— Значит, сейчас вы не узнали бы своего дядю? — спросил он.
— Нет, — твердо отвечал я. — Черты его лица совершенно стерлись в моей памяти.
— Если так, любезный аббат, я сожалею, что пригласил вас. Вы не сможете оказать мне услуги, которой я ожидал от вас.
— Но я желаю, однако, получить объяснение относительно того, что же случилось с моим дядей.
— Арестованный — не ваш дядя. Ваш дядя, настоящий аббат, был убит злоумышленником, присвоившим его сан и его имя, как я уже вам говорил, для того чтобы в Париже избежать ареста.
— Но дядя мне написал, что приезжает!
— Но вы сами заявили, что не сможете его узнать. Преступник хотел использовать вас, чтобы обмануть меня.
— Милосердый Боже! — воскликнул я. — Как зовут мерзавца, который выдает себя за моего дядю?
— Его имя я могу вам назвать, — ответил Фейдо, — поскольку оно довольно известно: это Петушиный Рыцарь.
— Как! — вздрогнув, сказал король. — Фейдо арестовал Петушиного Рыцаря?
— Да, государь, — ответил Берни. — Вчера вечером.
— А я ничего до сих пор не знаю!
— Верно, начальник полиции сегодня приедет в Шуази и доложит вашему величеству об этом.
Услышав имя Рыцаря, Даже сделал шаг назад.
— Петушиный Рыцарь! — прошептал он. — Тот, который ранил мою дочь?
Таванн, стоявший возле парикмахера, бросил на него строгий взгляд и шепнул:
— Молчите!
Услышав об аресте знаменитого разбойника, о котором говорил весь Париж, все присутствующие переглянулись.
— Рыцарь арестован! — повторил король. — Я очень рад. Но я все-таки не пойму, — обратился он к аббату, — какое же несчастье обрушилось на вас?
— Много несчастий, государь! — вскричал аббат. — Во-первых, если бы Рыцарь не был арестован, я обнял бы его, как дядю, а он назвал бы меня племянником. Он воспользовался бы мной, чтобы совершать свои преступления, и я, не зная того, сделался бы его сообщником.
— Верно, — сказал король улыбаясь. — К счастью, этого не случилось.
— Он убил моего дядю, который был очень богат, стало быть, он его ограбил, таким образом, ограблен и я.
— В таком случае, аббат, вас стоит пожалеть.
— Наконец, государь, я теперь прослыву родным племянником Петушиного Рыцаря, и эта слава нанесет большой вред моей репутации.
— Петушиный Рыцарь! — повторил король.
— Петушиный Рыцарь! Петушиный Рыцарь! — подхватили несколько придворных.
В спальне наступило минутное молчание. Вдруг донеслось громкое «кукареку», король и придворные переглянулись с удивлением. Два другие «кукареку» раздались сразу же за ним, и все смолкло.
— Вот и петух запел очень кстати, чтобы приветствовать конец истории Петушиного Рыцаря! — рассмеялся король.
В эту минуту в спальню вошел лакей и низко поклонился королю.
XIV
Епископ ле Мирпуа
— Его преосвященство епископ Мирпуа спрашивает, удостоит ли ваше величество принять его, — доложил лакей.
— Епископ в Шуази! — с удивлением сказал король. — Пусть войдет!
Король имел причину удивиться, услышав в своем увеселительном замке имя такого человека. Франсуа Бойе, епископ Мирпуа, был одним из редких сынов той эпохи, кто сохранил среди развратного двора всю строгость нравов и всю простоту, которые составляют могущество и славу духовенства. Родившись в 1675 году, Бойе выступил протеже маркизы де Ментенон и был известен своей верой и своими добродетелями; он пережил время регентства — засилья глупости и гнусного разврата, так что клевета не смела коснуться его. История мало говорит о Бойе, и напрасно, потому что он был одним из выдающихся людей восемнадцатого столетия. Человек, верный убеждениям, человек честный, хладнокровный, суровый, добрый, но непреклонный. Он был великим епископом, великим политиком и великим ученым. Член французской Академии в 1736-м, Академии наук в 1738-м, Академии изящной словесности в 1741-м, он открыто сопротивлялся избранию Пирона членом Академии, заявив с кафедры, что стыд его развратных сочинений перевешивает достоинство «Метромании». Это он в августе прошлого года, во время болезни короля в Меце, вместе с епископом Суассонским принудил иезуита Иерюссо, духовника короля, не отпускать тому грехи, пока герцогиня де Шатору остается с королем. В то же время, несмотря на приказание, отданное самим Людовиком XV, который запретил королеве и своим детям выезжать из Версаля, епископ Мирпуа отправил Марию Лещинскую в Мец. Когда королева приехала, король спал. Проснувшись и увидев свою жену в обществе благочестивого священника, он глубоко растрогался и сказал королеве:
— Простите ли вы, мадам, меня за все огорчения, которые я вам причинил?
Королева, бывшая добрейшей женщиной на свете, образцом снисхождения и доброты как дочь, как жена и как мать, не смогла произнести ни слова; бросившись на шею королю, она плакала целый час, как говорится в журнале «Болезни короля в Меце». Король не упрекнул Бойе за то, что тот привез королеву.
Последнее доказательство упорства, неумолимости и могущества епископа — его стычка с герцогом Ришелье, случившаяся несколько недель тому назад. Сестра герцога, настоятельница в Руане, очень желала получить место настоятельницы в аббатстве Боа, которое осталось вакантным после госпожи де Кариньян. Людовик XV, фаворитом которого был герцог Ришелье, обещал в январе это аббатство сестре епископа. Мирпуа же сам назначил другую настоятельницу, просто объявив, что поведение сестры герцога кажется ему непристойным. Король не решился ему возразить. Взбешенный Ришелье обратился к королю, чтоб тот исполнил свое обещание, но король просил его не настаивать.
Обыкновенно епископ никогда не выезжал из Версаля. Дофин, имевший к своему наставнику глубокую привязанность, любил, чтобы тот находился вместе с ним. И уж никогда Бойе не приезжал в Шуази, куда не смели наведываться королева и принцессы; никогда он не переступал порог этого замка, в который приглашали женщин с условием не брать с собой мужей. Стало быть, приезд епископа не только должен был удивить, но и встревожить короля. Чувство неловкости и стеснения отразилось на лицах присутствующих. Дверь отворилась, слуга доложил:
— Монсеньор де Мирпуа.
Почтенный епископ вошел в спальню короля; ему было тогда семьдесят лет, но он бодро нес бремя старости. Высокий ростом, сухощавый, он шел с достоинством, подобающим его сану. Он поклонился королю, не удостоив даже взглядом придворных.
— Что случилось, месье де Мирпуа, и какая причина привела вас сюда? — спросил король. — В любом случае милости просим. Не больна ли королева?
— Ее величество, к счастью, совершенно здорова, государь, — ответил епископ.
— И мой сын здоров?
— Монсеньор дофин и все принцессы совершенно здоровы.
— Так чем же мы обязаны удовольствию видеть вас в Шуази?
Епископ сделал шаг вперед и протянул руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126