Никогда о таком не слышал. За его бытность на этом посту узников транспортировали два раза. Но чтобы их транспортировал русский? Нет.
Дина не обратила внимания на его ответ и спросила, давно ли он управляет этим местом.
— Три месяца, — невозмутимо ответил он.
— Не очень давно.
Управляющий кашлянул, словно его обвинили в мошенничестве.
— В Лео Жуковском трудно узнать русского, — сказала Дина. — Он говорит по-норвежски.
Ее голос инеем выпал на стены.
Я Дина. Как шумят за окном березы! Они ветками сжимают мою голову, я не могу думать. Бьют церковные колокола. Я считаю двери в этой комнате. Но число исчезает в звуках и голосах, доносящихся сверху, из камер. Управляющий этим сумасшедшим домом, полно, да человек ли он? Почему он не желает говорить о Лео?
Управляющий сказал, что ей надо справиться в тюрьме, у начальника «Каторги». Если она хочет, он может проводить ее туда.
Это близко. Но все-таки лучше, если он проводит ее через двор и проведет через ворота.
Дина последовала за ним. Бессильно шла через тяжелые ворота и мрачные двери. Мимо стражей с пустыми глазами. Она так ничего и не узнала о Лео. Здесь никто не знал русского по имени Лео Жуковский, который говорил по-норвежски и сопровождал узника то ли в Вардёхюс, то ли оттуда.
Когда они снова вернулись в овальное помещение, Дина достала пакет. Вложила его в вялую руку управляющего, ему оставалось только взять его.
Она смотрела на управляющего так, словно он был обычным работником в Рейнснесе. Распорядилась коротко и ясно. Отказаться, не обидев даму, он не мог.
— Когда господин Лео Жуковский приедет, передайте ему этот пакет. Как видите, он запечатан сургучом.
Управляющий покачал головой, но пальцы его сжали пакет, чтобы он не упал на пол. Дина поправила шляпу, взбила буфы на рукавах. Натянула получше правую перчатку и поблагодарила управляющего. Потом попрощалась и пошла к выходу.
Извозчик поехал мимо большого дома крестообразной формы, с высокими окнами и тяжелой черепичной крышей. Портал над входной дверью выглядел величественно. Да и сама центральная часть дома была трехэтажная, с большим полукруглым окном наверху.
Дина наклонилась и спросила у кучера, что это за дом.
— Тронка. Лечебница для умалишенных, — вяло ответил он.
— А почему она называется Тронка?
— Говорят, когда-то перед входом стояла кружка для пожертвований. А кружка для пожертвований по-французски — тронк.
Кучер немного оживился.
— Зачем лечебнице для умалишенных французская кружка для пожертвований?
— Люди любят красивые слова. Родные слова их уже не устраивают. А внутри-то там все равно дурачки да всякая шваль, хоть и название французское.
Кучер прикрикнул на лошадь, которая почти не двигалась. Поднимался ветер. Кучер дважды обернулся, потому что его пассажирка вдруг замолчала. Она сидела вся сжавшись и раскачивалась из стороны в сторону.
Через некоторое время он остановил лошадь и спросил Дину, как она себя чувствует.
Она ответила ему пустым взглядом стеклянных глаз. Но когда они доехали до места, заплатила по-царски.
Дина ли я? Кошмары обернулись действительностью. Бендик — кузнец. Почему я нахожу кого угодно, только не Лео? Дина ли я? Которая отрезала часть сердца и отдала его в руки управляющего приютом для умалишенных? Зачем я здесь? Почему из моей раны не идет кровь? Где теперь Ертрюд?
Остаток дня Дина провела в каюте. Ночью Андерс несколько раз просыпался оттого, что она стонала. Он окликал ее. Но она не отзывалась.
Наутро лицо у Дины посерело, она была замкнута.
Но они взяли извозчика и поехали на фабрику на берегу Нидэльвы, чтобы купить новый колокол для амбара.
Старый давно треснул. Весной половина его откололась и повредила крышу амбара.
Они выбрали колокол подходящего размера с хорошим звуком, на колоколе стояла дата изготовления.
Владелец фабрики был давним другом Иакова.
Дина заранее известила его о своем прибытии. Поэтому прием им был оказан безукоризненный, с угощением, показом фабрики. Хозяин сокрушался, что его компаньон, господин инженер, ненадолго уехал в Англию и не может дать ей нужных объяснений.
Андерса хозяин не замечал. Было ясно, что правила вежливости фабриканты в Трондхейме понимают совсем не так, как купцы в Бергене.
Андерс отнесся к этому спокойно. Он на своем веку встречался с разными людьми. Не все понимали, что человек не может таскать за собой по суше судно, чтобы люди видели, что он шкипер.
Хозяин фабрики говорил долго и подробно об успехах, каких его фабрика достигла в изготовлении колоколов, печей и деталей к машинам.
Новое время заставило его стать более покладистым, засмеялся хозяин. Мало у него забот, так он еще взвалил на себя нелегкую и ответственную задачу отлить детали для колесного парохода «Нидэльва».
На обратном пути в коляске извозчика Дина и Андерс обменялись взглядами.
— Чудные эти трондхеймцы! — сказал Андерс.
— Да, если только они из Трондхейма, — сухо заметила Дина.
Они посмеялись.
Вдруг Дина стукнула его по ноге носком башмака.
— Почему ты такой осторожный, Андерс? Неужели тебя никогда не тянет совершить какое-нибудь безрассудство?
— Как сказать… Сдержанность со временем окупается.
— Но ты же все-таки купец!
— Может быть, и купец. Только без капитала.
— А ты хотел бы иметь капитал?
— Нет. Ты сама видела, какими становятся люди, у которых есть капитал.
— Я тоже такая?
— Нет. Но и у тебя есть свои причуды, — честно сказал он. — Раз уж ты сама спросила об этом.
— Какие же? Скупость?
— Нет. Но прижимистость. И упрямство. Возьми хоть эту поездку в Трондхейм!
Она промолчала.
Колеса постукивали по брусчатке. Вокруг шумел город.
— Ты вчера ездила одна… Можно полюбопытствовать куда?
— Заезжала в тюрьму.
Андерс повернулся к ней не только лицом, но и всем туловищем:
— Ты с ума сошла! Что ты там делала?
— Передала пакет для Лео. Книгу, которую он забыл… У него есть обыкновение забывать книги…
— А он что, там?
— Нет, но он же приедет туда.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что там мне сказали, что он не приедет… — задумчиво ответила Дина.
— Сказали, что не приедет? И поэтому ты считаешь, что приедет? Объясни, Дина.
— Понимаешь, тут что-то не так. Управляющий был очень недоволен моим приходом и тем, что я знала, что Лео там ждут…
— А ты не повредилась в уме за эту поездку?
— Помнишь, Лео говорил, что должен переправить в Вардёхюс какого-то каторжника?
— Да…
— Но даже если б не говорил, он все равно бывает в тюрьме в Трондхейме.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю! — уверенно сказала она.
Они молчали, пока кучер просил столпившихся на дороге людей пропустить экипаж.
Андерс с любопытством смотрел по сторонам. Потом спросил:
— Ты уже решила насчет этого русского?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Дина не обратила внимания на его ответ и спросила, давно ли он управляет этим местом.
— Три месяца, — невозмутимо ответил он.
— Не очень давно.
Управляющий кашлянул, словно его обвинили в мошенничестве.
— В Лео Жуковском трудно узнать русского, — сказала Дина. — Он говорит по-норвежски.
Ее голос инеем выпал на стены.
Я Дина. Как шумят за окном березы! Они ветками сжимают мою голову, я не могу думать. Бьют церковные колокола. Я считаю двери в этой комнате. Но число исчезает в звуках и голосах, доносящихся сверху, из камер. Управляющий этим сумасшедшим домом, полно, да человек ли он? Почему он не желает говорить о Лео?
Управляющий сказал, что ей надо справиться в тюрьме, у начальника «Каторги». Если она хочет, он может проводить ее туда.
Это близко. Но все-таки лучше, если он проводит ее через двор и проведет через ворота.
Дина последовала за ним. Бессильно шла через тяжелые ворота и мрачные двери. Мимо стражей с пустыми глазами. Она так ничего и не узнала о Лео. Здесь никто не знал русского по имени Лео Жуковский, который говорил по-норвежски и сопровождал узника то ли в Вардёхюс, то ли оттуда.
Когда они снова вернулись в овальное помещение, Дина достала пакет. Вложила его в вялую руку управляющего, ему оставалось только взять его.
Она смотрела на управляющего так, словно он был обычным работником в Рейнснесе. Распорядилась коротко и ясно. Отказаться, не обидев даму, он не мог.
— Когда господин Лео Жуковский приедет, передайте ему этот пакет. Как видите, он запечатан сургучом.
Управляющий покачал головой, но пальцы его сжали пакет, чтобы он не упал на пол. Дина поправила шляпу, взбила буфы на рукавах. Натянула получше правую перчатку и поблагодарила управляющего. Потом попрощалась и пошла к выходу.
Извозчик поехал мимо большого дома крестообразной формы, с высокими окнами и тяжелой черепичной крышей. Портал над входной дверью выглядел величественно. Да и сама центральная часть дома была трехэтажная, с большим полукруглым окном наверху.
Дина наклонилась и спросила у кучера, что это за дом.
— Тронка. Лечебница для умалишенных, — вяло ответил он.
— А почему она называется Тронка?
— Говорят, когда-то перед входом стояла кружка для пожертвований. А кружка для пожертвований по-французски — тронк.
Кучер немного оживился.
— Зачем лечебнице для умалишенных французская кружка для пожертвований?
— Люди любят красивые слова. Родные слова их уже не устраивают. А внутри-то там все равно дурачки да всякая шваль, хоть и название французское.
Кучер прикрикнул на лошадь, которая почти не двигалась. Поднимался ветер. Кучер дважды обернулся, потому что его пассажирка вдруг замолчала. Она сидела вся сжавшись и раскачивалась из стороны в сторону.
Через некоторое время он остановил лошадь и спросил Дину, как она себя чувствует.
Она ответила ему пустым взглядом стеклянных глаз. Но когда они доехали до места, заплатила по-царски.
Дина ли я? Кошмары обернулись действительностью. Бендик — кузнец. Почему я нахожу кого угодно, только не Лео? Дина ли я? Которая отрезала часть сердца и отдала его в руки управляющего приютом для умалишенных? Зачем я здесь? Почему из моей раны не идет кровь? Где теперь Ертрюд?
Остаток дня Дина провела в каюте. Ночью Андерс несколько раз просыпался оттого, что она стонала. Он окликал ее. Но она не отзывалась.
Наутро лицо у Дины посерело, она была замкнута.
Но они взяли извозчика и поехали на фабрику на берегу Нидэльвы, чтобы купить новый колокол для амбара.
Старый давно треснул. Весной половина его откололась и повредила крышу амбара.
Они выбрали колокол подходящего размера с хорошим звуком, на колоколе стояла дата изготовления.
Владелец фабрики был давним другом Иакова.
Дина заранее известила его о своем прибытии. Поэтому прием им был оказан безукоризненный, с угощением, показом фабрики. Хозяин сокрушался, что его компаньон, господин инженер, ненадолго уехал в Англию и не может дать ей нужных объяснений.
Андерса хозяин не замечал. Было ясно, что правила вежливости фабриканты в Трондхейме понимают совсем не так, как купцы в Бергене.
Андерс отнесся к этому спокойно. Он на своем веку встречался с разными людьми. Не все понимали, что человек не может таскать за собой по суше судно, чтобы люди видели, что он шкипер.
Хозяин фабрики говорил долго и подробно об успехах, каких его фабрика достигла в изготовлении колоколов, печей и деталей к машинам.
Новое время заставило его стать более покладистым, засмеялся хозяин. Мало у него забот, так он еще взвалил на себя нелегкую и ответственную задачу отлить детали для колесного парохода «Нидэльва».
На обратном пути в коляске извозчика Дина и Андерс обменялись взглядами.
— Чудные эти трондхеймцы! — сказал Андерс.
— Да, если только они из Трондхейма, — сухо заметила Дина.
Они посмеялись.
Вдруг Дина стукнула его по ноге носком башмака.
— Почему ты такой осторожный, Андерс? Неужели тебя никогда не тянет совершить какое-нибудь безрассудство?
— Как сказать… Сдержанность со временем окупается.
— Но ты же все-таки купец!
— Может быть, и купец. Только без капитала.
— А ты хотел бы иметь капитал?
— Нет. Ты сама видела, какими становятся люди, у которых есть капитал.
— Я тоже такая?
— Нет. Но и у тебя есть свои причуды, — честно сказал он. — Раз уж ты сама спросила об этом.
— Какие же? Скупость?
— Нет. Но прижимистость. И упрямство. Возьми хоть эту поездку в Трондхейм!
Она промолчала.
Колеса постукивали по брусчатке. Вокруг шумел город.
— Ты вчера ездила одна… Можно полюбопытствовать куда?
— Заезжала в тюрьму.
Андерс повернулся к ней не только лицом, но и всем туловищем:
— Ты с ума сошла! Что ты там делала?
— Передала пакет для Лео. Книгу, которую он забыл… У него есть обыкновение забывать книги…
— А он что, там?
— Нет, но он же приедет туда.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что там мне сказали, что он не приедет… — задумчиво ответила Дина.
— Сказали, что не приедет? И поэтому ты считаешь, что приедет? Объясни, Дина.
— Понимаешь, тут что-то не так. Управляющий был очень недоволен моим приходом и тем, что я знала, что Лео там ждут…
— А ты не повредилась в уме за эту поездку?
— Помнишь, Лео говорил, что должен переправить в Вардёхюс какого-то каторжника?
— Да…
— Но даже если б не говорил, он все равно бывает в тюрьме в Трондхейме.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю! — уверенно сказала она.
Они молчали, пока кучер просил столпившихся на дороге людей пропустить экипаж.
Андерс с любопытством смотрел по сторонам. Потом спросил:
— Ты уже решила насчет этого русского?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119