Я говорю, Риган алиас, Риган хуже, чем рак легких, опаснее, чем сердечный приступ. Риган штормовой. Он горячий, как пламя. Оу, оу, оу, я говорю, Риган штормовой… Риган никогда не знал своего отца… "
Айван слышал шепот и посмеивался. И если парни просто шептались и показывали пальцами, то девушки становились все смелее и настойчивее. Рас Петр видел все это и устало улыбался: «Женщина коварно танцует — и мужчина теряет голову. Айаа, брат мой юный, ты не победишь мир сей и не сможешь выпрыгнуть из плоти. Ты не придешь в Зайон с умом от плоти. Ты не сделаешь Вавилон своей палкой. Успокой свой дух, брат. Успокой дух».
«Я научил всему молодца этого! — хвастался Плохой Жозе. — Все, что вы видите в нем, — моих рук дело». Кому тут возражать? Времена всегда тяжелые, а трава — всегда отдохновение. Бизнес идет отлично, торговцы живут хорошо. Вавилон для них не беда, в нем найдется место для каждого. «И все как всегда, — размышлял Жозе, — не зря ведь люди говорят, что птичка, что слишком быстро летит, пролетает мимо гнездышка».
«Еще не все решено, — настаивал Ночной Ковбой. — Се есть начало. Кто из нас понял, что брат наш облечен миссией? Кто вложил ему в руки орудие?»
ВЕРСИЯ ЭЛЬЗЫ
Рас Петр, как всегда, прав. Как бы там ни было, но Айван в то воскресенье, когда он ездил куда-то и что-то там с ним произошло, получил хорошую взбучку. На лице следов не осталось, но последствия видны невооруженным глазом. Мне он так и не сказал, ни куда ездил, ни что с ним там случилось. Только весело смеялся и говорил: «Бог мой, встретил я американских наяманов, дредлоки отпустили даже. Курят все ганджу и одежду не надевают». И всякий раз, когда он это говорит, бедняжка Ман-Ай смеется, пока кашель не начинает его душить.
И Ман-Ай всякий раз спрашивает: «Расскажи еще раз, что американские наяманы делают?» Айван становится очень серьезным, ни капли смеха. «Бвай, — говорит, — как что делают, козла того доят». Даже Рас Петр вместе со всеми смеется.
Но если по-честному, перемены эти в Айване — к лучшему, но за остальное я не ручаюсь. Хорошо то, что он стал больше времени с Ман-Аем проводить. Ведь, если честно, мальчик не давал ей ни отдыха, ни передышки, цеплялся за нее всякий раз, когда Айвана не было, а не было его почти все время. А сейчас Ман-Ай очень полюбил проводить время с Айваном под деревом манго, когда Айван отрывает его от школьных занятий и рассказывает странные истории о Рас Менелике, Осу Туту, Короле Премпехе, Куако, Куджо, о Бабушке Нанни, королеве-матери марунов, о маялманах и обэаманах с такими удивительными именами, как Бамчиколачи, и с еще более удивительной силой. Ничего подобного в доме пастора не рассказывали, даже Рас Петр иногда приходил послушать вместе с сыном и одобрительно кивал. Ман-Ай до бешенства доводил се своими вопросами: «А куда пошел дядя Айвам? А когда придет дядя Айзан?» Так или иначе, а в эти часы Айван пребывал в мире с самим собой. Забавно, но бизнес идет у них очень хорошо и со здоровьем у Ман-Ая тоже получше. Они почти забыли, что значит быть голодным. А так Айван не знает покоя, не считая тех часов, когда он забывается в своих рассказах, и тогда в глазах его мягкий свет и мечтательность, а голос такой спокойный. Кажется, он очень доволен тем, что мальчик ему радуется.
Но в остальном все по-другому, глаза его сверкают, и кажется, что даппи скачут на нем и не дают ни минуты покоя. Айван то здесь, то там, постоянно в движении. Он ездит куда-то за травой, то и дело просит Рас Петра открыть ему свои секреты, как нарезать и смешивать траву, чтобы это шло на пользу их бизнесу. Но на черный день ничего не оставляет. Как деньги приходят к нам — так и уходят. Айван много времени проводит в клубах и кинотеатрах. Эльза уверена, что он связывается с этими девчонками в мини-юбках и коротких шортах. Он не заставляет ее больше так одеваться и ходить вместе с ним в клубы. Она совершенно не одобряет подобный стиль жизни. Но у Эльзы нет против него никаких доводов. Она так ему и сказала: «Айван, ты прекрасно знаешь, что я в этом образе жизни ничего не нахожу. Если тебе что-то надо, иди и ищи. Я буду ждать, когда ты вернешься домой — если вообще вернешься». На том мы и успокоились.
Но он, наверное, еще не обрел покоя, потому что все время проводит там, каждую ночь, которую шлет нам добрый Бог. Одно ее тревожит — нет ли там какой-нибудь женщины, но как же, в таком случае, он всегда таким Риганом приходит? Как бы ни было поздно, он будит ее, он всегда готов, и всегда надолго — ничуть не устает. Горячий, настойчивый, никогда не вялый. Нет, она не жалуется, но иногда, по утрам, когда Рас Петр хитро улыбается и говорит: «Доброе утро, Эльза, доброе утро, Риган», она всем лицом загорается. Потому что неважно, как она старается. Кажется, что иногда, когда она вся раскинется и расслабится и природа ее вниз пойдет, она кричит. Громко-громко, да. Нет, если он женщину там ищет, то он ее еще не нашел, ни на секунду она в это не поверит… Или в нем больше сил, чем в любом другом?
—Айван…
— Что?
—Чо… скажи мне кое-что?
—Да?
—Откуда ты такой… ну… такой… Откуда ты такой?…
—Страстный?
— Да.
—Риган имя мое, и природа моя Риган тоже… Раздвинь ноги.
Его настроение непредсказуемо. Иногда он может часами молчать, не считая его разговоров с Ман-Аем. В другой раз говорит без остановки, выпаливает все единым духом, целый ворох слов, словно не может с собой справиться. Великие планы, бвай! Им пора перестать покупать траву. Вместо этого он и Педро захватят какую-нибудь вершину холма в деревне и сами будут ее выращивать. Будут обеспечивать других торговцев. А потом он запишет новую пластинку, но уже как независимый продюсер.
—С каких это пор, братец, ты стал фермером? — со смехом поинтересовался Педро.
—Всегда им был, ман, — серьезно ответил Айван.
—Но ты, кажется, и капиталистом стать хочешь?
И все это время слова, планы, мечты изливались из него водопадом, как будто кто-то другой в нем говорил, обращаясь не к Эльзе, не к Педро и даже не к самому Айвану. Она прекрасно знала, что он любит поноситься со своими мечтами и надеждами, но тут что-то другое. И все началось с того самого воскресенья… Может быть, и не все, но в одном она была точно уверена.
В тот день Айван встал с кровати — в тот первый день, и спросил, есть ли в доме деньги.
—Только на школу Ман-Аю и домашние деньги.
—Неважно, я отдам в пятницу.
—Зачем они тебе?
—Нужно найти одного бвая, дело не ждет. Когда Айван вернулся, он словно горел, был очень возбужден, и весь на нервах. Он не мог скрыть энергии, которая в нем бурлила, не мог справиться с ней. Как Эльзе показалось, под рубашкой он что-то прятал.
—Ты нашел его?
—Конечно. — Избегая новых вопросов Айван прошел в их комнату и захлопнул за собой дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Айван слышал шепот и посмеивался. И если парни просто шептались и показывали пальцами, то девушки становились все смелее и настойчивее. Рас Петр видел все это и устало улыбался: «Женщина коварно танцует — и мужчина теряет голову. Айаа, брат мой юный, ты не победишь мир сей и не сможешь выпрыгнуть из плоти. Ты не придешь в Зайон с умом от плоти. Ты не сделаешь Вавилон своей палкой. Успокой свой дух, брат. Успокой дух».
«Я научил всему молодца этого! — хвастался Плохой Жозе. — Все, что вы видите в нем, — моих рук дело». Кому тут возражать? Времена всегда тяжелые, а трава — всегда отдохновение. Бизнес идет отлично, торговцы живут хорошо. Вавилон для них не беда, в нем найдется место для каждого. «И все как всегда, — размышлял Жозе, — не зря ведь люди говорят, что птичка, что слишком быстро летит, пролетает мимо гнездышка».
«Еще не все решено, — настаивал Ночной Ковбой. — Се есть начало. Кто из нас понял, что брат наш облечен миссией? Кто вложил ему в руки орудие?»
ВЕРСИЯ ЭЛЬЗЫ
Рас Петр, как всегда, прав. Как бы там ни было, но Айван в то воскресенье, когда он ездил куда-то и что-то там с ним произошло, получил хорошую взбучку. На лице следов не осталось, но последствия видны невооруженным глазом. Мне он так и не сказал, ни куда ездил, ни что с ним там случилось. Только весело смеялся и говорил: «Бог мой, встретил я американских наяманов, дредлоки отпустили даже. Курят все ганджу и одежду не надевают». И всякий раз, когда он это говорит, бедняжка Ман-Ай смеется, пока кашель не начинает его душить.
И Ман-Ай всякий раз спрашивает: «Расскажи еще раз, что американские наяманы делают?» Айван становится очень серьезным, ни капли смеха. «Бвай, — говорит, — как что делают, козла того доят». Даже Рас Петр вместе со всеми смеется.
Но если по-честному, перемены эти в Айване — к лучшему, но за остальное я не ручаюсь. Хорошо то, что он стал больше времени с Ман-Аем проводить. Ведь, если честно, мальчик не давал ей ни отдыха, ни передышки, цеплялся за нее всякий раз, когда Айвана не было, а не было его почти все время. А сейчас Ман-Ай очень полюбил проводить время с Айваном под деревом манго, когда Айван отрывает его от школьных занятий и рассказывает странные истории о Рас Менелике, Осу Туту, Короле Премпехе, Куако, Куджо, о Бабушке Нанни, королеве-матери марунов, о маялманах и обэаманах с такими удивительными именами, как Бамчиколачи, и с еще более удивительной силой. Ничего подобного в доме пастора не рассказывали, даже Рас Петр иногда приходил послушать вместе с сыном и одобрительно кивал. Ман-Ай до бешенства доводил се своими вопросами: «А куда пошел дядя Айвам? А когда придет дядя Айзан?» Так или иначе, а в эти часы Айван пребывал в мире с самим собой. Забавно, но бизнес идет у них очень хорошо и со здоровьем у Ман-Ая тоже получше. Они почти забыли, что значит быть голодным. А так Айван не знает покоя, не считая тех часов, когда он забывается в своих рассказах, и тогда в глазах его мягкий свет и мечтательность, а голос такой спокойный. Кажется, он очень доволен тем, что мальчик ему радуется.
Но в остальном все по-другому, глаза его сверкают, и кажется, что даппи скачут на нем и не дают ни минуты покоя. Айван то здесь, то там, постоянно в движении. Он ездит куда-то за травой, то и дело просит Рас Петра открыть ему свои секреты, как нарезать и смешивать траву, чтобы это шло на пользу их бизнесу. Но на черный день ничего не оставляет. Как деньги приходят к нам — так и уходят. Айван много времени проводит в клубах и кинотеатрах. Эльза уверена, что он связывается с этими девчонками в мини-юбках и коротких шортах. Он не заставляет ее больше так одеваться и ходить вместе с ним в клубы. Она совершенно не одобряет подобный стиль жизни. Но у Эльзы нет против него никаких доводов. Она так ему и сказала: «Айван, ты прекрасно знаешь, что я в этом образе жизни ничего не нахожу. Если тебе что-то надо, иди и ищи. Я буду ждать, когда ты вернешься домой — если вообще вернешься». На том мы и успокоились.
Но он, наверное, еще не обрел покоя, потому что все время проводит там, каждую ночь, которую шлет нам добрый Бог. Одно ее тревожит — нет ли там какой-нибудь женщины, но как же, в таком случае, он всегда таким Риганом приходит? Как бы ни было поздно, он будит ее, он всегда готов, и всегда надолго — ничуть не устает. Горячий, настойчивый, никогда не вялый. Нет, она не жалуется, но иногда, по утрам, когда Рас Петр хитро улыбается и говорит: «Доброе утро, Эльза, доброе утро, Риган», она всем лицом загорается. Потому что неважно, как она старается. Кажется, что иногда, когда она вся раскинется и расслабится и природа ее вниз пойдет, она кричит. Громко-громко, да. Нет, если он женщину там ищет, то он ее еще не нашел, ни на секунду она в это не поверит… Или в нем больше сил, чем в любом другом?
—Айван…
— Что?
—Чо… скажи мне кое-что?
—Да?
—Откуда ты такой… ну… такой… Откуда ты такой?…
—Страстный?
— Да.
—Риган имя мое, и природа моя Риган тоже… Раздвинь ноги.
Его настроение непредсказуемо. Иногда он может часами молчать, не считая его разговоров с Ман-Аем. В другой раз говорит без остановки, выпаливает все единым духом, целый ворох слов, словно не может с собой справиться. Великие планы, бвай! Им пора перестать покупать траву. Вместо этого он и Педро захватят какую-нибудь вершину холма в деревне и сами будут ее выращивать. Будут обеспечивать других торговцев. А потом он запишет новую пластинку, но уже как независимый продюсер.
—С каких это пор, братец, ты стал фермером? — со смехом поинтересовался Педро.
—Всегда им был, ман, — серьезно ответил Айван.
—Но ты, кажется, и капиталистом стать хочешь?
И все это время слова, планы, мечты изливались из него водопадом, как будто кто-то другой в нем говорил, обращаясь не к Эльзе, не к Педро и даже не к самому Айвану. Она прекрасно знала, что он любит поноситься со своими мечтами и надеждами, но тут что-то другое. И все началось с того самого воскресенья… Может быть, и не все, но в одном она была точно уверена.
В тот день Айван встал с кровати — в тот первый день, и спросил, есть ли в доме деньги.
—Только на школу Ман-Аю и домашние деньги.
—Неважно, я отдам в пятницу.
—Зачем они тебе?
—Нужно найти одного бвая, дело не ждет. Когда Айван вернулся, он словно горел, был очень возбужден, и весь на нервах. Он не мог скрыть энергии, которая в нем бурлила, не мог справиться с ней. Как Эльзе показалось, под рубашкой он что-то прятал.
—Ты нашел его?
—Конечно. — Избегая новых вопросов Айван прошел в их комнату и захлопнул за собой дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125