Понадобилось всего несколько дней, чтобы выявить ее самые большие достоинства: стройную фигуру, отличной формы уши и ее имя и неизменно отдавать им должное. Некеру она больше служить не сможет – теперь она повинуется только приказам Марко.
Мастерские и студия Марко располагались в доме на рю Клеман-Марр, неподалеку от штаб-квартиры «ГН». Уже направляясь к выходу, он вдруг вспомнил про платье, которое разорвал вчера на примерке, и помчался в мастерскую, где над этим платьем трудилась теперь несравненная мадам Жинетта, работавшая до войны с Ланваном, а после войны у Диора, пока ее не переманил Сен-Лоран. Уже лет пятнадцать она не работала, но Некер уговорил ее немного помочь именно с этой коллекцией. Она сидела, склонившись над платьем, Марко вошел и нежно приобнял ее за плечи.
– Ну что, радость моя, дело продвигается?
– Вы же не хуже меня знаете, как трудно даются шифоновые складки, – устало ответила она, снимая очки.
– Вы не хотите, чтобы я посмотрел на чудо, которое вы сотворили?
– Вам надо только узнать, удастся ли мне спасти платье, – проворчала она. – Надо было поаккуратнее рвать его вчера, шов разошелся в нескольких местах.
– Вы совершенно правы! Надо было с самого начала поручить его вам, тогда ничего бы не случилось. Но, признайтесь, дорогая моя, швы были просто отвратительные. Я просто вышел из себя.
– Вы – итальянский сумасшедший, – упрекнула она его. – Мсье Диор никогда себе такого не позволял.
– А мсье Сен-Лоран?
– Слова грубого никогда не сказал. Настоящий джентльмен. – Но даже когда Сен-Лоран был молод, а она еще вполне реагировала на мужское очарование, он не умел говорить так ласково, как этот мсье Марко. Ох уж эти итальянцы! Какие взгляды, какие улыбки, невозможно устоять. Особенно против этого.
– У вас прелестные руки, мадам Жинетта, – сказал Марко, поглаживая ее пальцы.
– Обычные руки, – смутилась она. – Руки старухи. – И она попробовала убрать их, но он не отпускал.
– Нет-нет! По ним видно, что работа ваша может быть лишь изумительной. – И он один за другим стал целовать кончики ее пальцев. – А можно мне все-таки взглянуть на шов? Брависсимо! Вы все спасли. Это платье станет жемчужиной коллекции.
Она растаяла от гордости и застенчиво улыбнулась ему. Он словно возвращает ей молодость.
– Да, умели раньше работать! До завтра, радость моя, я на вас полагаюсь.
Спускаясь по лестнице, Марко думал, что по крайней мере еще неделю Жинетта не будет капризничать и грозить уйти, жалуясь на возраст и усталость. А если повезет – то и две. Когда надо будет делать примерки с манекенщицами, без этой старой карги ему не обойтись.
Пожалуй, надо было надеть пальто. На улице было так солнечно, и он решил, что еще и тепло. Но нет – обычная парижская погода, стыло, сыро и солнечно. Он завернул в маленькое итальянское кафе и заказал двойной эспрессо.
Господи, как же хочется отдохнуть! Но об этом ближайшие две недели не стоит и мечтать. А потом – или полная победа, или провал. Показ всему миру – журналистам, дилерам, Си-эн-эн. А еще – «Вог», «Цинг», «Базаар» и все газеты, от «Нью-Йорк таймс» и «Фигаро» до маленьких провинциальных листков.
Как же он раньше не задумывался над тем, что кутюрье выставляет себя на суд перед всем миром? Актер может сыграть первую роль, и никто о ней не узнает, если только это не будет полным успехом. Будущий чемпион по теннису может проигрывать первые матчи, и никто над ним не станет смеяться. Но все женщины считают, что они разбираются в моде.
О моде столько и говорят и пишут, каждая новая коллекция встречается с восторгом или с убийственным равнодушием. Ею интересуются все – от главного редактора «Эль» до девчонок-продавщиц.
Вот-вот наступит момент, к которому он шел всю жизнь, неужели он не справится, спрашивал себя Марко. Интересно, все модельеры так мучаются перед первым показом?
Увы – спросить об этом не у кого, модельеры, как певцы-соперники или как боксеры перед поединком, ни с кем не делятся сокровенным. Марко попытался представить себе кого-нибудь из великих модельеров, мучающихся неуверенностью, и не смог. Нервные припадки Сен-Лорана стали традицией, он – мученик моды, умирающий на кресте ради каждой новой коллекции, но второго такого быть не может.
Марко заказал еще один эспрессо, радуясь тому, что бар пока что пуст. Он бросил недоделанными сотню дел, нужно ведь проверить каждую мелочь. А он даже не знает, кто будет показывать его модели. Черт возьми, зачем только Некер вмешался, устроил этот идиотский конкурс, тоже мне суд Париса! Зачем ему три несмышленые девчонки, ему просто необходимы манекенщицы с именем – они умеют показать любое платье, на них сразу обращают внимание фотографы.
Задушить бы этого Некера! Как смеет этот швейцарец навязывать ему свой собственный вкус? Да, деньги его, но почему он все решает только сам? Он и место выбрал – салон красоты в подвалах «Рица».
– Это должен быть настоящий праздник, Марко, – заявил Некер. – Вечерний показ, смокинг или черный пиджак, потом – фуршет. Только так и надо представлять что-то новое. Внимание и прессы, и покупателей будет сосредоточено прежде всего на известных модельерах, а нам надо, чтобы они запомнили тебя. Так что надо выделиться.
Откуда, черт подери, это известно Некеру? Он бизнесмен, удачливый бизнесмен, и только. Он же не дизайнер, не художник.
И все же этот сукин сын действительно чертовски умен. И отлично понимает, что Марко – рабочая лошадка и надо держать его на скудном пайке. И никуда не денешься – чтобы представить новую коллекцию, нужны деньги, причем немалые.
– Ты будешь получать жалованье, Марко, причем весьма и весьма солидное. Но я не намерен давать тебе долю от прибыли. Во-первых, прибыли может и не быть, и «ГН» идет на риск, поддерживая новое имя. И я рискую – так легко потерять деньги на моде. Каждое платье будет обходиться нам дороже, чем мы сможем за него получить. На раскрутку серии готовой одежды может уйти года два, а до духов если и дойдет дело, то еще через несколько лет. Я признаю твой талант, Марко, но бизнес есть бизнес.
Марко всю жизнь работал на других, это был его единственный шанс делать вещи под своим именем, поэтому ему пришлось согласиться. Но он припомнит еще Некеру то, что он не пожелал поделиться с ним даже крохами со стола.
Он вдруг понял, что снова полез в карман за сигаретами. Да, эти часы наедине с собой его не успокоили, а только завели еще больше. Развлечься бы с кем-нибудь. Сколько времени он не занимался сексом? Пожалуй, недели две.
Да, нужна женщина, только какая-нибудь попроще, которую не надо обольщать. Просто разрядиться бы, сбросить напряжение. Это возможно только с проституткой, а Марко предпочитал не пользоваться их услугами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Мастерские и студия Марко располагались в доме на рю Клеман-Марр, неподалеку от штаб-квартиры «ГН». Уже направляясь к выходу, он вдруг вспомнил про платье, которое разорвал вчера на примерке, и помчался в мастерскую, где над этим платьем трудилась теперь несравненная мадам Жинетта, работавшая до войны с Ланваном, а после войны у Диора, пока ее не переманил Сен-Лоран. Уже лет пятнадцать она не работала, но Некер уговорил ее немного помочь именно с этой коллекцией. Она сидела, склонившись над платьем, Марко вошел и нежно приобнял ее за плечи.
– Ну что, радость моя, дело продвигается?
– Вы же не хуже меня знаете, как трудно даются шифоновые складки, – устало ответила она, снимая очки.
– Вы не хотите, чтобы я посмотрел на чудо, которое вы сотворили?
– Вам надо только узнать, удастся ли мне спасти платье, – проворчала она. – Надо было поаккуратнее рвать его вчера, шов разошелся в нескольких местах.
– Вы совершенно правы! Надо было с самого начала поручить его вам, тогда ничего бы не случилось. Но, признайтесь, дорогая моя, швы были просто отвратительные. Я просто вышел из себя.
– Вы – итальянский сумасшедший, – упрекнула она его. – Мсье Диор никогда себе такого не позволял.
– А мсье Сен-Лоран?
– Слова грубого никогда не сказал. Настоящий джентльмен. – Но даже когда Сен-Лоран был молод, а она еще вполне реагировала на мужское очарование, он не умел говорить так ласково, как этот мсье Марко. Ох уж эти итальянцы! Какие взгляды, какие улыбки, невозможно устоять. Особенно против этого.
– У вас прелестные руки, мадам Жинетта, – сказал Марко, поглаживая ее пальцы.
– Обычные руки, – смутилась она. – Руки старухи. – И она попробовала убрать их, но он не отпускал.
– Нет-нет! По ним видно, что работа ваша может быть лишь изумительной. – И он один за другим стал целовать кончики ее пальцев. – А можно мне все-таки взглянуть на шов? Брависсимо! Вы все спасли. Это платье станет жемчужиной коллекции.
Она растаяла от гордости и застенчиво улыбнулась ему. Он словно возвращает ей молодость.
– Да, умели раньше работать! До завтра, радость моя, я на вас полагаюсь.
Спускаясь по лестнице, Марко думал, что по крайней мере еще неделю Жинетта не будет капризничать и грозить уйти, жалуясь на возраст и усталость. А если повезет – то и две. Когда надо будет делать примерки с манекенщицами, без этой старой карги ему не обойтись.
Пожалуй, надо было надеть пальто. На улице было так солнечно, и он решил, что еще и тепло. Но нет – обычная парижская погода, стыло, сыро и солнечно. Он завернул в маленькое итальянское кафе и заказал двойной эспрессо.
Господи, как же хочется отдохнуть! Но об этом ближайшие две недели не стоит и мечтать. А потом – или полная победа, или провал. Показ всему миру – журналистам, дилерам, Си-эн-эн. А еще – «Вог», «Цинг», «Базаар» и все газеты, от «Нью-Йорк таймс» и «Фигаро» до маленьких провинциальных листков.
Как же он раньше не задумывался над тем, что кутюрье выставляет себя на суд перед всем миром? Актер может сыграть первую роль, и никто о ней не узнает, если только это не будет полным успехом. Будущий чемпион по теннису может проигрывать первые матчи, и никто над ним не станет смеяться. Но все женщины считают, что они разбираются в моде.
О моде столько и говорят и пишут, каждая новая коллекция встречается с восторгом или с убийственным равнодушием. Ею интересуются все – от главного редактора «Эль» до девчонок-продавщиц.
Вот-вот наступит момент, к которому он шел всю жизнь, неужели он не справится, спрашивал себя Марко. Интересно, все модельеры так мучаются перед первым показом?
Увы – спросить об этом не у кого, модельеры, как певцы-соперники или как боксеры перед поединком, ни с кем не делятся сокровенным. Марко попытался представить себе кого-нибудь из великих модельеров, мучающихся неуверенностью, и не смог. Нервные припадки Сен-Лорана стали традицией, он – мученик моды, умирающий на кресте ради каждой новой коллекции, но второго такого быть не может.
Марко заказал еще один эспрессо, радуясь тому, что бар пока что пуст. Он бросил недоделанными сотню дел, нужно ведь проверить каждую мелочь. А он даже не знает, кто будет показывать его модели. Черт возьми, зачем только Некер вмешался, устроил этот идиотский конкурс, тоже мне суд Париса! Зачем ему три несмышленые девчонки, ему просто необходимы манекенщицы с именем – они умеют показать любое платье, на них сразу обращают внимание фотографы.
Задушить бы этого Некера! Как смеет этот швейцарец навязывать ему свой собственный вкус? Да, деньги его, но почему он все решает только сам? Он и место выбрал – салон красоты в подвалах «Рица».
– Это должен быть настоящий праздник, Марко, – заявил Некер. – Вечерний показ, смокинг или черный пиджак, потом – фуршет. Только так и надо представлять что-то новое. Внимание и прессы, и покупателей будет сосредоточено прежде всего на известных модельерах, а нам надо, чтобы они запомнили тебя. Так что надо выделиться.
Откуда, черт подери, это известно Некеру? Он бизнесмен, удачливый бизнесмен, и только. Он же не дизайнер, не художник.
И все же этот сукин сын действительно чертовски умен. И отлично понимает, что Марко – рабочая лошадка и надо держать его на скудном пайке. И никуда не денешься – чтобы представить новую коллекцию, нужны деньги, причем немалые.
– Ты будешь получать жалованье, Марко, причем весьма и весьма солидное. Но я не намерен давать тебе долю от прибыли. Во-первых, прибыли может и не быть, и «ГН» идет на риск, поддерживая новое имя. И я рискую – так легко потерять деньги на моде. Каждое платье будет обходиться нам дороже, чем мы сможем за него получить. На раскрутку серии готовой одежды может уйти года два, а до духов если и дойдет дело, то еще через несколько лет. Я признаю твой талант, Марко, но бизнес есть бизнес.
Марко всю жизнь работал на других, это был его единственный шанс делать вещи под своим именем, поэтому ему пришлось согласиться. Но он припомнит еще Некеру то, что он не пожелал поделиться с ним даже крохами со стола.
Он вдруг понял, что снова полез в карман за сигаретами. Да, эти часы наедине с собой его не успокоили, а только завели еще больше. Развлечься бы с кем-нибудь. Сколько времени он не занимался сексом? Пожалуй, недели две.
Да, нужна женщина, только какая-нибудь попроще, которую не надо обольщать. Просто разрядиться бы, сбросить напряжение. Это возможно только с проституткой, а Марко предпочитал не пользоваться их услугами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91