Нет, не
станет он из-за тебя и меня своей головой рисковать. Говорят Искендер
лукав. Спаси Охрамазда от его рук.
- Ты от страха голову потерял, - криво усмехнулся Спантамано. -
Вспомни-ка: при Дариавуше Первом и персы два или три раза нападали на
Юнан, учиняли там неслыханный погром. Пока у персов сила, юнанам спокойно
не спать. Чтобы и завтра, и послезавтра, вечно был мир, юнаны хотят уже
сегодня с корнем вырвать раз и навсегда родословное древо Гахаманидов. Не
потому ли Искендер вот уже пять лет гонит их и громит, чтобы до конца
истребить их боевую силу? Пастух не спокоен за стадо, пока не уничтожит
волчью стаю до последнего щенка, у которого еще даже зубы не прорезались.
- Не знаю, - опять сказал Вахшунварта, с сомнением покачав головой. -
Может быть, ты и прав. Но я все-таки не верю Зулькарнейну. Я много думал,
думал целый месяц, да. И решился... решился, пока не поздно, бежать их
Бактры.
- Бежать? - Спантамано вскинул брови. - Куда?
- На север. В Согдиану. Ороба, правитель Наутаки, мой друг. Он примет
меня.
- А как же Бактриана? Как народ, который видит в тебе своего отца?
- Народ? - Вахшунварта усмехнулся. - Сейчас он видит своего отца в
Искендере. Зулькарнейна превозносят на всех перекрестках как освободителя.
Все ждут не дождутся, чтобы он скорей явился и выбил персов из Бактры. Что
мне народ? Пусть поступает, как ему хочется, Окажется прав - хорошо.
Ошибется - ему же будет плохо. Мне сейчас не до народа. Я хочу спасти себя
и своих родичей от юнанов, - все другое меня не касается. Я готов к
отъезду. Мы выступаем через три дня. Если хочешь, поедем со мной.
- А Бесс?
- Бесс? Плюнь на него. Пусть он хоть утопится.
- А если он с нами захочет?
- Пусть едет. Но кормить его я не буду.
- Та-а-ак... - Глаза Спантамано приняли сосредоточенное выражение. Он
забарабанил пальцами по медному подносу и стал негромко насвистывать
сквозь зубы. Потом резко встряхнул головой. - Хорошо! Уйдем на север, за
Окс [Окс - современная река Аму-Дарья].
В Бактре, по донесениям лазутчиков, остался двухтысячный отряд мидян
и персов, не примкнувших к Бессу и решивших защищаться. Отдохнув в
Драпсаке, македонец сделал внезапный налет на Бактру и взял ее после
недолгой осады. Жители города так ненавидели персов, что во время приступа
стали избивать их. Народ открыл ворота и встретил македонцев как
освободителей. Чтобы еще больше склонить местных жителей на свою сторону,
Александр приказал солдатам никого до времени не обижать.
Бактра показалась Александру унылой и запустелой. Персы довели город
до разорения. "Когда я наведу порядок на всей азиатской земле, - сказал
Александр себе, - открою здесь хорошую торговлю, и город оживет".
Солдатам было объявлено, что в Бактре они отдохнут, запасутся хлебом
и направятся в Согдиану, чтобы разгромить Бесса.
ЗАРА, ДОЧЬ ОРОБЫ
В золото Зевс обратился, когда захотел он с Данаи
Девичий пояс совлечь, в медный проникнув чертог.
Миф этот нам говорит, что и медные стены, и цепи -
Все подчиняет себе золота мощная власть.
Золото все расслабляет ремни, всякий ключ бесполезным
Делает; золото гнет женщин с надменным челом
Так же, как душу Данаи согнуло. Кто деньги приносит,
Вовсе тому не нужна помощь Киприды в любви.
Силенциарий, "Эпиграммы"
Напротив Тармиты [Тармита - ныне город Термез] беглецы переправились
в больших лодках на правый берег Окса и сожгли суда, чтобы они не
достались македонцам. Отсюда путь лежал по горам и пустыням до Наутаки
[ныне город Шахрисябз] - города, расположенного недалеко от Мараканды.
Впереди ехали согдийцы и дахи Спантамано. Воины из Мараканды, Бахара,
Наутаки, Пенджикента и других мест Согдианы распевали песни - долгие
странствия по далеким, чужим краям закончились, кони согдийцев ступали по
родной земле.
Иным было состояние бактрийцев. Толпа многочисленных сородичей жреца
Вахшунварты, его вооруженных слуг, жен и детей, среди которых выделялась
редкой красотой четырнадцатилетняя Рохшанек, а также семейства других
бактрийских жрецов и старейшин, бежавших вместе с Вахшунвартой, тосковали
о покинутой Бактриане и тревожно глядели вперед, невесело размышляя о
будущем. Оно не сулило им ничего хорошего.
Персы же, замыкавшие это скорбное шествие, были трижды мрачней унылых
бактрийцев, и угрюмей всех казался их предводитель Бесс. Он долго
отговаривал Вахшунварту и Спантамано от бегства в Наутаку, но они его не
послушались. Без них же Бесс не решился остаться в Бактре, боясь не
столько Александра, сколько мести туземцев. И вот он ехал сейчас во главе
своего отряда, проклиная судьбу, которая так немилостиво с ним обошлась.
Все меньше и меньше друзей оставалось у Бесса, все больше становилось
врагов. Самым опасным из них был Спантамано. После ухода из Бактры в нем
произошла разительная перемена. Согдиец держит себя не так, как держал
прежде, и это не укрылось от глаз Бесса. Раньше потомок Сиавахша с утра до
ночи орал во все горло песню о разбитом горшке, хохотал на каждом шагу и
не упускал случая позубоскалить. Сейчас он вопреки своему обычаю, не пел,
не смеялся и не разговаривал. Все эти дни он озабоченно посвистывал и
сосредоточенно думал. О чем? Этого не знал никто в целом мире. А
неизвестность настораживала, пугала Бесса.
- Посмотрим.
- Там видно будет.
- Время покажет.
Так отвечал Спантамано, когда его спрашивали, что он станет делать
после приезда в Наутаку.
Вместе со Спантамано ехал в Наутаку и бледный перс Датафарн. Странный
это был человек - все время хмурился, никому не задавал вопросов, никому
не отвечал, всех сторонился, и только Спантамано улыбался иногда своей
обычной грустной улыбкой.
- Ты почему такой? - спросил его Спантамано.
- Какой?
- Ну... вот, смотри: солнце кругом, птицы летают, ящерицы бегают, все
радуются, а ты угрюмый. Почему?
- Что - солнце? - печально ответил Датафарн. - Солнце всходит,
заходит, а мир... мир остается злым и темным, как всегда.
- Как ты сказал? - удивился Спантамано. - Мир - всегда злой и темный?
- Конечно! Разве горе и мука, которым не видно конца, разве кровь,
что каждый час льется на земле, разве землетрясения, извержения
огнедышащих гор, ураганы, град, потоп, война, пожары, мор - все это не
говорит, что миром правит зло?
- Хм... - Спантамано растерянно поглядел на Датафарна. - Я не думал о
таких вещах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
станет он из-за тебя и меня своей головой рисковать. Говорят Искендер
лукав. Спаси Охрамазда от его рук.
- Ты от страха голову потерял, - криво усмехнулся Спантамано. -
Вспомни-ка: при Дариавуше Первом и персы два или три раза нападали на
Юнан, учиняли там неслыханный погром. Пока у персов сила, юнанам спокойно
не спать. Чтобы и завтра, и послезавтра, вечно был мир, юнаны хотят уже
сегодня с корнем вырвать раз и навсегда родословное древо Гахаманидов. Не
потому ли Искендер вот уже пять лет гонит их и громит, чтобы до конца
истребить их боевую силу? Пастух не спокоен за стадо, пока не уничтожит
волчью стаю до последнего щенка, у которого еще даже зубы не прорезались.
- Не знаю, - опять сказал Вахшунварта, с сомнением покачав головой. -
Может быть, ты и прав. Но я все-таки не верю Зулькарнейну. Я много думал,
думал целый месяц, да. И решился... решился, пока не поздно, бежать их
Бактры.
- Бежать? - Спантамано вскинул брови. - Куда?
- На север. В Согдиану. Ороба, правитель Наутаки, мой друг. Он примет
меня.
- А как же Бактриана? Как народ, который видит в тебе своего отца?
- Народ? - Вахшунварта усмехнулся. - Сейчас он видит своего отца в
Искендере. Зулькарнейна превозносят на всех перекрестках как освободителя.
Все ждут не дождутся, чтобы он скорей явился и выбил персов из Бактры. Что
мне народ? Пусть поступает, как ему хочется, Окажется прав - хорошо.
Ошибется - ему же будет плохо. Мне сейчас не до народа. Я хочу спасти себя
и своих родичей от юнанов, - все другое меня не касается. Я готов к
отъезду. Мы выступаем через три дня. Если хочешь, поедем со мной.
- А Бесс?
- Бесс? Плюнь на него. Пусть он хоть утопится.
- А если он с нами захочет?
- Пусть едет. Но кормить его я не буду.
- Та-а-ак... - Глаза Спантамано приняли сосредоточенное выражение. Он
забарабанил пальцами по медному подносу и стал негромко насвистывать
сквозь зубы. Потом резко встряхнул головой. - Хорошо! Уйдем на север, за
Окс [Окс - современная река Аму-Дарья].
В Бактре, по донесениям лазутчиков, остался двухтысячный отряд мидян
и персов, не примкнувших к Бессу и решивших защищаться. Отдохнув в
Драпсаке, македонец сделал внезапный налет на Бактру и взял ее после
недолгой осады. Жители города так ненавидели персов, что во время приступа
стали избивать их. Народ открыл ворота и встретил македонцев как
освободителей. Чтобы еще больше склонить местных жителей на свою сторону,
Александр приказал солдатам никого до времени не обижать.
Бактра показалась Александру унылой и запустелой. Персы довели город
до разорения. "Когда я наведу порядок на всей азиатской земле, - сказал
Александр себе, - открою здесь хорошую торговлю, и город оживет".
Солдатам было объявлено, что в Бактре они отдохнут, запасутся хлебом
и направятся в Согдиану, чтобы разгромить Бесса.
ЗАРА, ДОЧЬ ОРОБЫ
В золото Зевс обратился, когда захотел он с Данаи
Девичий пояс совлечь, в медный проникнув чертог.
Миф этот нам говорит, что и медные стены, и цепи -
Все подчиняет себе золота мощная власть.
Золото все расслабляет ремни, всякий ключ бесполезным
Делает; золото гнет женщин с надменным челом
Так же, как душу Данаи согнуло. Кто деньги приносит,
Вовсе тому не нужна помощь Киприды в любви.
Силенциарий, "Эпиграммы"
Напротив Тармиты [Тармита - ныне город Термез] беглецы переправились
в больших лодках на правый берег Окса и сожгли суда, чтобы они не
достались македонцам. Отсюда путь лежал по горам и пустыням до Наутаки
[ныне город Шахрисябз] - города, расположенного недалеко от Мараканды.
Впереди ехали согдийцы и дахи Спантамано. Воины из Мараканды, Бахара,
Наутаки, Пенджикента и других мест Согдианы распевали песни - долгие
странствия по далеким, чужим краям закончились, кони согдийцев ступали по
родной земле.
Иным было состояние бактрийцев. Толпа многочисленных сородичей жреца
Вахшунварты, его вооруженных слуг, жен и детей, среди которых выделялась
редкой красотой четырнадцатилетняя Рохшанек, а также семейства других
бактрийских жрецов и старейшин, бежавших вместе с Вахшунвартой, тосковали
о покинутой Бактриане и тревожно глядели вперед, невесело размышляя о
будущем. Оно не сулило им ничего хорошего.
Персы же, замыкавшие это скорбное шествие, были трижды мрачней унылых
бактрийцев, и угрюмей всех казался их предводитель Бесс. Он долго
отговаривал Вахшунварту и Спантамано от бегства в Наутаку, но они его не
послушались. Без них же Бесс не решился остаться в Бактре, боясь не
столько Александра, сколько мести туземцев. И вот он ехал сейчас во главе
своего отряда, проклиная судьбу, которая так немилостиво с ним обошлась.
Все меньше и меньше друзей оставалось у Бесса, все больше становилось
врагов. Самым опасным из них был Спантамано. После ухода из Бактры в нем
произошла разительная перемена. Согдиец держит себя не так, как держал
прежде, и это не укрылось от глаз Бесса. Раньше потомок Сиавахша с утра до
ночи орал во все горло песню о разбитом горшке, хохотал на каждом шагу и
не упускал случая позубоскалить. Сейчас он вопреки своему обычаю, не пел,
не смеялся и не разговаривал. Все эти дни он озабоченно посвистывал и
сосредоточенно думал. О чем? Этого не знал никто в целом мире. А
неизвестность настораживала, пугала Бесса.
- Посмотрим.
- Там видно будет.
- Время покажет.
Так отвечал Спантамано, когда его спрашивали, что он станет делать
после приезда в Наутаку.
Вместе со Спантамано ехал в Наутаку и бледный перс Датафарн. Странный
это был человек - все время хмурился, никому не задавал вопросов, никому
не отвечал, всех сторонился, и только Спантамано улыбался иногда своей
обычной грустной улыбкой.
- Ты почему такой? - спросил его Спантамано.
- Какой?
- Ну... вот, смотри: солнце кругом, птицы летают, ящерицы бегают, все
радуются, а ты угрюмый. Почему?
- Что - солнце? - печально ответил Датафарн. - Солнце всходит,
заходит, а мир... мир остается злым и темным, как всегда.
- Как ты сказал? - удивился Спантамано. - Мир - всегда злой и темный?
- Конечно! Разве горе и мука, которым не видно конца, разве кровь,
что каждый час льется на земле, разве землетрясения, извержения
огнедышащих гор, ураганы, град, потоп, война, пожары, мор - все это не
говорит, что миром правит зло?
- Хм... - Спантамано растерянно поглядел на Датафарна. - Я не думал о
таких вещах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75