- Сантиментальности, - плюнул Запус.
И ладонью легонько - три раза хлопнул себя по щеке.
Через три дня, - впервые за всю войну и революцию, - в Павлодаре ста-
ли выдавать населению карточки на хлеб, сахар и чай.
XII.
В желтом конверте из оберточной бумаги - предписание "принять все ме-
ры к организации в уезде и городе регулярных частей Красной Армии.
Инструкции дополнительно".
Дополнительно же приехали не бумажки, а инструктора-спецы и тов.
Бритько. Инструктора остановились в гостинице Шмидта, в номере, где жил
Артюшка. На раме, у синеватых стекол сохранились рыженькие лапки мух -
как-то раздавила Олимпиада. Бритько же ночевал у Запуса. Рос у Бритько
по всему рябоватому лицу длинный редкий и мягкий, как на истертых овчи-
нах, волос.
- Женаты? - спросил он Запуса.
- Не пришлось.
- А эта ходит, тонкая?
- Живет со мной. Жена Артемия...
- Атамана?
И тогда, словно на палку натягивая губы, он внезапно стал рассказы-
вать как его морили в ссылке, как хорошие ребята от тоски ссорились и
чахли. Губы остановились. Потянулась к подбородку рука:
- Заседания посещать необходимо. В момент напряженнейшей борьбы вся-
кое ослабление... У вас здесь люди неорганизованы.. восстание за восста-
нием. У нас сил нет посылать к вам... Вы уже сами пытайтесь, чтобы в
случае чего без пощады!
На заседании Уисполкома тов. Бритько сначала заметил о дезорганиза-
ции, о халатном отношении к буржуазии и кулачеству. Вспомнил тряские до-
роги, тяжелую доху отдавившую плечи: на мгновение ему стало тоскливо -
как в ссылке. Он стукнул кулаком по столу и кашляя хрипло закричал:
- В единении сила, товарищи! Не спускайте победоносного красного зна-
мени...
И вдруг забыл что-то самое важное. Сел, пощупал синию бумагу папки,
оторвал быстро кусочек ее и отшвырнул:
- Я кончил.
Дальше говорил инструктор-спец. Желтый полушубок, такой же как у тов.
Бритько, морщился в плечах, словно оттуда бились нужные слова.
А Запус сидел с краю стола, рядом с председателем совета т. Яковле-
вым. Был у того казачий (как челноки в камышах) нос, отцветшие усы и ко-
роткопалые желтые руки.
Через щели, в доски декораций врывался ветер. Стены актерской уборной
выпачканы красками, исчерканы карандашами. В железную печку театральный
сторож подкидывал поленья - осины. "Осиновая изба не греет" - вспомнил
Запус.
Слушали: организация в уезде Красной Армии. Постановили: принять все
меры. Избрать комиссаром и руководителем начальника революционных отря-
дов т. Василия Запуса.
А в проходике между кулисами, где толпились делегаты, задевая шинеля-
ми и тулупами картоны декораций, - предусовдепа т. Яковлев сказал:
- Мы, дорогой мой, с фактами все, с фактами. А факты за революцию и
за товарища Запуса. Ты хоть что мне говори, тем не менее...
Запус глубже на уши шапку, поднимая саблю:
- Каждый отвечает за себя...
- Мне инструктор говорит: в момент напряжения... а я ему: мало у нас
баб перешло по рукам, да коли каждой опасаться... Однако, дорогой мой,
атаман-то удрал и инженер Балиханов с ним. А?
Протянул ему короткопалую руку и тихо, приблизив к щеке пахнущие та-
баком усы, шепнул:
- Ты ее не щупал насчет прибывания?..
- Спрашивал.
- Не говорит? Где ей сказать, своя буржуазная... я ихнюю подлую мысль
под землей вижу. Может тебя подвести, товарищ?..
У дверей Народного Дома, где снега трепали синие свои гривы, - Запуса
одернули:
- Товарищ Василий Антоныч... Товарищ...
Видит: на подбородке, весенним снегом - чуть грязноватым и синим, -
бородка. Поверх грязной дурно пахнущей шинели - полушубок. Собачьего ме-
ха шапка по-уши, а Запус все ж его узнал:
- Гражданин Качанов, вы на допросе были об организации восстания? Ес-
ли...
- Я совсем не про жену, я по делу мести... Мое мнение, товарищ Васи-
лий Антоныч, самый главный виновник всего злодейства Артюшка... и Олим-
пиада тут не при чем, пущай живет с кем хочет. Я ради жены убийству под-
вергся, подряды и имущество потерял...
И, отведя Запуса за фонарь, к сугробу, толкаясь валенком, туманно и
длинно стал рассказывать о заговоре в городе. Живет Кирилл Михеич в ме-
щанском домике на окраине и там же прячется в кладовке, "меж капустой" -
Артюшка, у него все планы, все нужное и списки. Пахло от него самогоном.
Идя улицей, вслед за Кирилл Михеичем подумал Запус, что пожалуй лучше
бы арестовать подрядчика и передать его в Чека. Пусть разбираются, а за-
чем он Запусу? Здесь - даже не думая, а так как то позади, прошло неудо-
вольствие, высказанное инструктором из центра и предусовдепа Яковлевым:
зачем живет с Олимпиадой. Нет, лучше самому раскрыть заговор и привести
Артюшку. Злясь недолго, - подумал он о смуглом желтоватом лице атамана,
захотелось увидать его напуганным, непременно со сна, чтоб одна щека бы-
ла еще в следах - от капусты что ли?
- А, сволочь, - сказал он вслух.
- По поводу чего? - спросил Кирилл Михеич.
Запус не просил вести и Кирилл Михеич не звал, а оба они - сгорбив-
шись, скользя по снегу, торопливо шагали к окраине. Еще Запус подумал:
"надо бы позвать с собой матроса Топошина" - и вспомнил: зачем-то вер-
нулся тот на ферму Сокой. Позвать с собой - можно было бы многих, хоть
бы из своего отряда.
- Сам!
Кирилл Михеич запыхаясь сказал:
- В хорошем хозяйстве все сам делаешь. Трудное...
Спросил Запус, - бьет ли жену Кирилл Михеич? Тот ответил - так как
Запус не живет с ней и жить не намерен...
- Не намерен, - подтвердил Запус.
- То, конечно, можно сказать по совести - бил и если найдет ее вновь,
бить будет. Казачья у ней кровь. Возможно, из-за битья она ушла, все же
в суд жаловаться не пойдет и если вернется, - значит подтверждение: жену
бить надо. Олимпиаду муж тоже бил и всегда так бывает: второй муж битьем
не занимается. Таков и Запус.
- Второй муж?
- Кому какое счастье, Василий Антоныч. Я на вас не сержусь... Будьте
хоть завтра вы подрядчиком на весь уезд.
Квартал недоходя, Кирилл Михеич затянул полы полушубка. Запус тоже
вспомнил незастегнутый ворот шинели, застегнул было, а потом улыбнув-
шись, распустил. Темно, ветрено. Дома как сугробы, дым над ними как снег
на гребнях сугробов. Улыбки его Кирилл Михеичу не видно, Запус улыбнулся
еще раз, для себя. В кистях рук заныли теплые жилы.
- Собак у них нету, Василий Антоныч. Шашку-то подымите, она на снегу
не гремит, а здесь оказывается пол... Шум произойдет.
Старуха какая-то открыла дверь. Тотчас же ушла. Должно быть привыкла
к незнакомым. Подрядчик взял руку Запуса, выпрямил и повел ею:
- Там... в кладовой... направо... через два мешка перешагнуть...
спит... ведь час, времени?
- Десять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47