— Рой, ты должен идти? Ты должен? — Но прежде чем он ответил, я сказала: — Прекрасно. Иди. Иди. Черт побери, я не стану между тобой и твоим долгом. — Я снова высморкалась в его носовой платок и вытерла поток слез. — Извини меня, я так страдаю от своей глупости, Рой. Это ужасно, все это. Едва я успела вонзить свои когти в тебя, как ты собираешься меня оставить для кого-то еще.
Он сказал:
— Не заставляй меня страдать еще больше.
— Прекрасно, дорогой. Все в порядке.
— Что ты планируешь на вечер?
— Планирую! — закричала я. — Кто планирует? Ты сумасшедший? Все, чего я хочу, это любви, и все, что я получаю, это крохи и обещания…
Он выглядел совершенно несчастным.
Я сказала:
— Пожалуй, пойду и похороню себя в кино. Не беспокойся обо мне, Рой. У меня будет масса веселья.
— Только помни о том, что я тебе сказал.
— О руководителе тренировочных полетов?
— Нет. О том, что я люблю тебя всем моим сердцем.
— О, дорогой…
— И, — сказал он, — будь подальше от офицеров военно-воздушных сил. Понимаешь?
— Рой! Ты становишься ревнивым в последнюю неделю? Это так?
— Я хотел задушить парня голыми руками.
— Вот это да!
Он сказал мрачно:
— Это самая подходящая реакция для человека моей профессии.
— О Боже, ты ревнуешь! Как прекрасно!
Это было странно, потому что я всегда презирала ревность как самое отвратительное чувство. Теперь я приветствовала ее. Чаша моего счастья переполнилась.
Мы едва дотронулись до нашего кофе, но он должен был уплатить за все. Мы вышли, шагая рядом друг с другом, и я внезапно заметила, что кафе наполнено мужчинами, женщинами и детьми с пуделями, а у кого-то был даже персидский голубой кот на желтом кожаном ремешке. Странно: ведь когда мы с Роем разговаривали, вокруг нас на милю не было ни единой души. Это кафе, как я поняла, не было лучшим местом для любовной сцены, и это должно было в известной мере стеснять такого человека, как Рой. Я знала, когда ты наконец преуспела в своей назойливости и вырвала у мужчины признание в любви к тебе, что-то большее, чем несколько тщательно отобранных слов, должно последовать за этим; но Рой не мог отправиться в город в «Салон Фрагонара», слишком много было ожидать от него, чтобы он впал в неистовую страсть и принялся срывать с меня блузку и т. д. Помимо всего, у него была страшно ответственная работа в «Магна интернэшнл эйрлайнз», и когда мужчина имеет такую страшно ответственную и важную работу, то он должен охранять свою репутацию. Это любому ежику понятно.
Выходя из кафе, он сказал:
— Я покидаю тебя здесь. Извини меня. Но я обязан это сделать. О'кей?
— О'кей, дорогой. Но уходи побыстрее.
Я попыталась повернуться к нему спиной, когда он оставлял меня, но не смогла. Я стояла и смотрела на его прекрасное сильное тело, на его легкую походку, пока он шел к одному из лифтов, и наконец он исчез. Тогда я двинулась через вестибюль, чувствуя, что поток слез наполнял мой живот и едва не затопил меня всю, и я побежала в туалетную комнату — в «Шалеруа» их было полно — и плакала, пока мне не стало легче. Тогда я снова вышла в вестибюль и встретила Сюзанну, блондинку, которая должна была отрезать свой «конский хвост». Она разглядывала витрину ювелирной лавочки, представлявшей в миниатюре магазин Тиффани, где Люк Лукас купил для Джурди золотой браслет и, похоже, обручальное кольцо тоже.
— Я сказала:
— Привет, Сюзанна.
Она ответила:
— Привет, Кэрол.
И мы грустно стояли, глядя на бриллиантовые ожерелья, стоимость которых равнялась стоимости Земли. Мы бессвязно поболтали, и я узнала, что она также сегодня вечером не идет на свидание, — ее подруга Жаклин встречается с южноамериканским джентльменом, который занят ореховым бизнесом, продажей бразильских орехов повсюду. В результате я предложила Сюзанне поужинать вместе и отправиться в кино, чему она очень обрадовалась. Мы договорились встретиться снова через полчаса, прямо здесь, перед ювелирной лавкой, и мы отправились по своим номерам, чтобы чуть освежиться.
Джурди уже ушла, очевидно, на встречу с Люком. Донны тоже не было, но я не имела представления о ее свидании — кажется, она собрала за прошедшие три недели целую свиту. Я даже не знала, возьмет ли она «импалу» Н. Б., и меня это совсем не заботило. Альма, как обычно, была в ванной, но она только приводила с помощью душа в порядок свои кудри, поэтому дверь в ванную была открыта, и она могла мне крикнуть.
— Кэрол!
— Да?
— Ах, это ты. Ты вечером здесь, Кэрол?
— Нет, я иду в кино.
Она торопливо вышла из ванной и, по обыкновению, была как мечта, в великолепном белом платье с глубоким вырезом на груди и огромной желтой розой, вышитой на левом бедре. Ее волосы, более кудрявые, чем обычно, спускались по спине. Мгновение она смотрела на меня и с нажимом сказала:
— Кэрол!
— Ну что?
Она разглядывала мое лицо:
— Ты плакала?
— Кто, я?
— Хо-хо, Кэрол! Ты не похожа на себя. Ха-ха, Кэрол!
— Ради всего святого, перестань так шуметь. «Хо-хо. Ха-ха». Это напоминает время кормления в зоопарке.
Она сказала еще более резко:
— Ты знаешь, как мы говорим в Италии? «Она была на фиесте, ее голос изменился». Это означает, что она больше не девушка. Не девственница.
— Альма, ради Бога, не урчи, как водосточная труба.
— Доктор? — спросила она, глядя на меня. — Я не утверждаю, что ты с ним спала, но он сделал тебя счастливой? А?
— Будь хорошей девочкой, милочка. Помолчи.
— О'кей, ты хочешь сохранить это в секрете, я не буду мешать.
— Во сколько у тебя свидание?
Она посмотрела на свои часы.
— Двадцать минут назад.
— Это звучит вполне разумно.
— Сонни милый приятный парень. Ему нравится ждать.
— Куда вы собираетесь пойти?
— На сегодняшний вечер у него большие планы. Какое-то совершенно особое место.
— Альма…
Она подошла ко мне вплотную и рассмеялась мне в лицо:
— Ох, Кэрол! Кэрол! Ты опять превращаешься в мою мать?
— Душечка, во мне нет и кусочка от твоей матушки, но только будь осторожной с этим парнем, обещаешь?;
— Осторожной, осторожной, — она передразнила меня своим глубоким низким голосом. — Ты думаешь, я не осторожна?
Я сказала:
— Ведь никакого нет вреда от того, чтобы быть осторожной. Только помни об этом.
— Моя мать всегда мне говорила то же самое. — Она снова перешла на низкий глубокий бас: — «Альма, Будь осторожной. Только помни об этом. Будь осторожной!» — Она усмехнулась. — Кэрол, ты знаешь что? Ни один мужчина не дотронулся до меня. Правда. Ни один.
Я уставилась на нее.
Она спокойно смотрела на меня своими огромными прекрасными глазами цвета меди, и, к моему крайнему удивлению, я знала, что она не лжёт. Она отвернулась со словами:
— Вечер холодный, да?
— Нет, теплый.
— Я лучше возьму жакет. В машине прохладно.
Сюзанна немного запоздала — она также всплакнула, — потому что скучала по дому, как она объяснила позднее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Он сказал:
— Не заставляй меня страдать еще больше.
— Прекрасно, дорогой. Все в порядке.
— Что ты планируешь на вечер?
— Планирую! — закричала я. — Кто планирует? Ты сумасшедший? Все, чего я хочу, это любви, и все, что я получаю, это крохи и обещания…
Он выглядел совершенно несчастным.
Я сказала:
— Пожалуй, пойду и похороню себя в кино. Не беспокойся обо мне, Рой. У меня будет масса веселья.
— Только помни о том, что я тебе сказал.
— О руководителе тренировочных полетов?
— Нет. О том, что я люблю тебя всем моим сердцем.
— О, дорогой…
— И, — сказал он, — будь подальше от офицеров военно-воздушных сил. Понимаешь?
— Рой! Ты становишься ревнивым в последнюю неделю? Это так?
— Я хотел задушить парня голыми руками.
— Вот это да!
Он сказал мрачно:
— Это самая подходящая реакция для человека моей профессии.
— О Боже, ты ревнуешь! Как прекрасно!
Это было странно, потому что я всегда презирала ревность как самое отвратительное чувство. Теперь я приветствовала ее. Чаша моего счастья переполнилась.
Мы едва дотронулись до нашего кофе, но он должен был уплатить за все. Мы вышли, шагая рядом друг с другом, и я внезапно заметила, что кафе наполнено мужчинами, женщинами и детьми с пуделями, а у кого-то был даже персидский голубой кот на желтом кожаном ремешке. Странно: ведь когда мы с Роем разговаривали, вокруг нас на милю не было ни единой души. Это кафе, как я поняла, не было лучшим местом для любовной сцены, и это должно было в известной мере стеснять такого человека, как Рой. Я знала, когда ты наконец преуспела в своей назойливости и вырвала у мужчины признание в любви к тебе, что-то большее, чем несколько тщательно отобранных слов, должно последовать за этим; но Рой не мог отправиться в город в «Салон Фрагонара», слишком много было ожидать от него, чтобы он впал в неистовую страсть и принялся срывать с меня блузку и т. д. Помимо всего, у него была страшно ответственная работа в «Магна интернэшнл эйрлайнз», и когда мужчина имеет такую страшно ответственную и важную работу, то он должен охранять свою репутацию. Это любому ежику понятно.
Выходя из кафе, он сказал:
— Я покидаю тебя здесь. Извини меня. Но я обязан это сделать. О'кей?
— О'кей, дорогой. Но уходи побыстрее.
Я попыталась повернуться к нему спиной, когда он оставлял меня, но не смогла. Я стояла и смотрела на его прекрасное сильное тело, на его легкую походку, пока он шел к одному из лифтов, и наконец он исчез. Тогда я двинулась через вестибюль, чувствуя, что поток слез наполнял мой живот и едва не затопил меня всю, и я побежала в туалетную комнату — в «Шалеруа» их было полно — и плакала, пока мне не стало легче. Тогда я снова вышла в вестибюль и встретила Сюзанну, блондинку, которая должна была отрезать свой «конский хвост». Она разглядывала витрину ювелирной лавочки, представлявшей в миниатюре магазин Тиффани, где Люк Лукас купил для Джурди золотой браслет и, похоже, обручальное кольцо тоже.
— Я сказала:
— Привет, Сюзанна.
Она ответила:
— Привет, Кэрол.
И мы грустно стояли, глядя на бриллиантовые ожерелья, стоимость которых равнялась стоимости Земли. Мы бессвязно поболтали, и я узнала, что она также сегодня вечером не идет на свидание, — ее подруга Жаклин встречается с южноамериканским джентльменом, который занят ореховым бизнесом, продажей бразильских орехов повсюду. В результате я предложила Сюзанне поужинать вместе и отправиться в кино, чему она очень обрадовалась. Мы договорились встретиться снова через полчаса, прямо здесь, перед ювелирной лавкой, и мы отправились по своим номерам, чтобы чуть освежиться.
Джурди уже ушла, очевидно, на встречу с Люком. Донны тоже не было, но я не имела представления о ее свидании — кажется, она собрала за прошедшие три недели целую свиту. Я даже не знала, возьмет ли она «импалу» Н. Б., и меня это совсем не заботило. Альма, как обычно, была в ванной, но она только приводила с помощью душа в порядок свои кудри, поэтому дверь в ванную была открыта, и она могла мне крикнуть.
— Кэрол!
— Да?
— Ах, это ты. Ты вечером здесь, Кэрол?
— Нет, я иду в кино.
Она торопливо вышла из ванной и, по обыкновению, была как мечта, в великолепном белом платье с глубоким вырезом на груди и огромной желтой розой, вышитой на левом бедре. Ее волосы, более кудрявые, чем обычно, спускались по спине. Мгновение она смотрела на меня и с нажимом сказала:
— Кэрол!
— Ну что?
Она разглядывала мое лицо:
— Ты плакала?
— Кто, я?
— Хо-хо, Кэрол! Ты не похожа на себя. Ха-ха, Кэрол!
— Ради всего святого, перестань так шуметь. «Хо-хо. Ха-ха». Это напоминает время кормления в зоопарке.
Она сказала еще более резко:
— Ты знаешь, как мы говорим в Италии? «Она была на фиесте, ее голос изменился». Это означает, что она больше не девушка. Не девственница.
— Альма, ради Бога, не урчи, как водосточная труба.
— Доктор? — спросила она, глядя на меня. — Я не утверждаю, что ты с ним спала, но он сделал тебя счастливой? А?
— Будь хорошей девочкой, милочка. Помолчи.
— О'кей, ты хочешь сохранить это в секрете, я не буду мешать.
— Во сколько у тебя свидание?
Она посмотрела на свои часы.
— Двадцать минут назад.
— Это звучит вполне разумно.
— Сонни милый приятный парень. Ему нравится ждать.
— Куда вы собираетесь пойти?
— На сегодняшний вечер у него большие планы. Какое-то совершенно особое место.
— Альма…
Она подошла ко мне вплотную и рассмеялась мне в лицо:
— Ох, Кэрол! Кэрол! Ты опять превращаешься в мою мать?
— Душечка, во мне нет и кусочка от твоей матушки, но только будь осторожной с этим парнем, обещаешь?;
— Осторожной, осторожной, — она передразнила меня своим глубоким низким голосом. — Ты думаешь, я не осторожна?
Я сказала:
— Ведь никакого нет вреда от того, чтобы быть осторожной. Только помни об этом.
— Моя мать всегда мне говорила то же самое. — Она снова перешла на низкий глубокий бас: — «Альма, Будь осторожной. Только помни об этом. Будь осторожной!» — Она усмехнулась. — Кэрол, ты знаешь что? Ни один мужчина не дотронулся до меня. Правда. Ни один.
Я уставилась на нее.
Она спокойно смотрела на меня своими огромными прекрасными глазами цвета меди, и, к моему крайнему удивлению, я знала, что она не лжёт. Она отвернулась со словами:
— Вечер холодный, да?
— Нет, теплый.
— Я лучше возьму жакет. В машине прохладно.
Сюзанна немного запоздала — она также всплакнула, — потому что скучала по дому, как она объяснила позднее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104