Иллюзорный свет окутывал здание кинотеатра, рассыпаясь в ночи, и его выбеленный фасад был разукрашен разноцветными огнями прожекторов, которые уносились прямо в небо и расцвечивали белые стены радужным сиянием. Рынок снов и фантазий, кинотеатр был задуман как баснословное строение, превосходящее своей магией, своим ослепительным видом все те мечты, которые казались теперь слишком дешевыми. Каждая гигантская буква его названия возникала из гаммы глубоких вибрирующих цветов. Глаза Айвана были широко распахнуты от изумления. Трудно было поверить, что это здание действительно существует, и что каждый, заплатив за входной билет (а любая цена казалась перед лицом такой красоты ничтожной), может в него войти. Не прошло еще и суток с тех пор, как он покинул ферму мисс Аман-ды, а вот он уже здесь, в ожидании мистерий «Риальто». Как жаль, что рядом нет Мирриам и Дадуса, особенно Мирриам. Если бы она увидела это чудо, у нее бы тут же пропали все сомнения в его правоте.
Айван последовал за Жозе, бессознательно имитируя его медленную развязную походку. Жозе легко лавировал в толпе.
—Бвай, эта очередь слишком длинная, — задумчиво проговорил он, — ну-ка подожди меня.
Толпа, в основном, состояла из молодежи, не считая нескольких взрослых пар. Девушки поблескивали напомаженными губами, красными, зелеными, синими или фиолетовыми в зависимости от того, в какой полосе радуги они находились. Их волосы были приглажены и сверкали лаком, плечи — обольстительно обнажены, тугое яркое джерси обтягивало груди. Они кокетливо улыбались молодым людям в дешевых ярких спортивных шортах. Девушки образовывали свои небольшие группы, юноши — свои, и весьма напряженно воспринимали друг друга: девушки отчужденно прогуливались с самым безразличным и незаинтересованным видом, юноши вели себя шумно и самоуверенно, поглядывая на девушек жаркими и голодными глазами.
Айван был рад, что оказался вместе с Жозе, который не стал становиться в очередь. С виду невозмутимый, но, вероятно, скрывающий свою озабоченность за стеклами темных очков, он рыскал туда-сюда, — большой черный кот, награждающий людей приветствиями прямо как искушенный политик, приберегающий особые почести тем, кому подобает.
Несколько подростков проходили мимо, умоляя помочь им не остаться без билета.
—Сэр! — сказал один из них, обращаясь к кому-то из очереди и протягивая в доказательство пригоршню мелочи, — мне не хватает на билет совсем чуть-чуть, помогите мне попасть в кино, сэр!
—Не приставай понапрасну, сэр, я и сам хочу увидеть кино, понимаешь?
Жозе остановился, беспечным жестом подозвал подростков и протянул им несколько монет с экстравагантной небрежностью испанского гранда, от скуки раздающего милости, в сочетании с коварными расчетами политика, набирающего себе голоса. После чего возобновил свою рекогносцировку, пока не увидел наконец тех, кого искал. Возле самой кассы стояла группа приятелей Жозе, встретивших его с воодушевлением. Бодрый, радостный смех, похлопывания по ладоням, тщательно выверенный ритуал воссоединения.
—Вот так встреча, братцы!
—Рад видеть тебя, Жозе, привет, ман.
—Я опять с вами, братцы.
—Здорово. Здорово.
—Я привел с собой нового братишку, ребята. Сегодня он ближайший мой приятель. — Жозе подтолкнул вперед до глубины души польщенного Айвана. — Его зовут Риган. — Жозе представил ему парней из очереди: Богарт, Школьник, Легкий Челн, Петер Лорре. Короткие слова приветствий. Айван отнес за счет покровительства Жозе ту легкость, с которой его приняли. Они стояли и разговаривали, Жозе совершенно игнорировал людей позади себя, словно это вовсе не он встрял в очередь. Но после того, как прошло некоторое время, а он оставался стоять, где стоял, кто-то сзади спросил повелительным голосом:
—Что такое, ман, ты вклинился, чтобы нарушить очередь?
Жозе повернулся, медленно, с умыслом, — пособие для изучения скрытой опасности, поскольку все делалось им с прохладцей и самообладанием.
—Что ты сказал, сладкий ты мой? — спросил он с глумливой усмешкой, призванной усилить оскорбление.
—Я сказал, что ты хочешь нарушить очередь, — с упрямством проговорил высокий парень со шрамами на лице.
—Да нет, братишка, тебе показалось, — после чего Жозе рассмеялся располагающим к себе смехом. Они обменялись продолжительными взглядами. — Как ты мог такое подумать? — И обезоруживающе пожав плечами, покинул очередь, приковав к себе общее внимание и оставив Айвана среди своих приятелей незамеченным.
Айван купил билеты.
—Кайфово, ман, — одобрил Жозе, присоединившись к нему возле входа. — Мне нравится, как ты держишься.
Айван посчитал затраты на лишний билет ничтожной платой за этот комплимент. Они вошли в просторный зал, уставленный рядами сидений. На передней стене свисал длинными складками большой блестящий красный занавес. Людей в зале собралось столько, сколько он никогда еще в одном месте не видел. После того как они отыскали свои места, Айван жадными глазами огляделся по сторонам и с удивлением обнаружил, что они находятся вовсе не в здании: крыши над ними не было. Когда он поднял голову, луна как раз выходила из-за облака. Айван пережил необъяснимое чувство обманутости. Весь этот блистающий огнями фасад оказался всего-навсего высокой стеной! А если пойдет дождь? Он хотел было спросить об этом у Жозе, но передумал. Такого рода вопрос выставит его невежество, и он опять останется в дураках.
В полутьме Айван почувствовал заразительный прилив возбуждения, чувство единения с окружающими его людьми. Поглядывая па Жозе, он, следуя его примеру, поудобнее откинулся на сиденье и попробовал расслабиться. Это оказалось невозможным. Он наблюдал за экраном, который сверкал и менял цвета. До начала сеанса оставалось еще несколько минут, но представление уже началось, обеспеченное не дирекцией кинотеатра, а теми неустойчивыми элементами среди публики, которым не под силу было выносить спокойное ожидание плененной аудитории. В воздухе явственно ощущался запах ганджи. Айван глянул вверх и увидел, что свет прожекторов прорезывает клубы дыма и исчезает в тропической тьме. Один из сидящих впереди подал первый сигнал.
—Цезарь! — крикнул он поверх гула разговоров. По непонятной причине все засмеялись.
—Цезарь тут, — раздался голос сзади.
Снова смех. Через минуту:
—Банго Джерри?
—Вот он я, Джа, — донеслось из дальнего угла. Опять смех.
Через некоторое время раздался пронзительный фальцет девушки, доведенной почти до слез.
—Если б я знала, с кем иду, то ни за что не пошла. Чо, отдай мои вещи, ман! — Всхлипывание.
—Отдай дочке ее вещи, ман! — прозвучал ироничный голос.
—Хорошо, любовь моя, не плачь, — сказал громкий успокаивающий голос, обращаясь скорее к публике, чем к обиженной девушке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Айван последовал за Жозе, бессознательно имитируя его медленную развязную походку. Жозе легко лавировал в толпе.
—Бвай, эта очередь слишком длинная, — задумчиво проговорил он, — ну-ка подожди меня.
Толпа, в основном, состояла из молодежи, не считая нескольких взрослых пар. Девушки поблескивали напомаженными губами, красными, зелеными, синими или фиолетовыми в зависимости от того, в какой полосе радуги они находились. Их волосы были приглажены и сверкали лаком, плечи — обольстительно обнажены, тугое яркое джерси обтягивало груди. Они кокетливо улыбались молодым людям в дешевых ярких спортивных шортах. Девушки образовывали свои небольшие группы, юноши — свои, и весьма напряженно воспринимали друг друга: девушки отчужденно прогуливались с самым безразличным и незаинтересованным видом, юноши вели себя шумно и самоуверенно, поглядывая на девушек жаркими и голодными глазами.
Айван был рад, что оказался вместе с Жозе, который не стал становиться в очередь. С виду невозмутимый, но, вероятно, скрывающий свою озабоченность за стеклами темных очков, он рыскал туда-сюда, — большой черный кот, награждающий людей приветствиями прямо как искушенный политик, приберегающий особые почести тем, кому подобает.
Несколько подростков проходили мимо, умоляя помочь им не остаться без билета.
—Сэр! — сказал один из них, обращаясь к кому-то из очереди и протягивая в доказательство пригоршню мелочи, — мне не хватает на билет совсем чуть-чуть, помогите мне попасть в кино, сэр!
—Не приставай понапрасну, сэр, я и сам хочу увидеть кино, понимаешь?
Жозе остановился, беспечным жестом подозвал подростков и протянул им несколько монет с экстравагантной небрежностью испанского гранда, от скуки раздающего милости, в сочетании с коварными расчетами политика, набирающего себе голоса. После чего возобновил свою рекогносцировку, пока не увидел наконец тех, кого искал. Возле самой кассы стояла группа приятелей Жозе, встретивших его с воодушевлением. Бодрый, радостный смех, похлопывания по ладоням, тщательно выверенный ритуал воссоединения.
—Вот так встреча, братцы!
—Рад видеть тебя, Жозе, привет, ман.
—Я опять с вами, братцы.
—Здорово. Здорово.
—Я привел с собой нового братишку, ребята. Сегодня он ближайший мой приятель. — Жозе подтолкнул вперед до глубины души польщенного Айвана. — Его зовут Риган. — Жозе представил ему парней из очереди: Богарт, Школьник, Легкий Челн, Петер Лорре. Короткие слова приветствий. Айван отнес за счет покровительства Жозе ту легкость, с которой его приняли. Они стояли и разговаривали, Жозе совершенно игнорировал людей позади себя, словно это вовсе не он встрял в очередь. Но после того, как прошло некоторое время, а он оставался стоять, где стоял, кто-то сзади спросил повелительным голосом:
—Что такое, ман, ты вклинился, чтобы нарушить очередь?
Жозе повернулся, медленно, с умыслом, — пособие для изучения скрытой опасности, поскольку все делалось им с прохладцей и самообладанием.
—Что ты сказал, сладкий ты мой? — спросил он с глумливой усмешкой, призванной усилить оскорбление.
—Я сказал, что ты хочешь нарушить очередь, — с упрямством проговорил высокий парень со шрамами на лице.
—Да нет, братишка, тебе показалось, — после чего Жозе рассмеялся располагающим к себе смехом. Они обменялись продолжительными взглядами. — Как ты мог такое подумать? — И обезоруживающе пожав плечами, покинул очередь, приковав к себе общее внимание и оставив Айвана среди своих приятелей незамеченным.
Айван купил билеты.
—Кайфово, ман, — одобрил Жозе, присоединившись к нему возле входа. — Мне нравится, как ты держишься.
Айван посчитал затраты на лишний билет ничтожной платой за этот комплимент. Они вошли в просторный зал, уставленный рядами сидений. На передней стене свисал длинными складками большой блестящий красный занавес. Людей в зале собралось столько, сколько он никогда еще в одном месте не видел. После того как они отыскали свои места, Айван жадными глазами огляделся по сторонам и с удивлением обнаружил, что они находятся вовсе не в здании: крыши над ними не было. Когда он поднял голову, луна как раз выходила из-за облака. Айван пережил необъяснимое чувство обманутости. Весь этот блистающий огнями фасад оказался всего-навсего высокой стеной! А если пойдет дождь? Он хотел было спросить об этом у Жозе, но передумал. Такого рода вопрос выставит его невежество, и он опять останется в дураках.
В полутьме Айван почувствовал заразительный прилив возбуждения, чувство единения с окружающими его людьми. Поглядывая па Жозе, он, следуя его примеру, поудобнее откинулся на сиденье и попробовал расслабиться. Это оказалось невозможным. Он наблюдал за экраном, который сверкал и менял цвета. До начала сеанса оставалось еще несколько минут, но представление уже началось, обеспеченное не дирекцией кинотеатра, а теми неустойчивыми элементами среди публики, которым не под силу было выносить спокойное ожидание плененной аудитории. В воздухе явственно ощущался запах ганджи. Айван глянул вверх и увидел, что свет прожекторов прорезывает клубы дыма и исчезает в тропической тьме. Один из сидящих впереди подал первый сигнал.
—Цезарь! — крикнул он поверх гула разговоров. По непонятной причине все засмеялись.
—Цезарь тут, — раздался голос сзади.
Снова смех. Через минуту:
—Банго Джерри?
—Вот он я, Джа, — донеслось из дальнего угла. Опять смех.
Через некоторое время раздался пронзительный фальцет девушки, доведенной почти до слез.
—Если б я знала, с кем иду, то ни за что не пошла. Чо, отдай мои вещи, ман! — Всхлипывание.
—Отдай дочке ее вещи, ман! — прозвучал ироничный голос.
—Хорошо, любовь моя, не плачь, — сказал громкий успокаивающий голос, обращаясь скорее к публике, чем к обиженной девушке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125