От беспокойного пламени кедрового факела по
длинному, костлявому, носатому лицу Фердикки пробегали колеблющиеся
теневые пятна.
- Притащился грек из средней пехоты, - проворчал Фердикка. - Просится
к тебе.
- Зачем?
Фердикка пожевал ус, потом брезгливо сказал:
- Донос.
- О? - Александр приподнялся на локте и натянул на голую грудь
пестрое восточное покрывало. - Зови!
Показался Дракил. Его круглое, обрюзгшее, хитрое лицо так и лоснилось
от жира. Он сделал три шага вперед и совершил то, до чего не унизился бы
ни один грек или македонец, - опустился перед царем на колени. Это
понравилось потомку Филиппа. Он милостиво кивнул Дракилу:
- Рассказывай!
- Феаген, командир сорок четвертого малого отряда средней пехоты
греков, распространяет среди воинов ложные слухи о твоем величестве.
Говорят, будто отец твой не Филипп, будто ты (не смею вымолвить...)
родился от какого-то наемного фракийца. Он тебя назвал (страшно сказать!)
разбойником, а не сыном бога Аммона. И говорил много других непотребных
слов.
Дракил умолк и низко склонил свою лысую голову. Окруженная венцом
черных волос, лысина походила на вычищенное дно медного котла.
- Ты слышал Фердикка? - спросил царь у телохранителя.
- Да, - коротко ответил Фердикка.
- Волоки этого Феагена ко мне. А ты, как, тебя... Дракил? Ты скройся
за пологом и сиди, пока не позову.
Купец послушно спрятался. Лицо Александра не изменило выражения - он
беззаботно улыбался. Всю жизнь его окружали заговорщики. Царь вспомнил
Павсания, - знатный македонский юноша, которого никто не подозревал в
измене, на пиру неожиданно убил Филиппа. Спустя некоторое время полководец
Аттал едва не взбунтовал войска. Даже тогда, когда Александр, казалось,
водворил в Элане спокойствие, покорил Малую Азию и добрался до Сирийских
Ворот, мятежные Афины отправили послов к Дарию.
"Дети собак, - беззлобно выругался Александр про себя. Люди,
достойные презрения, не вызывали в нем гнева. - Чего они хотят? Зачем
напрасно жертвуют собою? Подобно мерзким ужам, извиваются они у меня под
ногами, бессильные даже укусить. И, словно ужи, издыхают, раздавленные
моей стопой. Неужели они полагают, что можно остановить меня-меня, сына
бога Аммона? - Македонец недоуменно пожал плечами. - Скопище червей... Я
уничтожал их и буду уничтожать..."
Он так верил в себя, в свое призвание и неуязвимость, что донос
Дракила даже рассмешил его, как рассмешили бы Геракла угрозы пятилетнего
ребенка. Когда Фердикка привел в шатер бледного Феогена, царь лежал все в
той же позе, опираясь локтем на ковер.
- Привет Александру, - сказал Феаген глухо, снял с головы шлем и
остановил выжидательный взгляд на лице повелителя.
- Феагену привет, - ответил Александр добродушно. - Говорят, ты обо
мне плохо отзывался. Правда?
Феаген отступил на шаг. Все понятно, Дракил на него донес. Отпираться
недостойно.
- Правда, - признался Феаген; брови его резко сошлись на переносице.
- Почему ты это сделал?
- А ты? - Феагену уже было нечего терять. - Почему ты сделал то, что
сделал?
- О! - Александр приподнялся, сел уставился на Феагена. - Разве я
тебя обидел чем нибудь?
- Обидел.
- Чем?
Феаген движением ладони показал на свой шлем и кирасу.
- Тебе плохо на войне? - сухо спросил Александр.
- Плохо.
- Другие не жалуются. В Азию пошли без рубах, теперь у всех золото
позвякивает в сумке.
- У меня не позвякивает.
- Почему?
- Грабить не умею.
- Грабить не умеешь? - брови Александра изогнулись еще круче, чем
тогда, при обходе. - Что же так?
- Меня самого ограбил мой дядя Ламах. И я страдал. Ограблю кого -
также будет страдать. Нехорошо.
- А! - Царь закусил губу, чтобы не выдать раздражения. - Но тут же
Азия. Грабить варвара не грех.
- Все равно человек.
- Да ты совсем дурак, я вижу! - проворчал Александр сердито. -
Видимо, зной Востока плохо действует на твою голову. Вдобавок, на тебе
панцирь, тебе тяжело. Разрешаю снять. Советую перейти в легкую пехоту.
Завтра пойдешь впереди всех и начнешь бой. Прохладный воздух полей освежит
твой мозг, и ты перестанешь болтать небылицы о твоем царе. Ты понял меня?
- Да, - угрюмо отозвался Феаген. Александр приговорил его к смертной
казни, - тот кто идет в голове войска и завязывает бой, редко остается в
живых. Проклятый болтун! Кто тянул тебя за язык? Не наговори ты сегодня
всякой чепухи, не стоять бы тебе сейчас перед царем. Мышь рыла, рыла - и
дорылась до кошки. Не пасть ли ниц перед македонцем, не вымолить ли у него
прощение? Нет, Феаген - свободорожденный гражданин Афинского государства,
ему не пристало унижать честь своего города. И как ни сожалел марафонец о
случившимся, он не потерял головы и ждал, внешне спокойный, хотя и
пасмурный, что будет дальше.
Александр повернулся к Фердикке и произнес несколько странных
протяжных слов. По звучанию и строю его речи казалось, что он изъясняется
на греческом языке. Но говор македонцев был смешан с фессалийским,
эпирским и фракийским, поэтому Феаген ничего не разобрал. Зато Дракил,
который три года жил на родине Александра, хорошо понял царя.
- Вот каковы эти афиняне! - сказал сын Филиппа. - Самому Зевсу их не
переделать. Отправь мерзавца к стрелкам Балакра. Утром в бою какой-нибудь
варвар догадается пробить его стрелой.
- А если не догадается?
- Значит, счастливец этот грек. - Александр зевнул. - Останется жив -
пусть живет. Уж не думаешь ли ты, что я его испугался? На заговорщика не
похож. Он просто глуп.
Фердикка взял марафонца за шиворот и вытолкнул из шатра. Александр
окликнул Дракила. Купец опять повалился на ковер.
- Ты поступил хорошо. - Александр снял с пальца золотой перстень и
кинул его Дракилу, как собаке кость. - Слушай, о чем говорят воины, и
рассказывай мне. Назначаю тебя командиром отряда вместо Феагена. А теперь
- прочь, я спать хочу.
Со стороны Гавгамел послышался душераздирающий крик осла. Ветер стих.
Стало светло. Александр проснулся и велел позвать Пармениона.
- Как персы?
- Всю ночь стояли в боевом строю, - ответил Парменион с досадой. - И
сейчас еще стоят.
- Хорошо! - Александр вскочил, с хрустом потянулся и ударил в гонг.
Телохранители внесли золотые тазы с водой для омовения, - они принадлежали
раньше Дарию; македонец захватил их под Иссой.
Туман, что нависал над равниной с рассвета, медленно растаял под
лучами восходящего солнца. И македонцы увидели войска Дария. Как туча
закрывает половину неба, так и это огромное скопище вооруженных людей
заполнило почти все пространство между Гавгамелами и грядой холмов, на
которых закрепился сын бога Аммона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75