После ленча мы надели брюки, и все мы, включая девушек из класса мисс Пирс, отправились в аэропорт и вскарабкались на борт «Констелейшн». После часового пребывания в самолете с целью ознакомления со всем оборудованием мы оторвались от земли и круто взмыли вверх в небо, совершив первый наш ознакомительный полет. Самым удивительным было то, что стоило нам войти в кабину, как мы почувствовали себя фактически дома. Все здесь было точно так, как. мы учили, отличаясь разве лишь тем, что это было в действительности в трех измерениях. Камбуз, полки для журналов, столик для игры в карты, огнетушители, лестница Иакова, даже ящичек первой помощи, точно как в рекламе. Ничего не надо искать. Я чувствовала себя, будто родилась в одном из этих самолетов. И было замечательно, совершенно изумительно снова оказаться в полете. Подсознательно я начала сомневаться, выйдем ли мы когда-нибудь из классной комнаты, и этот первый полет возродил мою уверенность. Однако это могло случиться, если бы я попала в лапы к мистеру Гаррисону.
Итак, начался новый уик-энд. Утром в субботу в семь тридцать Джурди покинула номер, коротко бросив: «Всем привет». И, когда дверь за ней закрылась, Донна спросила: «Куда она отправилась?» — с моих губ слетел готовый ответ: «О, всего лишь посетить кузена в Пальм-Бич». Альма вела себя в высшей степени подозрительно, разговаривала сама с собой и улыбалась своей легкой загадочной улыбкой, когда она гладила что-то из кружев и шелка, что, по ее, мнению, следовало называть комбинацией, и я спросила:
— У тебя опять назначена встреча с твоим другом-боксером?
Донна была в комнате, поэтому я говорила по-итальянски.
Боксер был скорее всего опасным бандитом, но я назвала его pugiliste, и это, кажется, было замечено.
Она надменно ответила;
— С какой стати ты задаешь этот вопрос? Разве кого-либо из вас касается, с кем я встречаюсь?
Искусство беседы в этой стране, вероятно, на стадий умирания, но в Италии оно на том же уровне, что и опера, так что часто их невозможно различить.
— Пожалуйста, послушай меня, Альма, дорогая, — сказала я. — У меня нет желания касаться твоих встреч, но я слышала, что этот боксер такой человек, с которым следует быть осторожным. Это было сказано человеком, знающим, что его характер не из лучших.
Она гладила две пары так называемых трусиков и лифчиков, пока мне отвечала. Это был настоящий трактат по поводу вмешательства в чужие дела, со ссылками на секретную полицию и окружение шпионов, которые на самом деле являются просто-напросто завистливыми девственницами. Это определенно попало в цель, хотя и не было в буквальном смысле правдой, и я прервала ее выступление громким вскриком протеста, который она даже не побеспокоилась выслушать. Слишком погруженная в себя, Альма наконец проговорила:
— Если бы ты не была настолько ослеплена завистью, ты должна была понять, что я могу очень хорошо позаботиться сама о себе. Я не нуждаюсь в подобных предостережениях. К тому же он простой американский парень, без особых приемов.
— Не обманывай себя, моя дорогая, в Италии множество парней, которых спокойно заткнут за пояс простые американские парни. У них достаточно приемов, чтобы достичь того, что они хотят. И они могут обойтись вообще без всяких приемов.
— Вздор! Это парень высшего класса. У него итальянский автомобиль. Тебе нужны еще какие-то доказательства? «Ланча». Даже в Риме только люди самого высокого класса владеют двухместной спортивной «ланчей».
— Послушай меня, Альма. В Майами-Бич такой автомобиль является практически признанием виновности.
Но она, как обычно, была упрямой, а я была вынуждена признать, что у меня действительно нет никаких доказательств. Я имею в виду, что, если бы кто-то пришел ко мне год назад и сказал: «Послушай, Кэрол, остерегайся Тома Ричи, под этим ежиком находится не что иное, как дьявол в человеческом облике», — я ответила бы точно так же. Не совсем так растянуто, может быть, но во многом с точно такой же аргументацией. Действительно, когда я подумала об этом, я удивилась тому, насколько Альма была терпима. Я, однако, сделала все возможное, и когда она около полудня быстро выбежала, все, что мне оставалось сделать, это глубоко вздохнуть.
Другой стороной дела было то, что она выглядела столь великолепно, а ее глаза сверкали таким нетерпением, что мы обе, Донна и я, были охвачены завистью из-за того, что у нас нет свиданий; а спустя минуту после ее ухода мы начали проявлять симптомы сумасшествия. А это было большим профессиональным риском для четырнадцатого этажа; только что тебя заботило разогревание тушеного мяса в камбузе, а уже в. следующее мгновение тебя охватывало истерическое любопытство, будешь ли ты когда-нибудь снова ощущать запах мужчины. Налицо было полное, совершенное и повсеместное отсутствие живых существ. Я вспомнила, как однажды вечером один из молодых лифтеров, прыщавое существо с едва пробивающимися усами, поспешил из своего лифта, чтобы передать поздравительную телеграмму, одной из девушек. Поблагодарила ли она его? Нет. Она завопила: «Ты понимаешь, что, входя сюда, тебе следует брать свою жизнь в свои руки?» — и маленький уродец был так напуган, что помчался назад к лифту, спустился до самого низа, и его не было видно целую неделю.
В конце концов, спустя полчаса после ухода Альмы, Донна заявила:
— Послушай, если мы не уйдем отсюда в скором времени, то я начну крушить мебель.
А я сказала:
— Донна, довольно странно, но я ощущаю то же самое. — Может быть, я чувствовала себя еще хуже, ибо Рой Дьюер, в сущности, был под ногами, и во мне все больше и больше нарастал жар, потому что ему не хватало элементарного приличия поднять телефонную трубку и позвонить мне. Только бы услышать, как он говорит: «Кэрол, мы не должны продолжать», как будто мы что-то начинали, или: «Кэрол, мы не должны видеться друг с другом», — это было бы бальзамом для моего одинокого сердца. Но от него не было ни звука, и это было невыносимо.
Донна сказала:
— Хватит выглядеть, как привидение, наденем что-либо и в путь.
Я облачилась во что-то миленькое и цветастое, а Донна — во что-то зеленоватое, и мы двинулись на выход, напоминая собой висячие сады Вавилона. Когда мы вошли в лифт, Донна предложила:
— Давай возьмем машину, -но я была готова этому.
— Если ты возьмешь машину, — сказала я, — то на свой счет.
Она ответила:
— Мой Бог, иногда ты вещаешь, как Джордж Вашингтон, — на что я сказала:
— Ерунда. Машины нет, насколько я понимаю, и ты это знаешь, — Итак, мы взяли такси и попросили подбросить нас к Бурдину, это было своего рода главной станцией назначения для девушек и, когда мы выползли из такси, там прогуливались, тихо посвистывая, два высоких молодых интересных парня из военно-воздушных сил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104