Зачем-то переложил одну. Подошел старик Поликар-
пыч, тоже помог переложить. Так всю грядку с места на место и переложи-
ли. Сели потом на плахи, и старик закурил:
- Таки-то дела...
- Таки, - сказал Кирилл Михеич. - Дай закурить.
И хоть никогда не курил, - завернул. Но не понравилось, - кинул.
Главное - пока не начиналась хлебная уборка, у киргиз и казаков лоша-
ди свободны. Из бору можно бы много привести сутулков и плах. Не приве-
зешь - зимой переплачивай... Это главное, - потом известка, - плоты за-
держатся - лопнут скрепы, - глядишь сгорела. Тут тебе и нож в бок...
И ничего ни у кого спросить нельзя. Никто не знает. Бумаги летят как
снег, - засыплет буран смертельный. К Запусу как подступить? Был бы че-
ловек старый, степенный, - а то мальчишка.
Впопыхах прибежал киргиз - работник о. Смирнова.
- Айда... Завут, бакчи.
И ушел по улице, махая рукавами бешмета и пряча в пыли острые носки
байпак.
Хотел не пойти Кирилл Михеич. Бакчи за церковью, а к церкви кладби-
щенской итти через два базара, - жар, духота, истома.
Все же пошел.
Лавки некоторые открыты. Как всегда гуськом, словно в траве ходят от
лавки к лавке, прицениваются киргизы. Толстые ватные халаты - чапаны пе-
ретянуты ремнями, в руках плети. Киргизки в белых чувлуках и ярких фае-
вых кафтанах.
Торговцы - кучками, указывают на берег. Указывай, не указывай, - ни-
чего не поймешь. На досчатых заборах измазанные клейстером афиши, возз-
вания. Красногвардеец, верхом с лошади, приклеивал еще какие-то зеленые.
Низ афиши приклеить трудно, - длинная, - и висла она горбом, пряча под
себя подписи. А подписано было: "Василий Запус".
Протоиерей о. Степан Смирнов сидел на кошме, а вокруг него и поодаль
- люди.
- Присаживайтесь, Кирилл Михеич. Арбузу хотите?
- Нет.
- Ну, дыни?
- Тоже не хочу.
- Удивительно. Никто не хочет.
Учитель Отгерчи кашлянул и, взяв ломоть, сказал:
- Позвольте...
На что протоиерей протянул ему ножик:
- Герой. Кушайте на здоровье. Арбуз нонче поразительный. Дыню не ви-
дал такую. А все зря.
А на это архитектор Шмуро сказал:
- Из Индии на континент всевозможный фрукт вывозится. А у нас - бунт
и никто не хочет не только арбузов, но и винограда.
- Угостите, - сказал Отгерчи. - Съем виноград.
Здесь встал на колени Иван Владимирович Леонтьев. На коленях стоять
ему было не удобно, и он уперся в арбуз пальцами.
Саженях в пятидесяти из шалаша выполз старик-сторож и ударил в тре-
щетку, отгоняя ворон от подсолнухов. В городе орал пароход; у Иртыша
стреляли. Ломкие под кошмой потрескивали листья. Тыквы - желтые и огром-
ные - медово и низко пахли. И еще клейко пах горбатый и черноликий под-
солнечник.
Леонтьев, перебирая пальцами по арбузу, как по столу, говорил:
- Граждане! Нашему городу угрожает опасность быть захваченным больше-
виками. Имеются данные, что комиссар Запус, приехавший с западного фрон-
та, имеет тайные инструкции избрать Павлодар базой организации больше-
вицкой агитации в Киргизской степи, Монголии и Китае. Имеются также све-
дения, что на деньги германского правительства, отпущенные Ленину и
Троцкому...
- Сволочи!.. - крепко сказали позади Кирилла Михеича. Он обернулся и
увидал сыновей генеральши Саженовой.
- В противовес германским - вильгельмовским влияниям, имеющим целью
поработить нашу родину, мы должны выставить свою национальную мощь, до-
вести войну до победоносного конца и уничтожить силы, мешающие русскому
народу. С этой целью, мы, группа граждан Павлодара, с любезного разреше-
ния о. Степана, созвали вас, чтобы совместно выработать меры пресечения
захвата власти... Нам нужно озаботиться подготовкой сил здесь, в городе,
потому что в уезде, как донесено в группу Общественного Спасения, груп-
пирует вооруженные силы среди казаков и киргиз капитан Артемий Трубу-
чев...
- Артюшка-то!.. - крикнул отчаянно Кирилл Михеич. Посмотрел тупо на
Леонтьева и, не донеся рук до головы, схватился за грудь. - Да что мне
это такое!.. Сдурел он?..
- Не прерывайте, Кирилл Михеич, - проговорил печально Леонтьев и,
хлопая ладонью по арбузу, продолжал, нерешительно и растягивая слова,
высказывать предложения Группы Общественного Спасения: - Захватить паро-
ход... Арестовать Запуса - лучше всего на его квартире... Казакам разог-
нать красную гвардию... Командировать в Омск человека за оружием и войс-
ком... Избрать Комитет Спасения...
Был Леонтьев сутуловат, тонок и широколиц, - словно созревший подсол-
нечник. Голос у него был грустный и темный: ленивый и домохозяйственный,
любил он птицеводство; преподавал в сельско-хозяйственной школе геомет-
рию, а отец у него - толстый и плотный баболюб (держал трех наложниц) -
имел бани.
Рядом с ним на кошме сидел Матрен Евграфыч, пожилой усталый чиновник
с почты. Шестой год влюблен он в Лариссу, дочь Пожиловой - мельничихи, и
Кирилл Михеич помнил его только гуляющим под руку с Лариссой. А сейчас
подумал: "чего он не женился".
За о. Степаном, рядом с братьями Саженовыми, был еще бухгалтер из
казначейства - Семенов, лысый в пикейной паре. Он был очень ласков и да-
же очки протирал - словно гладил кошку. Он увидал, что Кирилл Михеич
смотрит на него, подполз и сказал ему на ухо:
- Глупо я умру. Нехорошо. Чего ради влип, не знаю...
Тут Кирилл Михеич, вспомнив что-то, сказал:
- А по-моему, плюнуть...
Леонтьев поднял руки над арбузом и спросил нерешительно:
- На что плюнуть...
Кирилл Михеич пошевелил бородку по мягкой кости и ответил смущенно:
- Воопче. Зря, по-моему. - Он вспомнил Саженову-старуху и добавил: -
Вырежут...
- Большевики?
- Обязательно. О чем и говорят. И Артюшка зря лезет. Я ему напишу, а
бабе его от квартеры откажу. Хоть и родня, а мне из-за них помирать ка-
кой план? Брось ты, Иван Владимирыч... На казаков какая надежа. Брехать
любят, верно. Я с ними церква строил, знаю. Хуже киргиз.
- Следовательно, с предложеньями группы вы не согласны.
Кирилл Михеич вынул платок, утер щеки, высморкался и опять сунул пла-
ток:
- Силы у вас нету...
- Две сотни казаков хоть сейчас. Под седлом.
- Вырежут. Впрочем, дело ваше, а меня, Иван Владимирыч избавь. Мое
дело сторона...
Протоиерей грохнул арбуз о кошму и вскочил.
- Вот и води с таким народом дела! - закричал он пронзительно.
Вороны метнулись от подсолнечников. Он сбавил голос:
- Раз у тебя родственник Артемий Иваныч такой, за родину, я и думал.
Не подгадит, мол, Кирилл Михеич...
- Родственник-то он по жене... А жена... воопче.
- Воопче, воопче!.. - закричал опять протоиерей. - Вы не воопче гово-
рите, а за себя. Ради вас же стараются... Я думал подряды вам устроить
побольше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
пыч, тоже помог переложить. Так всю грядку с места на место и переложи-
ли. Сели потом на плахи, и старик закурил:
- Таки-то дела...
- Таки, - сказал Кирилл Михеич. - Дай закурить.
И хоть никогда не курил, - завернул. Но не понравилось, - кинул.
Главное - пока не начиналась хлебная уборка, у киргиз и казаков лоша-
ди свободны. Из бору можно бы много привести сутулков и плах. Не приве-
зешь - зимой переплачивай... Это главное, - потом известка, - плоты за-
держатся - лопнут скрепы, - глядишь сгорела. Тут тебе и нож в бок...
И ничего ни у кого спросить нельзя. Никто не знает. Бумаги летят как
снег, - засыплет буран смертельный. К Запусу как подступить? Был бы че-
ловек старый, степенный, - а то мальчишка.
Впопыхах прибежал киргиз - работник о. Смирнова.
- Айда... Завут, бакчи.
И ушел по улице, махая рукавами бешмета и пряча в пыли острые носки
байпак.
Хотел не пойти Кирилл Михеич. Бакчи за церковью, а к церкви кладби-
щенской итти через два базара, - жар, духота, истома.
Все же пошел.
Лавки некоторые открыты. Как всегда гуськом, словно в траве ходят от
лавки к лавке, прицениваются киргизы. Толстые ватные халаты - чапаны пе-
ретянуты ремнями, в руках плети. Киргизки в белых чувлуках и ярких фае-
вых кафтанах.
Торговцы - кучками, указывают на берег. Указывай, не указывай, - ни-
чего не поймешь. На досчатых заборах измазанные клейстером афиши, возз-
вания. Красногвардеец, верхом с лошади, приклеивал еще какие-то зеленые.
Низ афиши приклеить трудно, - длинная, - и висла она горбом, пряча под
себя подписи. А подписано было: "Василий Запус".
Протоиерей о. Степан Смирнов сидел на кошме, а вокруг него и поодаль
- люди.
- Присаживайтесь, Кирилл Михеич. Арбузу хотите?
- Нет.
- Ну, дыни?
- Тоже не хочу.
- Удивительно. Никто не хочет.
Учитель Отгерчи кашлянул и, взяв ломоть, сказал:
- Позвольте...
На что протоиерей протянул ему ножик:
- Герой. Кушайте на здоровье. Арбуз нонче поразительный. Дыню не ви-
дал такую. А все зря.
А на это архитектор Шмуро сказал:
- Из Индии на континент всевозможный фрукт вывозится. А у нас - бунт
и никто не хочет не только арбузов, но и винограда.
- Угостите, - сказал Отгерчи. - Съем виноград.
Здесь встал на колени Иван Владимирович Леонтьев. На коленях стоять
ему было не удобно, и он уперся в арбуз пальцами.
Саженях в пятидесяти из шалаша выполз старик-сторож и ударил в тре-
щетку, отгоняя ворон от подсолнухов. В городе орал пароход; у Иртыша
стреляли. Ломкие под кошмой потрескивали листья. Тыквы - желтые и огром-
ные - медово и низко пахли. И еще клейко пах горбатый и черноликий под-
солнечник.
Леонтьев, перебирая пальцами по арбузу, как по столу, говорил:
- Граждане! Нашему городу угрожает опасность быть захваченным больше-
виками. Имеются данные, что комиссар Запус, приехавший с западного фрон-
та, имеет тайные инструкции избрать Павлодар базой организации больше-
вицкой агитации в Киргизской степи, Монголии и Китае. Имеются также све-
дения, что на деньги германского правительства, отпущенные Ленину и
Троцкому...
- Сволочи!.. - крепко сказали позади Кирилла Михеича. Он обернулся и
увидал сыновей генеральши Саженовой.
- В противовес германским - вильгельмовским влияниям, имеющим целью
поработить нашу родину, мы должны выставить свою национальную мощь, до-
вести войну до победоносного конца и уничтожить силы, мешающие русскому
народу. С этой целью, мы, группа граждан Павлодара, с любезного разреше-
ния о. Степана, созвали вас, чтобы совместно выработать меры пресечения
захвата власти... Нам нужно озаботиться подготовкой сил здесь, в городе,
потому что в уезде, как донесено в группу Общественного Спасения, груп-
пирует вооруженные силы среди казаков и киргиз капитан Артемий Трубу-
чев...
- Артюшка-то!.. - крикнул отчаянно Кирилл Михеич. Посмотрел тупо на
Леонтьева и, не донеся рук до головы, схватился за грудь. - Да что мне
это такое!.. Сдурел он?..
- Не прерывайте, Кирилл Михеич, - проговорил печально Леонтьев и,
хлопая ладонью по арбузу, продолжал, нерешительно и растягивая слова,
высказывать предложения Группы Общественного Спасения: - Захватить паро-
ход... Арестовать Запуса - лучше всего на его квартире... Казакам разог-
нать красную гвардию... Командировать в Омск человека за оружием и войс-
ком... Избрать Комитет Спасения...
Был Леонтьев сутуловат, тонок и широколиц, - словно созревший подсол-
нечник. Голос у него был грустный и темный: ленивый и домохозяйственный,
любил он птицеводство; преподавал в сельско-хозяйственной школе геомет-
рию, а отец у него - толстый и плотный баболюб (держал трех наложниц) -
имел бани.
Рядом с ним на кошме сидел Матрен Евграфыч, пожилой усталый чиновник
с почты. Шестой год влюблен он в Лариссу, дочь Пожиловой - мельничихи, и
Кирилл Михеич помнил его только гуляющим под руку с Лариссой. А сейчас
подумал: "чего он не женился".
За о. Степаном, рядом с братьями Саженовыми, был еще бухгалтер из
казначейства - Семенов, лысый в пикейной паре. Он был очень ласков и да-
же очки протирал - словно гладил кошку. Он увидал, что Кирилл Михеич
смотрит на него, подполз и сказал ему на ухо:
- Глупо я умру. Нехорошо. Чего ради влип, не знаю...
Тут Кирилл Михеич, вспомнив что-то, сказал:
- А по-моему, плюнуть...
Леонтьев поднял руки над арбузом и спросил нерешительно:
- На что плюнуть...
Кирилл Михеич пошевелил бородку по мягкой кости и ответил смущенно:
- Воопче. Зря, по-моему. - Он вспомнил Саженову-старуху и добавил: -
Вырежут...
- Большевики?
- Обязательно. О чем и говорят. И Артюшка зря лезет. Я ему напишу, а
бабе его от квартеры откажу. Хоть и родня, а мне из-за них помирать ка-
кой план? Брось ты, Иван Владимирыч... На казаков какая надежа. Брехать
любят, верно. Я с ними церква строил, знаю. Хуже киргиз.
- Следовательно, с предложеньями группы вы не согласны.
Кирилл Михеич вынул платок, утер щеки, высморкался и опять сунул пла-
ток:
- Силы у вас нету...
- Две сотни казаков хоть сейчас. Под седлом.
- Вырежут. Впрочем, дело ваше, а меня, Иван Владимирыч избавь. Мое
дело сторона...
Протоиерей грохнул арбуз о кошму и вскочил.
- Вот и води с таким народом дела! - закричал он пронзительно.
Вороны метнулись от подсолнечников. Он сбавил голос:
- Раз у тебя родственник Артемий Иваныч такой, за родину, я и думал.
Не подгадит, мол, Кирилл Михеич...
- Родственник-то он по жене... А жена... воопче.
- Воопче, воопче!.. - закричал опять протоиерей. - Вы не воопче гово-
рите, а за себя. Ради вас же стараются... Я думал подряды вам устроить
побольше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47