– сказал Патрик.
– Не в курсе дела. И мне это безразлично, по правде говоря, – ответила Лорен. Дверь открылась. Она еще раз быстро чмокнула его в щеку. – Спокойной ночи. До завтра.
– Подожди секунду, – попросил он, увидев, что она направилась в дом. – А во сколько завтра?
Лорен обернулась и взглянула на него.
– В полдень. Годится?
– Вполне, – ответил он. – Я буду здесь с машиной. Она закрыла за собой дверь и начала подниматься по лестнице, когда ее окликнул дворецкий.
– Все прошло хорошо, мадмуазель Лорен?
– Великолепно, – ответила она. – Вечер был незабываемый.
Харви скатился с матраса и спрятался от палящего августовского солнца под зонтик.
– Сукин сын! – выругался он. Лорен повернула к нему голову.
– Ты о чем?
– Тридцать франков за матрас и зонтик, – объяснил он. – Грабеж среди белого дня.
Лорен засмеялась.
– Это Франция.
– Л что, если я захочу просто поваляться на песке? Безо всего?
– Где? – спросила она, показывая на переполненный пляж, забитый людьми, лежащими на матрасах.
– Я там подальше видел пляж. Люди приносят туда свои матрасы и зонтики.
– И ты можешь. Это общественный пляж, – объяснила она.
– Давай пойдем туда, – предложил Харви. – По крайней мере, не будем чувствовать, что нас обобрали.
– Можно завтра попробовать, – согласилась Лорен.
– Солнце то же, вода та же.
– Ладно, – сказала она. – Завтра. Он взглянул на нее.
– У тебя сиськи поджарились.
Она села и потянулась к сумке за лосьоном от солнца.
– Намажусь-ка я опять этим снадобьем. Он уставился на нее.
– Похоже, мне к этому не привыкнуть. В жизни своей столько сисек не видел. Интересно, что они делают с верхней частью купальника? Они же ее никогда не надевают!
– Откуда я знаю? – ответила Лорен.
– Наверное, кто-то их скупает. – Он усмехнулся. – Только подумай! Ведь неплохая идея, верно?
Лорен засмеялась.
– Что ты с ними будешь делать?
– Не знаю, – ответил Харви. – Что-нибудь придумаю. – Он увидел, как она достала бутылку с лосьоном. – Подожди-ка, у меня есть кое-что получше. – Он выудил из своей сумки небольшую керамическую баночку. Снял крышку и протянул ей. – Вот попробуй. Но сначала смочи кожу водой.
– Что это? – спросила она, разглядывая баночку.
– Гумбольдская глина, смешанная с особым маслом.
Индейцы пользуются этой смесью для лечения кожных болезней. Опять же загораешь быстрее и не обгораешь. Она понюхала открытую баночку.
– Странный запах.
– Естественный, – сказал он. – Во все дерьмо, что ты покупаешь, добавляют духи.
– Где ты это взял? – спросила Лорен.
– Да ее полно вокруг фермы. Мать Джонни сама смешивает. Годится для самых разных целей. Порезы, укусы насекомых, всякое другое.
– И помогает? – скептически поинтересовалась Лорен.
– Сам пробовал, – ответил Харви. – Я здесь всего два дня, а загар у меня уже темней, чем у тебя.
– Ладно, – сказала она поднимаясь. – На минутку залезу в воду, а потом намажусь.
Облокотясь на локоть он смотрел, как она идет к воде. Лорен здорово изменилась. Странно было слушать, как она трещит по-французски. В Калифорнии ему как-то не приходило в голову, что она француженка. Она была такой же, как все остальные девушки. Но за тот месяц, что они не виделись, в ней многое изменилось.
Она даже ходила по-другому. Вроде бы прямее, сильнее виляя бедрами. Раньше она просто шагала, а теперь двигалась так, как будто ее бедра соединялись с ногами, а не с талией.
И еще она похудела, проглядывали ребра, лобковые кости больше выдавались вперед, линия внизу живота плавно переходила в бедра. Внезапно он понял, в чем дело. Она стала гораздо сексуальнее. В Калифорнии он знал девочку, а теперь перед ним была полудевушка полуженщина.
Он машинально стал шарить в сумке в поисках косячка. Потом вспомнил, что находится во Франции. Здесь травку на пляже не закуришь. И не только потому, что закон слишком суров, а люди невероятно правильные. Никто слова не скажет, если ты напьешься в стельку или натрахаешься до упаду. Им на это плевать. Но если хочешь покурить мархушку, залезай в клозет.
Она вышла из воды и села рядом с ним на матрас.
– Что теперь? Вылить на себя? Он покачал головой.
– Возьми немного на ладони, потри их, пока мазь не размягчится, и мажься. Тонким слоем. Много не надо.
– Ладно, – сказала она.
Он с минуту наблюдал за ней.
– Если хочешь, могу намазать тебе грудь. Она засмеялась.
– Это я и сама могу. Но, если хочешь, можешь помазать спину.
– Вот люди, последних радостей жизни тебя лишают, – проворчал он. – Господи, как есть хочется. Когда мы пойдем?
– Патрик должен подойти с минуты на минуту, – ответила она. – Он сказал, что будет с нами обедать.
– Ничего у него не выйдет, – заметил Харви, – если учесть, в каком он вчера был состоянии. Он так накурился, что хорошо, если к концу недели очухается.
– Придет, – засмеялась она. – Ты зря дал ему вчера твой номер восемь.
– Так он сам напросился, – ответил Харви. – Он все талдычил, что никакое наше дерьмо не сравнится с его марокканским гашишем. – Он рассмеялся. – Ты видела его лицо после двух затяжек? Полный улет.
Лорен тоже засмеялась.
– Точно. Никогда его таким не видела. Но он встанет, нюхнет кокаинчику и будет здесь. – Она перевернулась на живот. – Теперь мажь мне спину.
Патрик просыпался с трудом. Медленно открыл глаза. В главной каюте яхты было абсолютно темно, ни один луч света не пробивался сквозь двойные занавески, которыми были задернуты иллюминаторы. Он протянул руку назад и нажал кнопку над кроватью. Постепенно, по мере того как занавески поползли в стороны, в каюту стал проникать свет.
Он заставил себя сесть и, повернув голову, уставился па голый зад рядом с собой, единственное, что виднелось из-под груды одеял, накрывавших спящую девушку. Он слегка шлепнул по попке.
– Анна, просыпайся.
Она поерзала по постели, и голос из-под одеяла сказал:
– Я не Анна, я Мэг. Он еще раз шлепнул ее.
– Все равно вставай. Потом протянул руку к телефону, стоящему у кровати.
Ответил стюард.
– Доброе утро, милорд.
– Доброе утро. Который час?
– Час дня, милорд.
– Принеси мне чаю, – сказал Патрик.
Раздался голос Мэг, все еще приглушенный одеялами.
– А мне апельсиновый сок и кофе.
– Еще апельсиновый сок и кофе, – добавил Патрик.
– Слушаюсь, милорд. Сейчас принесу.
Патрик положил трубку и уставился на голый зад.
– Надо сказать, у тебя премиленькая попочка. Девушка зашевелилась, повернулась и села. Потрясла копной рыжих вьющихся волос. Все, даже улыбка, выдавало ее ирландское происхождение. Когда она улыбалась, ее веснушчатое лицо сморщивалось, а уголки голубых глаз приподнимались.
– Ты то же самое говорил и вчера вечером, но заснул, прежде чем я вернулась из сортира.
Он засмеялся.
– Этот американский друг Лорен вчера раздавал что-то вроде бомб с замедленным действием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
– Не в курсе дела. И мне это безразлично, по правде говоря, – ответила Лорен. Дверь открылась. Она еще раз быстро чмокнула его в щеку. – Спокойной ночи. До завтра.
– Подожди секунду, – попросил он, увидев, что она направилась в дом. – А во сколько завтра?
Лорен обернулась и взглянула на него.
– В полдень. Годится?
– Вполне, – ответил он. – Я буду здесь с машиной. Она закрыла за собой дверь и начала подниматься по лестнице, когда ее окликнул дворецкий.
– Все прошло хорошо, мадмуазель Лорен?
– Великолепно, – ответила она. – Вечер был незабываемый.
Харви скатился с матраса и спрятался от палящего августовского солнца под зонтик.
– Сукин сын! – выругался он. Лорен повернула к нему голову.
– Ты о чем?
– Тридцать франков за матрас и зонтик, – объяснил он. – Грабеж среди белого дня.
Лорен засмеялась.
– Это Франция.
– Л что, если я захочу просто поваляться на песке? Безо всего?
– Где? – спросила она, показывая на переполненный пляж, забитый людьми, лежащими на матрасах.
– Я там подальше видел пляж. Люди приносят туда свои матрасы и зонтики.
– И ты можешь. Это общественный пляж, – объяснила она.
– Давай пойдем туда, – предложил Харви. – По крайней мере, не будем чувствовать, что нас обобрали.
– Можно завтра попробовать, – согласилась Лорен.
– Солнце то же, вода та же.
– Ладно, – сказала она. – Завтра. Он взглянул на нее.
– У тебя сиськи поджарились.
Она села и потянулась к сумке за лосьоном от солнца.
– Намажусь-ка я опять этим снадобьем. Он уставился на нее.
– Похоже, мне к этому не привыкнуть. В жизни своей столько сисек не видел. Интересно, что они делают с верхней частью купальника? Они же ее никогда не надевают!
– Откуда я знаю? – ответила Лорен.
– Наверное, кто-то их скупает. – Он усмехнулся. – Только подумай! Ведь неплохая идея, верно?
Лорен засмеялась.
– Что ты с ними будешь делать?
– Не знаю, – ответил Харви. – Что-нибудь придумаю. – Он увидел, как она достала бутылку с лосьоном. – Подожди-ка, у меня есть кое-что получше. – Он выудил из своей сумки небольшую керамическую баночку. Снял крышку и протянул ей. – Вот попробуй. Но сначала смочи кожу водой.
– Что это? – спросила она, разглядывая баночку.
– Гумбольдская глина, смешанная с особым маслом.
Индейцы пользуются этой смесью для лечения кожных болезней. Опять же загораешь быстрее и не обгораешь. Она понюхала открытую баночку.
– Странный запах.
– Естественный, – сказал он. – Во все дерьмо, что ты покупаешь, добавляют духи.
– Где ты это взял? – спросила Лорен.
– Да ее полно вокруг фермы. Мать Джонни сама смешивает. Годится для самых разных целей. Порезы, укусы насекомых, всякое другое.
– И помогает? – скептически поинтересовалась Лорен.
– Сам пробовал, – ответил Харви. – Я здесь всего два дня, а загар у меня уже темней, чем у тебя.
– Ладно, – сказала она поднимаясь. – На минутку залезу в воду, а потом намажусь.
Облокотясь на локоть он смотрел, как она идет к воде. Лорен здорово изменилась. Странно было слушать, как она трещит по-французски. В Калифорнии ему как-то не приходило в голову, что она француженка. Она была такой же, как все остальные девушки. Но за тот месяц, что они не виделись, в ней многое изменилось.
Она даже ходила по-другому. Вроде бы прямее, сильнее виляя бедрами. Раньше она просто шагала, а теперь двигалась так, как будто ее бедра соединялись с ногами, а не с талией.
И еще она похудела, проглядывали ребра, лобковые кости больше выдавались вперед, линия внизу живота плавно переходила в бедра. Внезапно он понял, в чем дело. Она стала гораздо сексуальнее. В Калифорнии он знал девочку, а теперь перед ним была полудевушка полуженщина.
Он машинально стал шарить в сумке в поисках косячка. Потом вспомнил, что находится во Франции. Здесь травку на пляже не закуришь. И не только потому, что закон слишком суров, а люди невероятно правильные. Никто слова не скажет, если ты напьешься в стельку или натрахаешься до упаду. Им на это плевать. Но если хочешь покурить мархушку, залезай в клозет.
Она вышла из воды и села рядом с ним на матрас.
– Что теперь? Вылить на себя? Он покачал головой.
– Возьми немного на ладони, потри их, пока мазь не размягчится, и мажься. Тонким слоем. Много не надо.
– Ладно, – сказала она.
Он с минуту наблюдал за ней.
– Если хочешь, могу намазать тебе грудь. Она засмеялась.
– Это я и сама могу. Но, если хочешь, можешь помазать спину.
– Вот люди, последних радостей жизни тебя лишают, – проворчал он. – Господи, как есть хочется. Когда мы пойдем?
– Патрик должен подойти с минуты на минуту, – ответила она. – Он сказал, что будет с нами обедать.
– Ничего у него не выйдет, – заметил Харви, – если учесть, в каком он вчера был состоянии. Он так накурился, что хорошо, если к концу недели очухается.
– Придет, – засмеялась она. – Ты зря дал ему вчера твой номер восемь.
– Так он сам напросился, – ответил Харви. – Он все талдычил, что никакое наше дерьмо не сравнится с его марокканским гашишем. – Он рассмеялся. – Ты видела его лицо после двух затяжек? Полный улет.
Лорен тоже засмеялась.
– Точно. Никогда его таким не видела. Но он встанет, нюхнет кокаинчику и будет здесь. – Она перевернулась на живот. – Теперь мажь мне спину.
Патрик просыпался с трудом. Медленно открыл глаза. В главной каюте яхты было абсолютно темно, ни один луч света не пробивался сквозь двойные занавески, которыми были задернуты иллюминаторы. Он протянул руку назад и нажал кнопку над кроватью. Постепенно, по мере того как занавески поползли в стороны, в каюту стал проникать свет.
Он заставил себя сесть и, повернув голову, уставился па голый зад рядом с собой, единственное, что виднелось из-под груды одеял, накрывавших спящую девушку. Он слегка шлепнул по попке.
– Анна, просыпайся.
Она поерзала по постели, и голос из-под одеяла сказал:
– Я не Анна, я Мэг. Он еще раз шлепнул ее.
– Все равно вставай. Потом протянул руку к телефону, стоящему у кровати.
Ответил стюард.
– Доброе утро, милорд.
– Доброе утро. Который час?
– Час дня, милорд.
– Принеси мне чаю, – сказал Патрик.
Раздался голос Мэг, все еще приглушенный одеялами.
– А мне апельсиновый сок и кофе.
– Еще апельсиновый сок и кофе, – добавил Патрик.
– Слушаюсь, милорд. Сейчас принесу.
Патрик положил трубку и уставился на голый зад.
– Надо сказать, у тебя премиленькая попочка. Девушка зашевелилась, повернулась и села. Потрясла копной рыжих вьющихся волос. Все, даже улыбка, выдавало ее ирландское происхождение. Когда она улыбалась, ее веснушчатое лицо сморщивалось, а уголки голубых глаз приподнимались.
– Ты то же самое говорил и вчера вечером, но заснул, прежде чем я вернулась из сортира.
Он засмеялся.
– Этот американский друг Лорен вчера раздавал что-то вроде бомб с замедленным действием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89