Возбужденные ветераны Джекмена пронеслись по пустынным улицам с пистолетами и палашами в руках, подчиняясь кратким приказам уроженца Новой Англии.
– Убирайтесь с дороги, образины! Бегите обратно в кровать, шлюхи! Мы вас не тронем, по крайней мере сейчас!
С помощью ударов плоской поверхностью палашей и тупых концов пик они медленно гнали перед собой все увеличивающуюся толпу визжащих от страха, обезумевших горожан. Широкое лицо ирландца Шона исказило злобное выражение, когда навстречу ему из переулка выбежала девочка лет шестнадцати в одной развевающейся ночной рубашке. Длинные волосы растрепались на ветру.
– Клянусь бородой святого Патрика, курочка, ты слишком быстро бежишь мимо молодого петушка! – Он схватил испуганную девчонку за волосы и сбил ее с ног. С хохотом Шон сорвал ее рубашку и поцеловал, а потом пинком отправил в прежнем направлении.
«Морган прав, – сказал себе Джекмен. – Нет ничего лучше, чем напугать проклятых папистов до полусмерти в самом начале».
Линия оцепления протянулась от пылающих руин Сан-Иеронимо до гавани вдоль поросших травой и кустами холмов на окраинах города. Все больше горожан металось вокруг в страхе, а солдаты, знавшие, что их ждет, пытались убежать. Некоторые погибли от пистолетного выстрела между глаз, другие же выли и уворачивались от выстрелов и крепких клинков матросов Джекмена и оборванных французов Трибитора.
Незаметно настало утро, но небо было затянуто клубами серого дыма, поднимавшегося над руинами форта Сан-Иеронимо. Все шло как задумано. В наполовину захваченном порту раздавались только вопли ужаса и открывались жуткие для глаза картины.
Как и предполагал Морган, Ахилл Трибитор сохранял полное спокойствие и холодно отдавал приказания своим почти обезумевшим матросам тащить любого монаха, монашку и других духовных лиц в огромную церковь Ла-Мерседес. Для отчаявшихся жителей Порто-Бельо это было страшное зрелище – видеть, как монахинь, многих из которых они знали с детства, тащили по улицам, а те прикрывали головы руками. Обезумев от ужаса, шатаясь и извиваясь, эти женщины уворачивались от уколов пиками «Не самое приятное зрелище», – подумал Дэвид Армитедж.
– Ну конечно, досточтимый отец. Адмирал не тронет вас, – смеялся Трибитор. – Редко случается, что столько благочестивых лиц собирается под одной крышей.
Как только двери церкви Ла-Мерседес захлопнулись за последним монахом, ничто, даже угроза пистолетов Ахилла Трибитора, уже не могло удержать его людей от необузданного грабежа, к которому присоединились все корсары, кроме команд Моргана и Джекмена.
На всех улицах валялись неловко распростертые тела. Вопли перепуганных детей, предсмертные крики мужчин и пронзительные вопли женщин, молящих о пощаде, раздавались повсюду.
Кэтфут, мчавшийся по переулку со злобным выражением на лице, заметил в окне второго этажа винного магазина молодую женщину. С помощью пары голландцев он выбил дверь и ворвался в пахнущую вином полутьму.
– Клянусь Богом! Это здесь! – Кэтфут сбил с петель легкую дверь. Стряхнув посыпавшиеся щепки, он ввалился в белоснежную спальню. Метис хихикнул. Там стояла та молодая женщина, которую он видел с улицы, отчаянно прижимая к себе двоих всхлипывающих, полураздетых и растрепанных девочек-подростков.
– Уходите! Оставьте нас! – выдохнула она, тяжело дыша, и отступила к стене, в ее глазах стоял ужас.
– Черт! Нам повезло, ребята! Здесь по киске на брата!
С ужасным смехом Кэтфут бросился вперед, вцепился женщине в волосы и оттащил ее к окну.
В мозгу Кэтфута пронеслось видение его сестры, там, в Бахии, которая боролась с пьяным испанским солдатом.
– Ты. Подойди сюда. – Он ткнул пальцем в девочку.
Генри Морган, ругаясь словно полоумный, пытался, но не мог уследить за растущим беспорядком.
– Еще нужно взять Ла-Глорию, пьяные свиньи! Вы что, хотите попасть на виселицу?
– Да ладно тебе, Гарри! Город наш, – отвечали ему.
– Ваш? Да здесь еще четыре форта, и в каждом полно солдат!
Грабеж, пьянство и насилие продолжались, хотя адмирал с помощью отряда матросов с пиками и пистолетами пытался вернуть корсаров к исполнению своих обязанностей. Выходя из себя от ярости и тревоги, Морган пристрелил двоих своих людей, которые хлестали виски в переулке. Вопя, он бросился на других с обнаженным палашом:
– По местам! Дьявол вас побери, мы еще не захватили город! Назад к делу, дворняги!
Но генерал Кастельон, алькальд Порто-Бельо и комендант форта Ла-Глория, сумел сделать то, чего не удалось добиться рассерженному Моргану.
Поскольку город его католического величества Порто-Бельо сейчас полностью был захвачен лютеранами, то генерал Кастельон потер подбородок, а потом повернулся к отряду артиллеристов, которые с посеревшими лицами и наполовину раздетые выстроились около своих пушек.
– Огонь по городу!
– Как? – Бородатый лейтенант, не веря своим глазам, уставился на начальника. – Вы сказали, стрелять по Порто-Бельо, генерал?
– Да, клянусь кровью Христовой! Выполняйте приказ. Откройте огонь по городу и убейте этих проклятых английских демонов!
Дон Ипполито де Кастельон, высокий и все еще видный для своих пятидесяти лет, прикинул, насколько далеко достанут ядра маленькой батареи. С развевающейся седой бородой он переходил от пушки к пушке с обнаженным мечом в руках.
Начав регулярный обстрел, батарея сразу же выпалила по своим и чужим зарядом картечи и шестью восьмифунтовыми ядрами. Батарея была расположена так, что в пределах ее досягаемости оказались Плаца Майор и широкая центральная улица, мгновенно превратившиеся в бойню. Улицы оказались усыпаны телами убитых горожан и пиратов.
Если бы генерал Кастильон задержался с обстрелом на полчаса, то корсары были бы уже так пьяны, что его героическая мера оказала бы быстрое действие. Но сейчас ошеломленные бандиты оставили грабеж и бросились в укрытие.
Вначале шагом, а потом бегом флибустьеры мчались по улицам и остановились только на краю маисового поля, где дисциплинированный отряд Джекмена все еще блокировал дорогу Камино Реал. Морган, который тоже умчался из города, встретил их бранью и предсказанием полного разгрома.
– Собери своих безмозглых мартышек, – рычал он на Сенолва. – Рикс! Ганто! Димангл! Стройте своих oболтусов. Проклятье, Харрингтон, ты что, хочешь сдохнуть здесь? Ставь свою команду слева от меня!
Вне пределов досягаемости пушек Ла-Глории, пираты торопливо перестроились. Сосредоточенные, злые и более чем обескураженные своими потерями, они бросали тревожные взгляды на внушительную фигуру адмирала в пороховой гари.
Доктор Армитедж, которому помогал голландский врач по имени Эксквемелин – он приплыл на корабле Гасконца, – трудился изо всех сил, его руки были по плечи в крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
– Убирайтесь с дороги, образины! Бегите обратно в кровать, шлюхи! Мы вас не тронем, по крайней мере сейчас!
С помощью ударов плоской поверхностью палашей и тупых концов пик они медленно гнали перед собой все увеличивающуюся толпу визжащих от страха, обезумевших горожан. Широкое лицо ирландца Шона исказило злобное выражение, когда навстречу ему из переулка выбежала девочка лет шестнадцати в одной развевающейся ночной рубашке. Длинные волосы растрепались на ветру.
– Клянусь бородой святого Патрика, курочка, ты слишком быстро бежишь мимо молодого петушка! – Он схватил испуганную девчонку за волосы и сбил ее с ног. С хохотом Шон сорвал ее рубашку и поцеловал, а потом пинком отправил в прежнем направлении.
«Морган прав, – сказал себе Джекмен. – Нет ничего лучше, чем напугать проклятых папистов до полусмерти в самом начале».
Линия оцепления протянулась от пылающих руин Сан-Иеронимо до гавани вдоль поросших травой и кустами холмов на окраинах города. Все больше горожан металось вокруг в страхе, а солдаты, знавшие, что их ждет, пытались убежать. Некоторые погибли от пистолетного выстрела между глаз, другие же выли и уворачивались от выстрелов и крепких клинков матросов Джекмена и оборванных французов Трибитора.
Незаметно настало утро, но небо было затянуто клубами серого дыма, поднимавшегося над руинами форта Сан-Иеронимо. Все шло как задумано. В наполовину захваченном порту раздавались только вопли ужаса и открывались жуткие для глаза картины.
Как и предполагал Морган, Ахилл Трибитор сохранял полное спокойствие и холодно отдавал приказания своим почти обезумевшим матросам тащить любого монаха, монашку и других духовных лиц в огромную церковь Ла-Мерседес. Для отчаявшихся жителей Порто-Бельо это было страшное зрелище – видеть, как монахинь, многих из которых они знали с детства, тащили по улицам, а те прикрывали головы руками. Обезумев от ужаса, шатаясь и извиваясь, эти женщины уворачивались от уколов пиками «Не самое приятное зрелище», – подумал Дэвид Армитедж.
– Ну конечно, досточтимый отец. Адмирал не тронет вас, – смеялся Трибитор. – Редко случается, что столько благочестивых лиц собирается под одной крышей.
Как только двери церкви Ла-Мерседес захлопнулись за последним монахом, ничто, даже угроза пистолетов Ахилла Трибитора, уже не могло удержать его людей от необузданного грабежа, к которому присоединились все корсары, кроме команд Моргана и Джекмена.
На всех улицах валялись неловко распростертые тела. Вопли перепуганных детей, предсмертные крики мужчин и пронзительные вопли женщин, молящих о пощаде, раздавались повсюду.
Кэтфут, мчавшийся по переулку со злобным выражением на лице, заметил в окне второго этажа винного магазина молодую женщину. С помощью пары голландцев он выбил дверь и ворвался в пахнущую вином полутьму.
– Клянусь Богом! Это здесь! – Кэтфут сбил с петель легкую дверь. Стряхнув посыпавшиеся щепки, он ввалился в белоснежную спальню. Метис хихикнул. Там стояла та молодая женщина, которую он видел с улицы, отчаянно прижимая к себе двоих всхлипывающих, полураздетых и растрепанных девочек-подростков.
– Уходите! Оставьте нас! – выдохнула она, тяжело дыша, и отступила к стене, в ее глазах стоял ужас.
– Черт! Нам повезло, ребята! Здесь по киске на брата!
С ужасным смехом Кэтфут бросился вперед, вцепился женщине в волосы и оттащил ее к окну.
В мозгу Кэтфута пронеслось видение его сестры, там, в Бахии, которая боролась с пьяным испанским солдатом.
– Ты. Подойди сюда. – Он ткнул пальцем в девочку.
Генри Морган, ругаясь словно полоумный, пытался, но не мог уследить за растущим беспорядком.
– Еще нужно взять Ла-Глорию, пьяные свиньи! Вы что, хотите попасть на виселицу?
– Да ладно тебе, Гарри! Город наш, – отвечали ему.
– Ваш? Да здесь еще четыре форта, и в каждом полно солдат!
Грабеж, пьянство и насилие продолжались, хотя адмирал с помощью отряда матросов с пиками и пистолетами пытался вернуть корсаров к исполнению своих обязанностей. Выходя из себя от ярости и тревоги, Морган пристрелил двоих своих людей, которые хлестали виски в переулке. Вопя, он бросился на других с обнаженным палашом:
– По местам! Дьявол вас побери, мы еще не захватили город! Назад к делу, дворняги!
Но генерал Кастельон, алькальд Порто-Бельо и комендант форта Ла-Глория, сумел сделать то, чего не удалось добиться рассерженному Моргану.
Поскольку город его католического величества Порто-Бельо сейчас полностью был захвачен лютеранами, то генерал Кастельон потер подбородок, а потом повернулся к отряду артиллеристов, которые с посеревшими лицами и наполовину раздетые выстроились около своих пушек.
– Огонь по городу!
– Как? – Бородатый лейтенант, не веря своим глазам, уставился на начальника. – Вы сказали, стрелять по Порто-Бельо, генерал?
– Да, клянусь кровью Христовой! Выполняйте приказ. Откройте огонь по городу и убейте этих проклятых английских демонов!
Дон Ипполито де Кастельон, высокий и все еще видный для своих пятидесяти лет, прикинул, насколько далеко достанут ядра маленькой батареи. С развевающейся седой бородой он переходил от пушки к пушке с обнаженным мечом в руках.
Начав регулярный обстрел, батарея сразу же выпалила по своим и чужим зарядом картечи и шестью восьмифунтовыми ядрами. Батарея была расположена так, что в пределах ее досягаемости оказались Плаца Майор и широкая центральная улица, мгновенно превратившиеся в бойню. Улицы оказались усыпаны телами убитых горожан и пиратов.
Если бы генерал Кастильон задержался с обстрелом на полчаса, то корсары были бы уже так пьяны, что его героическая мера оказала бы быстрое действие. Но сейчас ошеломленные бандиты оставили грабеж и бросились в укрытие.
Вначале шагом, а потом бегом флибустьеры мчались по улицам и остановились только на краю маисового поля, где дисциплинированный отряд Джекмена все еще блокировал дорогу Камино Реал. Морган, который тоже умчался из города, встретил их бранью и предсказанием полного разгрома.
– Собери своих безмозглых мартышек, – рычал он на Сенолва. – Рикс! Ганто! Димангл! Стройте своих oболтусов. Проклятье, Харрингтон, ты что, хочешь сдохнуть здесь? Ставь свою команду слева от меня!
Вне пределов досягаемости пушек Ла-Глории, пираты торопливо перестроились. Сосредоточенные, злые и более чем обескураженные своими потерями, они бросали тревожные взгляды на внушительную фигуру адмирала в пороховой гари.
Доктор Армитедж, которому помогал голландский врач по имени Эксквемелин – он приплыл на корабле Гасконца, – трудился изо всех сил, его руки были по плечи в крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142