Ты спросил меня: рад ли я падению Кодомана?
Да, безумно рад! Почему? Я скажу тебе, Вахшунварта. Слушай меня, отец. Ты
ведь знаешь, я - из царского рода потомков Сиавахша. Сиавахш похоронен в
городе Бахаре [Бахар - ныне Бухара], что стоит на Золотоносной реке
[Золотоносная река - Зарафшан]. Весной, в день Нового Года, жители Бахара
поднимаются на холм, где погребен Сиавахш, и при восходе солнца режут на
его могиле священных петухов. Сиавахш происходил от Михры, великого бога
Солнца. Вот почему у меня золотые волосы, - они напоминают о лучах
знойного светила. Вот почему у меня синие глаза, - они походят на цвет
неба, по которому шествует Михра. Из нашего рода вышел пророк Заратуштра,
которому поклоняются мидяне, персы, бактрийцы, согдийцы и жители Хорезма.
Да, я от великого корня! Отец моего деда обитал на холме посередине Бахара
- на холме, где погребен Сиавахш. Там же, в крепости, за толстой стеной,
жил и отец моего отца. Кто во всей Согдиане был более почитаем и богат,
чем цари из рода Сиавахша? Но вот явился Кир...
Лицо Спантамано потемнело. Вахшунварта, заметив злой огонек,
разгоравшийся в глазах молодого согдийца, пугливо отодвинулся.
- Царь персов Кир, - продолжал Спантамано, - покорил и унизил моего
прадеда. Дариавуш изгнал моего деда из Бахара. Наш род бежал на восток, в
Пенджикент. Ты слыхал о Пенджикенте? Он за Маракандой, в горах, на берегу
Зарафшана. Но и там, будь я проклят, нас не оставили в покое! Персы
добрались до нашего становища и отняли даже то, что у нас еще оставалось.
Почему? Да потому, что наш род священ, а Кшайарша, сын Дариавуша, - тот
самый Кшайарша, который объявил себя "саошиантом" - Спасителем
Человечества, не хотел, будь проклято его имя, чтобы на востоке
существовал род, более славный, чем корень Гахамана.
О судьба! Если когда-то все богатства Согдианы доставались нам, то
при персах они обратились в добычу чужеземных царей. Согдиану сделали
сатрапией Персидского государства. Знаешь, какую дань платили согдийцы
совместно с племенами хорезмийцев, парфян и харайва? По триста золотых
талантов [всего около 700 тысяч золотых рублей] каждый год! Из-за тяжелых
поборов род Сиавахша обнищал, как и все в Согдиане. Поверь мне, из каждых
десяти овец половину мы отдавали - кому? Персам. Из каждых десяти юношей
половину мы отдавали - куда? В персидское войско, и все они пропадали
вдалеке от своих лачуг, пропадали ради чужого благополучия! Из каждых
десяти женщин половину мы отдавали персам, они служили забавой их лопоухим
старикам и никогда уже не возвращались домой, тогда как наши мужчины не
могли жениться и умирали, не оставив на земле потомства... Наше семя стало
вырождаться. Из потомков Сиавахша остался всего один человек на свете, -
это я, Спантамано.
Все говорят: Спантамано безбожник и бродяга, для которого ничего не
свято. И так оно и есть, разве я отрицаю? Немало горя видел Спантамано,
немало всякой нужды перенес, чтобы корчить из себя человека, угодного царю
и богу. Персы на моих глазах - на моих глазах, будь я проклят! - убили за
неповиновение моего отца... Я, потомок Сиавахша, мерз, одетый в лохмотья,
в пустой хижине, а дети персидских старейшин дразнили меня блеском своих
нарядов. Я голодал, как волчонок, они же... разве они задумывались
когда-нибудь над тем, что будут есть завтра?
Я был красивым и веселым юношей. Но разве мне предназначались дочери
богатых старейшин? Нет, их отдавали персидским молокососам, у которых
пояса распирало от золота - золота, отнятого у нас! В двадцать лет я был
мудр, как старец, но стадо тупых иранских юнцов, людей жалкого, скудного
ума, из которого ничего не выжмешь, сколько ни бейся, - это стадо ослов
глядело на меня сверху вниз. Как же! Ведь они умели так красиво говорить,
хотя в речах не было никакого смысла, а я, хотя и видел их всех насквозь,
не мог связать два слова от смущения и унижения.
Что же из того, что я стал видным человеком в Согдиане? Я достиг
высокого места только благодаря собственной изворотливости. Да, я добился
многого, я сделался приближенным сатрапа Бесса, женился на его сестре. Но
разве это нужно потомку Сиавахша? Я хочу сам быть себе владыкой. Я хочу
сам есть хлеб, выращенный на моих полях. Я хочу сам есть мясо моих овец.
Я хочу сам править Согдианой, будь я проклят, а не доверять это
приятное дело какому-то Бессу! Всю жизнь я тайно ненавидел персов и желал
конца их владычеству. Но у меня не хватило бы сил с ними расправиться. Это
сделал за меня другой - великий человек, властелин западных стран Искендер
Зулькарнейн. Иго персов свергнуто. Ты спросил меня, Вахшунварта, рад ли я
поражению Дариавуша? Я визжу от счастья, ликую, проглоти меня дайв!
И Спантамано, сверкая ровными зубами, расхохотался прямо в лицо
бактрийцу. Вахшунварта, пораженный столь откровенной речью потомка
Сиавахша, подавленно молчал. На смуглых губах Спантамано блуждала странная
улыбка. И Вахшунварта подумал, что этот молодой согдиец не остановится ни
перед чем, чтобы добиться своего.
- Я... э-э... хорошо понимаю тебя, - сказал, наконец, Вахшунварта. -
Кто не рад краху Персидского царства? Тысячи тысяч людей от Египта до
Согдианы разогнули спину. Десятки народов мечтали о свободе, - мечта их
исполнилась. Но... - Вахшунварта вздохнул, - не променяли мы петуха на
ястреба, а?
- Ты о чем? - спросил Спантамано, блаженно улыбаясь.
- Я говорю об Искендере. Когда юнан воевал на западе, я заклинал
Охрамазду о победе Зулькарнейна. Когда юнаны сожгли Фарс, я принес
благодарственную молитву богу Михре. Но... Дариавуш убит, персы
разбежались, а Искендер все еще движется на восток. Он уже в Кабуре.
Одного нет - другой зачем? Может, он будет еще хуже? А не получится так:
если раньше из десяти твоих овец персы съедали только половину, то теперь
юнаны съедят всех, да и тебя самого а придачу? Ты не думал об этом, а?
Улыбка Спантамано погасла. Он опустил глаза и глухо ответил:
- Нет.
- Зря. Я боюсь Искендера. Он объявил: "Иду на восток, чтобы
освободить всю Азию от персов". Персов Зулькарнейн уже победил. Зачем же
он идет сюда?
- Победил, да не всех! - горячо возразил Спантамано. - Ты забыл про
Бесса? Он собирает войско, хочет выступить против юнана. Вот зачем идет к
нам Искендер. Истребит остатки персов и вернется обратно. Что тут
страшного?
- Не знаю, - пробормотал Вахшунварта. - Может быть и так. Но я... не
верю Зулькарнейну. Кто знает, что у него на уме? Ты заглядывал в его душу?
Нет. Я тоже. Подумай - стал бы он губить своих людей ради нас?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Да, безумно рад! Почему? Я скажу тебе, Вахшунварта. Слушай меня, отец. Ты
ведь знаешь, я - из царского рода потомков Сиавахша. Сиавахш похоронен в
городе Бахаре [Бахар - ныне Бухара], что стоит на Золотоносной реке
[Золотоносная река - Зарафшан]. Весной, в день Нового Года, жители Бахара
поднимаются на холм, где погребен Сиавахш, и при восходе солнца режут на
его могиле священных петухов. Сиавахш происходил от Михры, великого бога
Солнца. Вот почему у меня золотые волосы, - они напоминают о лучах
знойного светила. Вот почему у меня синие глаза, - они походят на цвет
неба, по которому шествует Михра. Из нашего рода вышел пророк Заратуштра,
которому поклоняются мидяне, персы, бактрийцы, согдийцы и жители Хорезма.
Да, я от великого корня! Отец моего деда обитал на холме посередине Бахара
- на холме, где погребен Сиавахш. Там же, в крепости, за толстой стеной,
жил и отец моего отца. Кто во всей Согдиане был более почитаем и богат,
чем цари из рода Сиавахша? Но вот явился Кир...
Лицо Спантамано потемнело. Вахшунварта, заметив злой огонек,
разгоравшийся в глазах молодого согдийца, пугливо отодвинулся.
- Царь персов Кир, - продолжал Спантамано, - покорил и унизил моего
прадеда. Дариавуш изгнал моего деда из Бахара. Наш род бежал на восток, в
Пенджикент. Ты слыхал о Пенджикенте? Он за Маракандой, в горах, на берегу
Зарафшана. Но и там, будь я проклят, нас не оставили в покое! Персы
добрались до нашего становища и отняли даже то, что у нас еще оставалось.
Почему? Да потому, что наш род священ, а Кшайарша, сын Дариавуша, - тот
самый Кшайарша, который объявил себя "саошиантом" - Спасителем
Человечества, не хотел, будь проклято его имя, чтобы на востоке
существовал род, более славный, чем корень Гахамана.
О судьба! Если когда-то все богатства Согдианы доставались нам, то
при персах они обратились в добычу чужеземных царей. Согдиану сделали
сатрапией Персидского государства. Знаешь, какую дань платили согдийцы
совместно с племенами хорезмийцев, парфян и харайва? По триста золотых
талантов [всего около 700 тысяч золотых рублей] каждый год! Из-за тяжелых
поборов род Сиавахша обнищал, как и все в Согдиане. Поверь мне, из каждых
десяти овец половину мы отдавали - кому? Персам. Из каждых десяти юношей
половину мы отдавали - куда? В персидское войско, и все они пропадали
вдалеке от своих лачуг, пропадали ради чужого благополучия! Из каждых
десяти женщин половину мы отдавали персам, они служили забавой их лопоухим
старикам и никогда уже не возвращались домой, тогда как наши мужчины не
могли жениться и умирали, не оставив на земле потомства... Наше семя стало
вырождаться. Из потомков Сиавахша остался всего один человек на свете, -
это я, Спантамано.
Все говорят: Спантамано безбожник и бродяга, для которого ничего не
свято. И так оно и есть, разве я отрицаю? Немало горя видел Спантамано,
немало всякой нужды перенес, чтобы корчить из себя человека, угодного царю
и богу. Персы на моих глазах - на моих глазах, будь я проклят! - убили за
неповиновение моего отца... Я, потомок Сиавахша, мерз, одетый в лохмотья,
в пустой хижине, а дети персидских старейшин дразнили меня блеском своих
нарядов. Я голодал, как волчонок, они же... разве они задумывались
когда-нибудь над тем, что будут есть завтра?
Я был красивым и веселым юношей. Но разве мне предназначались дочери
богатых старейшин? Нет, их отдавали персидским молокососам, у которых
пояса распирало от золота - золота, отнятого у нас! В двадцать лет я был
мудр, как старец, но стадо тупых иранских юнцов, людей жалкого, скудного
ума, из которого ничего не выжмешь, сколько ни бейся, - это стадо ослов
глядело на меня сверху вниз. Как же! Ведь они умели так красиво говорить,
хотя в речах не было никакого смысла, а я, хотя и видел их всех насквозь,
не мог связать два слова от смущения и унижения.
Что же из того, что я стал видным человеком в Согдиане? Я достиг
высокого места только благодаря собственной изворотливости. Да, я добился
многого, я сделался приближенным сатрапа Бесса, женился на его сестре. Но
разве это нужно потомку Сиавахша? Я хочу сам быть себе владыкой. Я хочу
сам есть хлеб, выращенный на моих полях. Я хочу сам есть мясо моих овец.
Я хочу сам править Согдианой, будь я проклят, а не доверять это
приятное дело какому-то Бессу! Всю жизнь я тайно ненавидел персов и желал
конца их владычеству. Но у меня не хватило бы сил с ними расправиться. Это
сделал за меня другой - великий человек, властелин западных стран Искендер
Зулькарнейн. Иго персов свергнуто. Ты спросил меня, Вахшунварта, рад ли я
поражению Дариавуша? Я визжу от счастья, ликую, проглоти меня дайв!
И Спантамано, сверкая ровными зубами, расхохотался прямо в лицо
бактрийцу. Вахшунварта, пораженный столь откровенной речью потомка
Сиавахша, подавленно молчал. На смуглых губах Спантамано блуждала странная
улыбка. И Вахшунварта подумал, что этот молодой согдиец не остановится ни
перед чем, чтобы добиться своего.
- Я... э-э... хорошо понимаю тебя, - сказал, наконец, Вахшунварта. -
Кто не рад краху Персидского царства? Тысячи тысяч людей от Египта до
Согдианы разогнули спину. Десятки народов мечтали о свободе, - мечта их
исполнилась. Но... - Вахшунварта вздохнул, - не променяли мы петуха на
ястреба, а?
- Ты о чем? - спросил Спантамано, блаженно улыбаясь.
- Я говорю об Искендере. Когда юнан воевал на западе, я заклинал
Охрамазду о победе Зулькарнейна. Когда юнаны сожгли Фарс, я принес
благодарственную молитву богу Михре. Но... Дариавуш убит, персы
разбежались, а Искендер все еще движется на восток. Он уже в Кабуре.
Одного нет - другой зачем? Может, он будет еще хуже? А не получится так:
если раньше из десяти твоих овец персы съедали только половину, то теперь
юнаны съедят всех, да и тебя самого а придачу? Ты не думал об этом, а?
Улыбка Спантамано погасла. Он опустил глаза и глухо ответил:
- Нет.
- Зря. Я боюсь Искендера. Он объявил: "Иду на восток, чтобы
освободить всю Азию от персов". Персов Зулькарнейн уже победил. Зачем же
он идет сюда?
- Победил, да не всех! - горячо возразил Спантамано. - Ты забыл про
Бесса? Он собирает войско, хочет выступить против юнана. Вот зачем идет к
нам Искендер. Истребит остатки персов и вернется обратно. Что тут
страшного?
- Не знаю, - пробормотал Вахшунварта. - Может быть и так. Но я... не
верю Зулькарнейну. Кто знает, что у него на уме? Ты заглядывал в его душу?
Нет. Я тоже. Подумай - стал бы он губить своих людей ради нас?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75