ее желудке. — Какие еще подробности?
— Милорд собирался вернуть скот. Он хотел сделать это своим свадебным даром народу.
— С-с-вадебным даром?..
Традиции диктовали человеку знатному преподносить дары в день своего венчания. Каждый, даже самый последний крепостной крестьянин получал от него какую-нибудь безделицу.
— Да, но... я не понимаю. Если он с самого начала не собирался присваивать скот, зачем было вообще собирать его?
Талиазин бросил на нее испепеляющий взгляд. «Не могу поверить, что существуют настолько тупые люди», — говорило выражение его лица.
— Кем бы ни был тот, кто совершил набег, ему помогало крестьянство этого округа, и милорд это понимал. Он хотел, чтобы его люди усвоили раз и навсегда: кто крадет у него, крадет и у них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162
Он был теперь совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, но не коснулся ее. «Если я до нее дотронусь, пусть даже кончиком пальца, — думал он, — я просто-напросто сверну ей шею!» Их взгляды встретились. Глаза Арианны расширились и потемнели, но она не отвела их.
— Жители Телеингла! — крикнула она. — Я скорблю вместе с вами о том, что вы лишились скота!
— Замолчи.
Он сказал это негромко и раздельно, словно выплюнул. В его голосе был ледяной холод, и это остановило Арианну. Казалось, еще мгновение — и она отведет глаза в сторону... но Рейн не дождался этого. Только для него одного она добавила с издевкой в голосе:
— Недостойно господина — грабить своих собственных крестьян, называя это справедливостью...
— Хватит! Ни слова больше!
Кровь яростно шумела в его ушах, словно там раз за разом ревели и бились о скалы волны разбушевавшегося моря. Он сделал глубокий вдох, потом другой. Постепенно рев начал затихать. Медленно протянув обе руки, Рейн намотал на кулаки мешковину вокруг горла Арианны. По ее телу прошла заметная дрожь, горло задвигалось, как будто она пыталась глотнуть и не могла. Под шелком одежды могучие мышцы Рейна напряглись. Она выпрямилась и замерла, но так и не отвела взгляда.
Одним рывком он разорвал весь перед хламиды пополам. Крепкая ткань уступила с треском, оглушительным в полной тишине. Эхо звука еще отдавалось в каком-то углу двора, когда бешеный, огненно-горячий взгляд Рейна смерил Арианну с головы до ног. Руки ее рванулись вверх — прикрыть груди — потом, с видимым усилием, она заставила себя опустить их вдоль тела. Чтобы они оставались в таком положении, она стиснула кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Рейн поднял взгляд к ее лицу. Голос его прозвучал хрипло от старания удержать ярость:
— Ты позоришь себя, женщина. Сейчас ты вернешься туда, откуда пришла, и снова спустишься к гостям в наряде, подобающем нареченной лорда Руддлана.
Некоторое время Арианна никак не реагировала на полученный приказ. Она продолжала стоять перед ним, держа руки по швам, как новобранец перед командиром, глядя ему в лицо немигающими глазами. Потом, медленно повернувшись, начала подниматься по ступеням в главную залу.
***
Оказавшись в спальне, Арианна захлопнула дверь и привалилась к ней, чувствуя себя совершенно обессиленной. Парой секунд позже дверь с силой толкнула ее в спину, выпихнув на середину комнаты.
Талиазин перешагнул через порог и остановился, уперев руки в бока. Арианна открыла было рот, чтобы выругать парня за то, что он имел наглость ворваться в ее спальню без разрешения. Ее остановил странный, даже пугающий вид оруженосца. Самый воздух вокруг него зыбко дрожал и колыхался от присутствия изначальной пугающей силы, как если бы он был огнедышащим драконом, которого пробудили от зачарованного сна заклинания мага. Маслины глаз отливали неестественной яркостью, разбрасывали крохотные искры, подобные тем, что высекает удар кремня о кресало. Оранжевые волосы потрескивали и шипели, стоя дыбом вокруг головы и извиваясь, как ужасная живая корона. Талиазин открыл рот. Арианна отступила, уверенная, что сейчас оттуда извергнется язык пламени.
— Бестолковое создание! Если бы я хуже тебя знал, я бы решил, что создатель вложил в твою голову паклю вместо мозгов!
Голос его был голосом рассерженного мальчишки, не получившего обещанного лакомства, и это вернуло Арианну к действительности. Огнедышащий дракон? Да это всего-навсего оруженосец... нахальный оруженосец, если уж на то пошло!
— Кто бы говорил про мозги! После того, что...
— Нет, я решительно не могу взять в толк, почему два таких высокоразумных человека, как ты и милорд, превращаются в полных идиотов, стоит им оказаться поблизости друг от друга? Матерь Божья, оборони, но только эта история с каждым днем запутывается все больше. Вот, сама посуди, — Талиазин заходил по спальне, загибая палец при каждом новом факте. — Сначала ты тычешь в него кинжалом, потом он пытается завалить тебя, за это ты ухитряешься разбить ему нос, он, в свою очередь, отказывается поухаживать за тобой, а ты выставляешь себя блеющей козой...
— Блеющей козой? Это ты — блеющий козел! Если бы ты перестал блеять хоть на минуту, я бы могла объяснить...
— Что за бес в тебя вселился? — крикнул Талиазин, останавливаясь и тыча пальцем в грудь Арианне. — Что тебя заставило отмочить такую штуку? У тебя, что, протухли мозги?
— Твоя наглость переходит все границы! — крикнула она в ответ, ударяя его по пальцу. — Не тебе бы требовать у меня отчета, нахальный мальчишка! Посмотри на себя! Кимреянин — а служишь черт знает кому! Господину, который способен отнять скот у своих же крестьян. Что станет он делать, когда зимой среди них начнется голод? Смеяться?
— Вот я и говорю: протухли мозги, — вздохнул Талиазин, возводя глаза к потолку.
— И ты хочешь, чтобы я позволила такой несправедливости совершиться? Чтобы я не издала
даже звука в знак протеста? А ведь это и твой народ! Почему же тебе все равно? И не смей называть меня блеющей козой!
— А как мне тебя называть? Коза блеет, когда надо бы подумать. Коза лезет бодаться, вместо того чтобы разобраться в ситуации. Ты и понятия не имеешь, что натворила. Надо было прежде выяснить все подробности, а потом уж действовать. Теперь я смогу вернуть милорду хорошее расположение духа не раньше, чем сорву уговорами свой голос. Если бы ты знала милорда получше (а тебе бы следовало этим заняться, да-да, следовало бы!), то знала бы и то, что уговорить его не так-то просто. Матерь Божья, оборони...
— Подробности? — тупо переспросила Арианна, и нехорошее предчувствие спазмом отдалось в ее желудке. — Какие еще подробности?
— Милорд собирался вернуть скот. Он хотел сделать это своим свадебным даром народу.
— С-с-вадебным даром?..
Традиции диктовали человеку знатному преподносить дары в день своего венчания. Каждый, даже самый последний крепостной крестьянин получал от него какую-нибудь безделицу.
— Да, но... я не понимаю. Если он с самого начала не собирался присваивать скот, зачем было вообще собирать его?
Талиазин бросил на нее испепеляющий взгляд. «Не могу поверить, что существуют настолько тупые люди», — говорило выражение его лица.
— Кем бы ни был тот, кто совершил набег, ему помогало крестьянство этого округа, и милорд это понимал. Он хотел, чтобы его люди усвоили раз и навсегда: кто крадет у него, крадет и у них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162