Естественно, Томпсон. Меня удивило лишь то, что доктор Элизабет Шварц не обнаружила, что у меня, скажем, два сердца или еще что-нибудь или что у меня нет печени. Это означало бы, что меня следует упаковать в вату и отправить домой к маме на «скорой помощи».
— В пять часов вечера Майами-Бич еще сверкал в солнечных лучах; все люди были веселы, махали нам руками и в восхищении свистели; отели, расположенные на берегу, сверкали; королевские пальмы, кокосовые и финиковые пальмы шелестели на ветру; воздух был такой душистый и опьяняющий, что меня немного удивило, что мистер Гаррисон не издал правило, запрещающее нам дышать этим воздухом. Мы вышли из нашей колесницы у «Шалеруа», мы вошли внутрь через величественный вход, и вот около тысячи мужчин повернулись, чтобы улыбнуться нам. Усмешка, усмешка, усмешка. Старые мужчины, молодые мужчины, мужчины средних лет, лысые мужчины — все усмехались. Святая корова, чего они ожидали добиться, усмехаясь подобным образом? Походило на то, как техасец демонстрировал свое мужское достоинство — чем больше ухмылка, тем больше все остальное.
Единственным способом обращаться с этими обезьянами было просто не замечать их существования, и все девушки, без исключения, так и поступили. Они были великолепны. Они не дрогнули, они не переставали разговаривать со своими спутницами, они просто шли через холл к лифту со спокойным достоинством, и усмехающиеся мужчины остались позади и выглядели очень глупо. Я не возражаю, если мужчина смотрит на меня со здоровым интересом. Но я ненавижу, когда надо мной усмехаются, как над грязной шуткой.
Я все еще кипела от злости, когда вошла в номер. Я бросила учебник на кровать и раздраженно сказала Донне:
— Что ты думаешь сейчас делать?
— Детка, я собираюсь надеть купальник и порти прямо в океан.
Я сказала:
— Прежде чем ты переоденешься, первый деловой приказ это — еда.
— Еда? Я не хочу есть. Тот пирожок с мясом, который был на ленч, до сих пор со мной.
— Я имею в виду продукты для еды, которую мы будем готовить здесь. Джурди говорит, что она согласна готовить завтрак, а я не возражаю приготовить обед, но я должна знать, что ты ешь, чтобы составить список.
— Все, что угодно, милая, — сказала Донна. — Я счастлива все отдать в твои руки.
Я постучалась в дверь между двумя комнатами. Голос ответил:
— Войдите, — это оказалась Аннетт, она лежала, вытянувшись, на кровати с учебником.
— О Господи, Кэрол, — сказала она, — знаешь что? Мы должны выучить коды почти миллиона аэропортов и названия всех частей самолета…
— И мы также. Где Джурди?
— О, она вышла.
— В бассейн?
— Возможно. Кэрол, она не очень хорошо выглядит.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Я не знаю, как описать это, — заколебалась Аннетт. — Она была мрачной — ты знаешь, расстроенной, Кэрол, я волнуюсь за нее.
Я села на кровати Джурди:
— Почему?
— Подумай сама, Кэрол. Я хочу сказать, подумай о ее происхождении. Кэрол, я не сноб, мне нравится Джурди, несмотря на то что она не слишком-то сердечный человек, но всю свою жизнь она была лишь официанткой. Она даже не закончила средней школы.
— Ну и что?
— Так вот, посмотри на учебное задание на сегодняшний вечер. Мисс Пирс честно сказала нам, что это только начало. Через несколько дней мы получим настоящую нагрузку. Поэтому я беспокоюсь за Джурди. Она, вероятно, не готова к этому. Возможно, поэтому она вышла на улицу такой подавленной.
— Она не должна расстраиваться, — сказала я, — Мы все ей поможем, как сумеем.
— Вот здорово, Кэрол. Я знала, что ты так скажешь.
Я поднялась.
— Давай не обманывать сами себя. Джурди будет не единственной, кому потребуется помощь. Мой Ай-Кью тоже не столь уж высок. Нам придется вместе пораскинуть мозгами и надеяться на лучшее.
Я спустилась в поисках Джурди. Это дело с продуктами сидело у меня в голове, и я хотела завершить его. Около дюжины девушек уже расположились вокруг бассейна, весьма довольные сами собой. И они имели на то все права. Вода была кристально чистой; воздух был божественный; солнце было как золото; пальма, и пышные цветущие кустарники, и архитектура отеля из стали и стекла создавали фантастический фон.
Я спросила брюнетку, которая вытянулась на шезлонге, видела ли она Мэри Рут Джурдженс.
— Вот так штука, откуда мне знать? Здесь столько девушек, что я не сумела бы отличить одну от другой. Возможно, она на берегу.
Я рыскала в поисках Мэри Рут по берегу и чувствовала себя полной дурой в туфлях и глухом закрытом платье с тридцатью пуговицами впереди; наконец я спросила другую брюнетку, сидевшую, опершись спиной о пальму, с учебником в руках.
— Подожди минутку, — сказала она. — Мне кажется, я ее видела — она только что здесь была. Я уверена, что она пошла гулять. — И она показала: — Туда.
— Спасибо, — поблагодарила я. — Пойду ей навстречу. Сегодня, наверное, можно поплавать? Вода кажется чудесной.
Она грустно сказала:
— Я знаю. Но служащий спасания на воде заканчивает смену в пять часов, поэтому нам не разрешают плавать.
Я сняла туфли и начала марш по пляжу и, к моему облегчению, не пройдя и ста ярдов, увидела вдалеке Джурди, идущую мне навстречу. На ней был пляжный костюм цвета какао и соломенная шляпа, скорее похожая на чашу для пунша, и она была совершенно далека от этого мира. Она бесцельно брела у самой воды и каждые несколько секунд наклонялась и поднимала морские ракушки, которые она рассматривала с глубоким вниманием. Она была так поглощена своим занятием, что не заметила меня, пока я чуть не столкнулась с ней.
— Привет, — сказала я.
— О, привет, Кэрол.
Она взглянула на меня и потом, к моему удивлению, пошла дальше, как если бы не хотела моей компании.
— Эй! — окликнула я. — Мы собирались поговорить о запасах еды.
Она остановилась.
— Хорошо. — Она нагнулась, подняла ракушку и, не посмотрев на нее, бросила в воду. — Я не могу сейчас Разговаривать, Кэрол, Давай оставим это до завтра.-Она опять пошла, поднимая маленькие брызги при каждом шаге.
Я догнала ее:
— Что с тобой, Джурди?
Она мрачно сказала:
— Оставь меня одну.
— Но в чем дело?
— Кэрол, я сказала, оставь меня одну.
— Мэри Рут, — не отставала я, — тебе, может нравиться или нет, но ты теперь живешь в группе с четырьмя другими девушками, и ты должна вести себя цивилизованно.
Она повернулась ко мне в ярости.
— Что значит — вести себя цивилизованно? Я сказала:
— Я не собираюсь вмешиваться в твою личную жизнь. Каждый имеет право гулять один. Я только пошла искать тебя, потому что я беспокоилась о тебе, и ты не можешь так меня отталкивать.
— Почему это ты беспокоишься обо мне?-спросила она уже без неприязни.
— Я беспокоюсь, и все. Аннетт тоже беспокоится о тебе. Она сказала, что ты вернулась после занятий расстроенной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
— В пять часов вечера Майами-Бич еще сверкал в солнечных лучах; все люди были веселы, махали нам руками и в восхищении свистели; отели, расположенные на берегу, сверкали; королевские пальмы, кокосовые и финиковые пальмы шелестели на ветру; воздух был такой душистый и опьяняющий, что меня немного удивило, что мистер Гаррисон не издал правило, запрещающее нам дышать этим воздухом. Мы вышли из нашей колесницы у «Шалеруа», мы вошли внутрь через величественный вход, и вот около тысячи мужчин повернулись, чтобы улыбнуться нам. Усмешка, усмешка, усмешка. Старые мужчины, молодые мужчины, мужчины средних лет, лысые мужчины — все усмехались. Святая корова, чего они ожидали добиться, усмехаясь подобным образом? Походило на то, как техасец демонстрировал свое мужское достоинство — чем больше ухмылка, тем больше все остальное.
Единственным способом обращаться с этими обезьянами было просто не замечать их существования, и все девушки, без исключения, так и поступили. Они были великолепны. Они не дрогнули, они не переставали разговаривать со своими спутницами, они просто шли через холл к лифту со спокойным достоинством, и усмехающиеся мужчины остались позади и выглядели очень глупо. Я не возражаю, если мужчина смотрит на меня со здоровым интересом. Но я ненавижу, когда надо мной усмехаются, как над грязной шуткой.
Я все еще кипела от злости, когда вошла в номер. Я бросила учебник на кровать и раздраженно сказала Донне:
— Что ты думаешь сейчас делать?
— Детка, я собираюсь надеть купальник и порти прямо в океан.
Я сказала:
— Прежде чем ты переоденешься, первый деловой приказ это — еда.
— Еда? Я не хочу есть. Тот пирожок с мясом, который был на ленч, до сих пор со мной.
— Я имею в виду продукты для еды, которую мы будем готовить здесь. Джурди говорит, что она согласна готовить завтрак, а я не возражаю приготовить обед, но я должна знать, что ты ешь, чтобы составить список.
— Все, что угодно, милая, — сказала Донна. — Я счастлива все отдать в твои руки.
Я постучалась в дверь между двумя комнатами. Голос ответил:
— Войдите, — это оказалась Аннетт, она лежала, вытянувшись, на кровати с учебником.
— О Господи, Кэрол, — сказала она, — знаешь что? Мы должны выучить коды почти миллиона аэропортов и названия всех частей самолета…
— И мы также. Где Джурди?
— О, она вышла.
— В бассейн?
— Возможно. Кэрол, она не очень хорошо выглядит.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Я не знаю, как описать это, — заколебалась Аннетт. — Она была мрачной — ты знаешь, расстроенной, Кэрол, я волнуюсь за нее.
Я села на кровати Джурди:
— Почему?
— Подумай сама, Кэрол. Я хочу сказать, подумай о ее происхождении. Кэрол, я не сноб, мне нравится Джурди, несмотря на то что она не слишком-то сердечный человек, но всю свою жизнь она была лишь официанткой. Она даже не закончила средней школы.
— Ну и что?
— Так вот, посмотри на учебное задание на сегодняшний вечер. Мисс Пирс честно сказала нам, что это только начало. Через несколько дней мы получим настоящую нагрузку. Поэтому я беспокоюсь за Джурди. Она, вероятно, не готова к этому. Возможно, поэтому она вышла на улицу такой подавленной.
— Она не должна расстраиваться, — сказала я, — Мы все ей поможем, как сумеем.
— Вот здорово, Кэрол. Я знала, что ты так скажешь.
Я поднялась.
— Давай не обманывать сами себя. Джурди будет не единственной, кому потребуется помощь. Мой Ай-Кью тоже не столь уж высок. Нам придется вместе пораскинуть мозгами и надеяться на лучшее.
Я спустилась в поисках Джурди. Это дело с продуктами сидело у меня в голове, и я хотела завершить его. Около дюжины девушек уже расположились вокруг бассейна, весьма довольные сами собой. И они имели на то все права. Вода была кристально чистой; воздух был божественный; солнце было как золото; пальма, и пышные цветущие кустарники, и архитектура отеля из стали и стекла создавали фантастический фон.
Я спросила брюнетку, которая вытянулась на шезлонге, видела ли она Мэри Рут Джурдженс.
— Вот так штука, откуда мне знать? Здесь столько девушек, что я не сумела бы отличить одну от другой. Возможно, она на берегу.
Я рыскала в поисках Мэри Рут по берегу и чувствовала себя полной дурой в туфлях и глухом закрытом платье с тридцатью пуговицами впереди; наконец я спросила другую брюнетку, сидевшую, опершись спиной о пальму, с учебником в руках.
— Подожди минутку, — сказала она. — Мне кажется, я ее видела — она только что здесь была. Я уверена, что она пошла гулять. — И она показала: — Туда.
— Спасибо, — поблагодарила я. — Пойду ей навстречу. Сегодня, наверное, можно поплавать? Вода кажется чудесной.
Она грустно сказала:
— Я знаю. Но служащий спасания на воде заканчивает смену в пять часов, поэтому нам не разрешают плавать.
Я сняла туфли и начала марш по пляжу и, к моему облегчению, не пройдя и ста ярдов, увидела вдалеке Джурди, идущую мне навстречу. На ней был пляжный костюм цвета какао и соломенная шляпа, скорее похожая на чашу для пунша, и она была совершенно далека от этого мира. Она бесцельно брела у самой воды и каждые несколько секунд наклонялась и поднимала морские ракушки, которые она рассматривала с глубоким вниманием. Она была так поглощена своим занятием, что не заметила меня, пока я чуть не столкнулась с ней.
— Привет, — сказала я.
— О, привет, Кэрол.
Она взглянула на меня и потом, к моему удивлению, пошла дальше, как если бы не хотела моей компании.
— Эй! — окликнула я. — Мы собирались поговорить о запасах еды.
Она остановилась.
— Хорошо. — Она нагнулась, подняла ракушку и, не посмотрев на нее, бросила в воду. — Я не могу сейчас Разговаривать, Кэрол, Давай оставим это до завтра.-Она опять пошла, поднимая маленькие брызги при каждом шаге.
Я догнала ее:
— Что с тобой, Джурди?
Она мрачно сказала:
— Оставь меня одну.
— Но в чем дело?
— Кэрол, я сказала, оставь меня одну.
— Мэри Рут, — не отставала я, — тебе, может нравиться или нет, но ты теперь живешь в группе с четырьмя другими девушками, и ты должна вести себя цивилизованно.
Она повернулась ко мне в ярости.
— Что значит — вести себя цивилизованно? Я сказала:
— Я не собираюсь вмешиваться в твою личную жизнь. Каждый имеет право гулять один. Я только пошла искать тебя, потому что я беспокоилась о тебе, и ты не можешь так меня отталкивать.
— Почему это ты беспокоишься обо мне?-спросила она уже без неприязни.
— Я беспокоюсь, и все. Аннетт тоже беспокоится о тебе. Она сказала, что ты вернулась после занятий расстроенной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104