– К правительственным зданиям! – раздался приказ на улице. – Держитесь вместе и перезаряжайте ружья на бегу. Демоны наступают нам на пятки.
С крыши Арнальдо крикнул:
– Несколько небольших суденышек уходит из гавани.
– Если бы волей Божьей мы были на борту! – охнула Мерседес.
Впервые за все это время она почувствовала, как панический ужас холодными пальцами сжал ее горло. Как только может мама оставаться такой спокойной, как может она молиться, словно неприятель не стоит у самой ее двери. Поблизости раздался топот бегущих ног, и мимо двери дона Андреаса пронесся последний поток беженцев, который постепенно уменьшился. На улице остались потерянные и заблудившиеся дети, испуганные домашние животные и черные рабы, которые бродили по округе в надежде найти какую-нибудь драгоценность, выроненную во время бегства.
Дэвид Армитедж смутно начал воспринимать крики, приказы и треск мушкетов и пистолетов. Шум звучал где-то рядом.
– Что со мной? – пробормотал он, стараясь подняться на ноги, но не смог, и его исхудавшее тело откинулось обратно на алые подушки. Все завертелось перед его глазами, так что он не слышал отчаянного вопля перепуганного Арнальдо: «Боже! Боже! Демоны уже на нашей улице. Они атакуют, они ворвались в дом дона Педро Альварадо».
Донья Елена вскочила с колен и выпрямилась, ее легкая фигура в голубом платье казалась прямее, чем всегда. Она мягко потрепала по плечам всхлипывающих, перепуганных служанок.
– Что бы ни случилось, – успокаивала она их, – помните, что вы были хорошими католичками и что Бог примет вас в рай.
Выглянув сквозь полосы жалюзи, Мерседес смогла увидеть солдат городской милиции, которые бежали к Плаца Майор..
Арнальдо торопливо скатился с крыши, его заплывшее жиром коричневое лицо посерело от страха.
– Спасите меня, донья Елена! – бормотал он. – Пираты уже у нашей садовой ограды, а я…
Его дрожащий голос прервался, заглушенный грохотом ружейных выстрелов со стороны хижины, в которой когда-то давно Дэвид занимался рисованием.
– Горе нам, горе. – Брат Пабло воздел руки и начал молиться. Его длинная седая борода ярко вспыхнула в свете полуденного солнца. Вбежала одна из охотничьих собак дона Эрнандо, поджав хвост и подвывая от страха.
Неожиданно Инесса вскочила и метнулась в одну сторону, а потом в другую. Даже в отчаянии она была все так же прелестна.
– О, Боже праведный, что же будет со мной? – застонала она, ломая руки. – Если бы не безумие и гордость отца, я бы уже была в безопасности вместе с Карлосом.
В первый и последний раз донья Елена дала пощечину своей дочери.
– Тихо! Ты несчастное, погибшее создание. Дон Андреас сам знает, как будет лучше для тебя и всех нас.
На улице прозвучали еще мушкетные выстрелы, а потом раздался крик такого звериного ужаса, что у Мерседес волосы встали дыбом, а руки похолодели и задрожали. «Если бы только дон Давидо мог подняться и поговорить с ними, – думала она, – может, он спас бы нас».
– О-ох! – Прямо под окнами спальни началась перестрелка. Трясясь от страха, Мерседес повернулась к зеркалу и с трудом узнала в нем свое бледное лицо и белокурые волосы. На ней было простое черное платье, украшенное только брошью с жемчугом и топазами на высоком воротнике.
И в этот момент за дверью заревел английский голос:
– Вперед, Эндрю, я прикончу этого папистского ублюдка. Перезаряжай, Джон, мы еще не взяли город.
Непреодолимое любопытство заставило Мерседес выглянуть сквозь жалюзи. Она увидела разбросанные группки пиратов, которые, визжа словно бешеные шакалы, с топотом мчались по улице, где жили ремесленники, изготовлявшие веревки. Грязные и почти обнаженные, они держали оружие наготове и тщательно осматривали все вокруг; вместо шляп у многих были повязаны платки.
Ей бросился в глаза один темноволосый демон, который держал в одной руке мушкет, а в другой палаш с медной рукояткой. На пересечении улиц Карреро и Санто-Доминго командир остановился и осмотрелся, его сильная шея и мускулистые плечи были залиты потом.
– Джекмен! Ты и твои ребята бегите туда и обезопасьте муниципалитет и таможню. Харрингтон, бери сотню людей и спускайся в порт, не дай испанским вшам разбежаться!
Он обернулся, и в ужасе обхватившая лицо руками Мерседес навсегда запомнила выражение его лица, окаймленного длинными усами и бородой.
– Коллиер, бери людей и обыщи тюрьму; а остальные за мной. – Говорящий исчез из виду, возглавив банду головорезов, которые протопали мимо под странным зелено-золотым знаменем.
Когда необычайно высокий, темноволосый и бородатый лютеранин остановил свой отряд и подозрительно посмотрел на дом ее отца, сердце Мерседес чуть не остановилось от ужаса.
– Здесь вполне могут спрятаться аркебузиры, – проревел он. – Давай, Дирк, и ты, Билли, Тод и Майк, посмотрим, что там внутри. А остальные пусть заглянут в соседний дом.
– О нет, нет, нет! – ахнула Мерседес. – Это мой дом. Вы не можете войти. Конечно, Господь Бог пошлет молнию и воспретит вам это!
На какое-то мгновение ей показалось, что ее надежды сбылись. В ушах у нее раздался громовой взрыв, и дом дона Андреаса так страшно содрогнулся, что пара хрустальных ваз и тяжелый канделябр перевернулись и упали, а с потолка посыпались пласты штукатурки. Закрыв глаза и заткнув уши, девушка покачнулась. С другого конца комнаты раздался дрожащий голос брата Пабло:
– Неприятель взорвал пороховой склад! – Потом раздались еще взрывы, вдалеке и совсем рядом.
– Это не лютеране, – очень медленно поправила его донья Елена. – Капитан-генерал поклялся дону Андреасу, что скорее уничтожит город, чем отдаст его во власть еретикам.
Но пираты опомнились достаточно быстро и снова начали бить какими-то тяжелыми предметами в дверь дона Андреаса. Инесса пронзительно взвизгнула. Все уставились на тяжелые двери красного дерева.
– О, Матерь Божья! Спаси меня – я пожертвую тебе все свои драгоценности.
Хриплый голос скомандовал:
– Открывайте, испанские крысы, или мы выкурим вас оттуда.
Кто-то забыл задвинуть тяжелые засовы после ухода дона Андреаса, и медный замок вначале прогнулся под серией тяжелых ударов, а потом двери красного дерева распахнулись, и в дом ворвались клубы пыли и запаха пороха.
– Спаси меня! Мама! Спаси меня! – Мерседес подбежала и вцепилась в голубое платье матери. Служанки пытались прикрыться фартуками или бросались к грубой коричневой рясе брата Пабло и хватались за него, бормоча неразборчивые молитвы. Расширившимися глазами дониселла Инесса смотрела, как на пороге выросла человеческая фигура. Потом в дверной проем просунулось дуло мушкета, и появились еще люди. Наконец ввалился и тот самый гигант, которого Мерседес видела на улице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142