– Подожди-ка, – вмешался я, предварительно обернувшись, чтобы убедиться, что Этьен уже отошел от нас на достаточное расстояние. – Он что, серьезно говорил насчет Пхангана?
Кити кивнул. Его дредлоки были еще короткими, торчали прямо и подчеркивали недоверчивое выражение его лица:
– Слишком серьезно. Он весь день без умолку говорит об этом. Сказал, что собирается обсудить эту идею с Сэл.
– Но он же должен понимать, что мы не можем отвезти Карла на Пханган. Что мы там скажем? «Вот наш друг, на которого напала акула. У него, на нашем укромном пляже, случился нервный срыв. В общем, мы поехали. Еще увидимся…»
– Он считает, что мы можем отвезти Карла туда и высадить возле Хатрина.
– Ерунда. Даже если Карл ничего не разболтает, как мы узнаем, что с ним все в порядке? Там же целый миллион отморозков. Ну, кто-то увидит его, умирающего на песке, и пройдет мимо. – Я покачал головой. – Нет, Карлу лучше всего остаться здесь.
– Я весь день втолковывал это Этьену. Но погоди, это еще не все. Он хочет отвезти туда еще и Стена.
– Стена?
– Да.
– Но он же мертвый! Какой смысл…
– Родственники. Этьен считает, что мы должны сообщить семье о том, что случилось с их сыном. Видишь ли, если мы оставим их обоих на берегу, то Карла наверняка заметят, и семью Стена поставят в известность.
Я недоверчиво улыбнулся:
– Ага, а тем временем нас тоже наверняка обнаружат. И всему конец. Самая глупая идея, о которой я когда-либо слышал!
– Кому ты это объясняешь? – сказал Кити. – Но пока ты здесь, – добавил он и указал на Грегорио, – может, тебе удастся убедить его?
Грегорио лег на спину, избегая наших взглядов.
– Я просто считаю, что нам нужно подумать над предложением Этьена. Если Карл ни с кем тут не разговаривает, может, он и на Пхангане поведет себя так же.
– Нет, – ответил Кити. – В конце концов он заговорит. И когда это случится, я бы предпочел, чтобы он заговорил с нами. Не с каким-нибудь чертовым таиландским полицейским и не с психиатром-шведом…
Я бы не выразился точнее.
Фъютъ, ба-бах
После нашего спора о Карле я решил сам повидать его, то есть я сказал так Кити и Грегорио для отвода глаз. На самом деле мне хотелось встретиться с Франсуазой, которую последние несколько дней я видел лишь мельком. Причиной тому были наши различные обязанности и сумасшедшая обстановка, но вообще-то я не слишком усердно разыскивал ее. После неправильно понятого поцелуя я стремился не давать Этьену поводов для подозрений.
Я нашел Франсуазу возле берлоги Карла, примерно в четырехстах метрах от Кити и Грегорио. Карл выкопал себе ее после ухода из лагеря. В общем-то, это была не совсем берлога – яма, скрывающая ноги, если в ней встать, или же глубиной по грудь, если сесть. Более впечатляющим выглядел сооруженный Кити и Этьеном навес. Поскольку Карл целыми днями не вылезал из берлоги, они забеспокоились, что его может хватить солнечный удар. Поэтому они нашли три длинных пальмовых листа и связали их вместе так, что получилось подобие вигвама. Листья пальм хоть и пропускали дождь, но зато Карл, по крайней мере, сидел теперь в тени.
Я думал, что Франсуаза, как и все тогда, будет в плохом настроении, но она приятно удивила меня, когда подбежала ко мне и обняла.
– Ричард! – сказала она. – Спасибо тебе! Я ведь еще не поблагодарила тебя! Поэтому огромное тебе спасибо!
Я в замешательстве остановился:
– За что это вдруг?
– За твою помощь во время болезни. Ты был так добр ко мне. Я хотела поблагодарить тебя раньше, но мне не представлялось возможности. Так много дел всегда! Теперь нам приходится ловить рыбу за всех, потом я остаюсь с Карлом, а ты часто возвращаешься очень поздно.
– Франсуаза, не бери это себе в голову. Ничего особенного не произошло. Кстати, однажды ты сделала для меня то же самое.
– Да, когда у тебя была лихорадка. – Она улыбнулась, посмотрела мне прямо в глаза, и ее улыбка неожиданно сменилась хитрой усмешкой. – Ты поцеловал меня!
Я вытаращил глаза от удивления:
– Я думал, ты спала…
– Я действительно спала. Мне на другой день обо всем рассказал Этьен.
– Вот оно что, – протянул я, мысленно проклиная Этьена за его длинный язык. – Ну… Я надеюсь, ты не против!.. Это был по-своему непростой…
– Конечно же нет! Знаешь, когда ты болел, я тоже поцеловала тебя.
– А я так и не понял, приснилось мне это тогда, или все происходило наяву.
– Нет, тебе это не приснилось. И помнишь, что было на следующее утро? Ты прямо места себе не находил!
Я кивнул, совершенно отчетливо вспомнив свое замешательство и вопросы Франсуазы.
– Но объясни мне, – продолжала она, – почему ты сказал – непростой?..
– Ну… непростой – это, наверное, неподходящее слово… Все это не было похоже на поцелуй… поцелуй не был… – Я запнулся и начал снова: – Не знаю, что там тебе наговорил Этьен, но он понял поцелуй неправильно. Я поцеловал тебя, потому что ты очень страдала, и все вокруг страдали, и когда я начал… было трудно остановиться.
– А как его воспринял Этьен?
Фьють, подумал я. Ба-бах.
– Ну, по-моему, он подумал, что это… ну, в общем, ты понимаешь…
– Сексуальный поцелуй.
– Да.
Франсуаза рассмеялась. Потом она наклонилась ко мне и быстро поцеловала меня в щеку:
– Это сексуальный поцелуй?
– Нет, – ответил я, слегка привирая. – Конечно нет.
– Поэтому беспокоиться не о чем. Все просто.
– Я рад, что ты понимаешь.
– Всегда, – ответила она, – я всегда все понимаю.
Мы смотрели друг на друга целое мгновение – достаточно долго для того, чтобы испытать легкое возбуждение. Оно напомнило мне о других мгновениях несколько месяцев назад: о многозначительных беседах на Самуе, о полуночном разговоре про параллельные миры с Млечного Пути. А потом мгновение завершилось, так как Франсуаза отвернулась, чтобы взглянуть на Карла.
– Он больше не ломает навес, – сказала она через несколько секунд. – Да. Я видел, что навес на месте. Возможно, это хороший знак. Улучшение или какой-то сдвиг.
Она вздохнула:
– Нет. Это ничего не значит. Мы поняли, что он ломал навес из-за листьев… Ему просто не было видно пещер. Ему нравится смотреть на них. Когда мы оставили ему щель для обзора, он перестал трогать навес.
– А…
– Но, может, он идет на поправку… Он ест то, что я приношу.
– Все-таки сдвиг. Правда, это не так уж много.
Франсуаза кивнула:
– Да… Бедный Карл… Это совсем немного.
В конце того дня Сэл еще раз поймала меня. Мы с Франсуазой долго сидели на берегу после заката, и Сэл подстерегла меня, когда я уже собирался зайти в дом, чтобы завалиться спать.
– Ты передал мое сообщение? – спросила она.
Я хлопнул себя по лбу:
– Ах, черт. Сэл, оно совершенно выскочило у меня из головы. Мне правда очень жаль. Я забыл, потому что мы говорили о Карле, а потом…
Сэл милостиво кивнула головой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98