- А я, между прочим, молодой человек, не с вами разговариваю, - Скво-
рец гордо тряхнул крылышками и слетел на подоконник. - И уж, во всяком
случае, не тебе это говорить. Кто в субботу чуть не весь день голосил?
- Но я же не болтал языком, - смутился Джон. - У меня животик болел.
- Знаем, как болел! - Скворец с подоконника перелетел на шишечку кро-
ватки, где лежала Барбара, и сказал тихим, вкрадчивым голосом:
- Есть сегодня что-нибудь вкусненькое для скворушки, Барбара?
Барбара села, держась за кроватку.
- Вот тебе половинка овсяного печенья, - протянула она в кулачке уго-
щенье.
Скворец мгновенно вспорхнул с кровати, схватил кусочек печенья, вер-
нулся на подоконник и стал быстро-быстро клевать.
- А где твое спасибо? - укорила Скворца Мэри Поппинс, но печенье было
такое вкусное, что Скворец никого и ничего не слышал. - А спасибо где? -
громче повторила Мэри Поппинс.
- Что такое? Ах, дорогуша, занимайтесь своим делом. У меня нет време-
ни на всякие церемонии. - И он склюнул последнюю крошку.
В комнате воцарилась тишина. Джон, нежась в солнечных лучах, схватил
свою голенькую ножку, сунул пальцы в рот, где уже белел первый зубик, и
стал водить ими по губам.
- Что с тобой? Зачем это? - засмеялась Барбара. - Сейчас тобой никто
не любуется.
- Знаю, - ответил Джон, ведя ножкой по губам, точно играл на губной
гармошке, - но надо практиковаться. Взрослые от этого балдеют. Ты обра-
тила внимание, тетушка Флосси увидела вчера этот фокус и чуть с ума не
сошла. Столько глупостей наговорила - я и птенчик, и умничка, и золотце
- словом, седьмое чудо света. Слыхала что-нибудь подобное? - Джон выпус-
тил изо рта ножку и захохотал, вспомнив тетушку Флосси.
- Мои штучки ей тоже нравятся, - без тени хвастовства заметила Барба-
ра. - Я начну снимать и надевать пинетки, а она мне - ты такая сла-
денькая, я тебя сейчас съем, смешно, да? Если я говорю, что съем, зна-
чит, и правда съем, например, яблоко или печенье. А у взрослых ничего не
поймешь. Говорят одно - делают другое. Как ты думаешь, она понарошку хо-
чет меня съесть?
- Конечно, понарошку. Это они так шутят. Мне никогда не понять взрос-
лых. Они все-таки очень глупые. Даже и Джейн с Майклом не всегда умными
назовешь.
- Да, - согласилась Барбара, сосредоточенно стаскивая пинетки.
- Например, они никогда не понимают, о чем мы говорим. Но самое
страшное, они вообще не понимают ничей язык. Я сам слышал, как Джейн
сказала: вот бы понять, что говорит ветер.
- И я удивляюсь на Майкла. Только и слышишь: "Ах, как поет скворец -
ти-ви, ти-ви!" Да разве скворец поет? Он просто говорит, как мы с тобой.
А уж от мамы с папой, конечно, и ожидать нечего. Они просто ничегошеньки
не понимают. Но Джейн с Майклом, кажется, должны бы понимать...
- А они раньше и понимали, - вмешалась Мэри Поппинс, складывая стоп-
кой ночные сорочки Джейн.
- Что? - воскликнули близнецы. - Понимали язык скворца и ветра?
- Да, и язык деревьев, солнечных лучей, звезд.
- Но как они могли разучиться? - Джон наморщил лобик, силясь постичь
причину такого несчастья.
- Ты хочешь знать? - проверещал Скворец таким тоном, точно хотел ска-
зать: а я знаю, как.
- Выросли и забыли, - объяснила Мэри Поппинс. - Барбара, надень, по-
жалуйста, пинетки.
- Глупая причина, - сказал Джон, сердито на нее глядя.
- Может, и глупая, но это факт, - Мэри Поппинс нагнулась к Барбаре и
крепко-накрепко завязала пинетки.
- А Джейн с Майклом и правда глупые, - продолжал Джон. - Вот я вырас-
ту и ни за что не забуду.
- И я тоже, - Барбара сунула палец в рот и стала, причмокивая, со-
сать.
- Забудете, - отрезала Мэри Поппинс.
Близнецы сели в постельках и уставились на нее.
- Ха! - презрительно воскликнул Скворец. - Вы только взгляните на
них! Ишь, вундеркинды выискались! Бывают, конечно, чудеса. Но на этот
раз никакого чуда не будет. Вы тоже все забудете, как Джейн с Майклом.
- Никогда! - воскликнули близнецы в один голос и взглянули на Скворца
так, словно хотели его убить: очень он их расстроил.
- А я говорю, что забудете, - рассмеялся Скворец. - Впрочем, вы в
этом не виноваты, - прибавил он, смягчившись. - Забудете, потому что вы-
бора у вас нет. Не было еще на свете человека, который не забыл бы язык
вещей и животных. Не считая, конечно, ее. - И Скворец кивнул через крыло
на Мэри Поппинс.
- А почему она помнит, а мы забудем? - спросил Джон.
- Ишь, что захотели! Она не такая, как все. Она - Великое исключение.
Вам с ней не равняться, - усмехнулся Скворец.
Огорченные дети замолчали.
- Видите ли, - продолжал Скворец. - Она совсем особенная. Я говорю не
о внешности. Мои птенцы, им хоть от роду один день, и то красивее.
- Какая наглость! - возмутилась Мэри Поппинс и замахала на Скворца
фартуком. Но Скворец вспорхнул на верх рамы, прыгнул на карниз и, ока-
завшись в недосягаемости, пронзительно засвистал.
- Опять не поймала! Небось, уже думала, я у тебя в руках! - И Скворец
презрительно затряс крыльями.
Мэри Поппинс в ответ только фыркнула.
Солнечный столп продолжал скользить по комнате, волоча за собой золо-
тистый шлейф. За окном подул легкий ветер и стал нежно шептаться с виш-
нями на улице.
- Слышите, что говорит ветер? - спросил Джон, склонив набок голову. -
Неужели правда, миссис Поппинс, что мы вырастем и не будем слышать, что
говорят ветер, лучи, деревья?
- Слышать, конечно, будете, - ответила Мэри Поппинс. - Но понимать -
нет.
Барбару как будто ударили, и она тихонько заплакала. И у Джона на
глаза навернулись слезы.
- Это непоправимо. Так устроен мир, - взывала к их разуму Мэри Поп-
пинс.
- Взгляните на них! Нет, вы только взгляните! - насмешничал Скворец.
- Ревут белугой! Да у моих едва вылупившихся птенцов мозгов и то больше.
А Джон и Барбара, лежа в своих уютных постельках, плакали навзрыд,
такими они чувствовали себя несчастными. Вдруг отворилась дверь и вошла
миссис Банкс.
- Мне послышалось, что дети плачут? - сказала она и подбежала к кро-
ваткам.
- Что случилось, мои маленькие? Мои солнышки, мои птички? Почему они
так горько плачут, Мэри Поппинс? Весь день они были такие хорошие, не
слышно было ни звука. Что тут произошло?
- Да, мадам. Нет, мадам. Конечно, мадам. Это, наверное, зубки, мадам,
- говорила Мэри Поппинс, стараясь не глядеть на Скворца.
- Ну конечно, зубки, - поспешила согласиться миссис Банкс.
- Мне не надо никаких зубов. Я забуду из-за них все самое важное, -
голосил Джон, катаясь по кровати.
- И я тоже, - рыдала Барбара, уткнувшись в подушку.
- Бедненькие мои, славненькие. Все, все будет хорошо. Вот только вы-
растут эти гадкие зубки, - успокаивала близнецов миссис Банкс, бегая от
одной кроватки к другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30