Но такие обычно приходят в сопровождении постоянного клиента. Торговцы блошиных рынков богатеют именно за счет того благоговейного ужаса, который внушают настоящие антикварные магазины.
Некер попросил секретаршу соединить его с Джордан.
– Мисс Северино сказала мне, что вам понравился музей декоративного искусства. Я его хорошо знаю, но меня ужасно раздражают служители, которые ходят за тобой по пятам, будто бы боясь, что ты собираешься что-то украсть. Не хотите ли вы зайти со мной в салоны, где можно осмотреть вещь по-настоящему, потрогать ее, полюбоваться ею вблизи? Там совершенно не обязательно покупать.
– Ой, я мечтаю об этом!
– Я могу заехать за вами в три часа. Вас это устроит?
– Конечно!
После разговора с Джордан Некер позвонил Кремерам, чтобы договориться о визите. Секретарь сказал, что, к его огромному сожалению, всех троих мсье Кремеров сегодня не будет – они будут на трех аукционах в разных местах, но мсье Жан, их заместитель, почтет за честь помочь мсье Некеру и его гостье, мадемуазель Дансер.
Обычно он никогда заранее не извещал Кремеров о своем визите, но на этот раз он специально позвонил предупредить, потому что, появись он неожиданно в сопровождении изумительно красивой цветной девушки, даже вышколенный персонал Кремеров может на долю секунды выказать свое удивление. А он хотел оградить Джордан от подобных проявлений любопытства. Да, она умна и даже мудра, но почему ему так хочется заботиться о ней, оберегать ее? Уж не видит ли он в ней замену так и не появившейся дочери? – подумал Некер удивленно.
* * *
«Как странно, – думала Джордан, – что Жак Некер позвонил именно тогда, когда я почувствовала себя совершенно одинокой». Тинкер ускользнула в заоблачные выси, Эйприл и Мод вечно чем-то заняты, у Фрэнки и Майка своя жизнь, вот счастливчики, так что рядом никого нет, кроме Пичес Уилкокс, которая вполне любезна на людях, но, когда они с Джордан встречаются в холле, рассеянно улыбается и торопится пройти мимо. Но Джордан не держала зла на Пичес. Каждому – свое.
Джордан так и так собиралась пройтись днем по антикварным лавкам. Она видела несколько на улочках Левого берега, это были маленькие неприметные магазинчики, но, боже мой, что выставлено в их витринах! В Париже она почувствовала себя дома, в восторженных взглядах, которые на нее бросали, не читалось ни намека на то, что она другой расы, и поэтому Джордан совершенно успокоилась и позволила себе заглянуть в некоторые лавки, где поняла, что больше всего на свете антиквары любят поболтать.
Они были как гостеприимные хозяева, и казалось, что главное для них – встретить посетителя и побеседовать с ним. Так что Джордан быстро расслабилась и поняла, что совершенно необязательно что-нибудь покупать, но все же не устояла перед изумительным набором десертных тарелочек, сервизом для горячего шоколада, двумя вазами и несколькими гравюрами, а торговцам, когда беседа заканчивалась покупкой, казалось, было все равно, приобрела она что-то или нет.
Джордан так все это нравилось, что она даже стала мечтать, как будет жить в Париже, работать моделью, пока будет позволять возраст, копить деньги, как настоящая француженка, и в конце концов откроет собственный магазинчик. Но потом, почитав газеты, она узнала о новой волне ненависти по отношению к черным иммигрантам из Северной Африки и о большом проценте французов, которые обвиняют черных в экономических трудностях, преследующих страну.
Да, пожалуй, дома у нее возможностей больше, поняла Джордан. Но, идя по улицам, она парила душой, чувствуя на себе восторженные взгляды, которыми европейцы провожают красавиц любой расы.
* * *
– А витрины нет? – удивленно спросила Джордан, когда они с Некером подъехали к особняку Кремеров.
– Они слишком известны, и витрина им просто не нужна. Это то место, куда вы не попадете, если не знаете уже о его существовании. Но, если вы просто подойдете к двери и позвоните в звонок, они будут с вами исключительно милы и любезны.
– Так что в чем-то они не отличаются от обычных антикваров?
– А вы ходили по лавкам? – спросил он, стараясь не выказать своего удивления.
– Совсем немного. На Левом берегу. У меня в чемоданах мало свободного места, но я его уже использовала. Мне даже показалось, что им не очень хочется, чтобы я что-то покупала.
– Вы совершенно правы. Представьте себе, что вы всю жизнь что-то собираете, выискиваете, уговариваете продать вам то-то и то-то, а потом вам приходится продавать свои трофеи, чтобы заработать на жизнь. Думаю, это должно быть пыткой, но антиквары согласны на это. Уже третье поколение Кремеров занимается этим. Конечно, часть сокровищ они оставляют себе, чтобы не умереть от горя. Как-то раз я сказал Филиппу Кремеру, что он мучает себя так же, как балерина, которая должна танцевать, превозмогая боль, но он только рассмеялся. На самом деле у него действительно удивительный нюх. Я уверен, что у него есть вещи получше, чем у меня.
– А как же манекенщицы, которые должны морить себя голодом и ходить на каблуках, делая вид, что ничего нет проще? Всегда что-нибудь да найдется. А каковы недостатки вашей работы?
– Никогда об этом не задумывался. Наверное, их просто нет, – удивленно засмеялся Некер.
– Вам повезло. Каждый метр ткани похож один на другой, каждый флакон духов – тоже, вам не приходится иметь дело с уникальными вещами. Разве что ваши дома моды… Но, если модельер с чем-то не справился, его всегда можно заменить. Главное – это имя.
– Так точно. Поэтому я и ставлю сейчас на Ломбарди. Может, войдем внутрь?
– Я пока что присматриваюсь, как настоящий антиквар, – мило улыбнулась Джордан, и шофер распахнул перед ней дверцу. Она была одета в безукоризненно сшитый брючный костюм и свитер – все в темно-коричневых, шоколадных тонах. На этом фоне кожа ее просто светилась, как светится она у белой женщины, одетой в платье черного атласа.
– Мсье Некер, мадемуазель, рады вас видеть! Прошу вас, проходите! – приветствовал их мсье Жан, который знал об антиквариате столько, что при необходимости Кремеры могли спокойно оставлять салон на него.
– Джордан, это мсье Жан, – сказал Некер по-английски. – Мсье Жан, это мадемуазель Дансер, любительница старины.
– Счастлив с вами познакомиться, мадемуазель. Могу ли я предложить вам кофе? Или что-нибудь выпить?
– Нет, спасибо. Может быть, позже. Джордан, вы хотите посмотреть что-нибудь определенное?
– О, нет… Я просто поброжу здесь, – ответила Джордан ошеломленно. Она даже представить себе не могла, что столько бесценной мебели, драгоценностей, безделушек может находиться в одном доме, вернее, в холле одного дома. Нет, не бесценной, поправила себя Джордан, потому что все здесь выставлено на продажу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Некер попросил секретаршу соединить его с Джордан.
– Мисс Северино сказала мне, что вам понравился музей декоративного искусства. Я его хорошо знаю, но меня ужасно раздражают служители, которые ходят за тобой по пятам, будто бы боясь, что ты собираешься что-то украсть. Не хотите ли вы зайти со мной в салоны, где можно осмотреть вещь по-настоящему, потрогать ее, полюбоваться ею вблизи? Там совершенно не обязательно покупать.
– Ой, я мечтаю об этом!
– Я могу заехать за вами в три часа. Вас это устроит?
– Конечно!
После разговора с Джордан Некер позвонил Кремерам, чтобы договориться о визите. Секретарь сказал, что, к его огромному сожалению, всех троих мсье Кремеров сегодня не будет – они будут на трех аукционах в разных местах, но мсье Жан, их заместитель, почтет за честь помочь мсье Некеру и его гостье, мадемуазель Дансер.
Обычно он никогда заранее не извещал Кремеров о своем визите, но на этот раз он специально позвонил предупредить, потому что, появись он неожиданно в сопровождении изумительно красивой цветной девушки, даже вышколенный персонал Кремеров может на долю секунды выказать свое удивление. А он хотел оградить Джордан от подобных проявлений любопытства. Да, она умна и даже мудра, но почему ему так хочется заботиться о ней, оберегать ее? Уж не видит ли он в ней замену так и не появившейся дочери? – подумал Некер удивленно.
* * *
«Как странно, – думала Джордан, – что Жак Некер позвонил именно тогда, когда я почувствовала себя совершенно одинокой». Тинкер ускользнула в заоблачные выси, Эйприл и Мод вечно чем-то заняты, у Фрэнки и Майка своя жизнь, вот счастливчики, так что рядом никого нет, кроме Пичес Уилкокс, которая вполне любезна на людях, но, когда они с Джордан встречаются в холле, рассеянно улыбается и торопится пройти мимо. Но Джордан не держала зла на Пичес. Каждому – свое.
Джордан так и так собиралась пройтись днем по антикварным лавкам. Она видела несколько на улочках Левого берега, это были маленькие неприметные магазинчики, но, боже мой, что выставлено в их витринах! В Париже она почувствовала себя дома, в восторженных взглядах, которые на нее бросали, не читалось ни намека на то, что она другой расы, и поэтому Джордан совершенно успокоилась и позволила себе заглянуть в некоторые лавки, где поняла, что больше всего на свете антиквары любят поболтать.
Они были как гостеприимные хозяева, и казалось, что главное для них – встретить посетителя и побеседовать с ним. Так что Джордан быстро расслабилась и поняла, что совершенно необязательно что-нибудь покупать, но все же не устояла перед изумительным набором десертных тарелочек, сервизом для горячего шоколада, двумя вазами и несколькими гравюрами, а торговцам, когда беседа заканчивалась покупкой, казалось, было все равно, приобрела она что-то или нет.
Джордан так все это нравилось, что она даже стала мечтать, как будет жить в Париже, работать моделью, пока будет позволять возраст, копить деньги, как настоящая француженка, и в конце концов откроет собственный магазинчик. Но потом, почитав газеты, она узнала о новой волне ненависти по отношению к черным иммигрантам из Северной Африки и о большом проценте французов, которые обвиняют черных в экономических трудностях, преследующих страну.
Да, пожалуй, дома у нее возможностей больше, поняла Джордан. Но, идя по улицам, она парила душой, чувствуя на себе восторженные взгляды, которыми европейцы провожают красавиц любой расы.
* * *
– А витрины нет? – удивленно спросила Джордан, когда они с Некером подъехали к особняку Кремеров.
– Они слишком известны, и витрина им просто не нужна. Это то место, куда вы не попадете, если не знаете уже о его существовании. Но, если вы просто подойдете к двери и позвоните в звонок, они будут с вами исключительно милы и любезны.
– Так что в чем-то они не отличаются от обычных антикваров?
– А вы ходили по лавкам? – спросил он, стараясь не выказать своего удивления.
– Совсем немного. На Левом берегу. У меня в чемоданах мало свободного места, но я его уже использовала. Мне даже показалось, что им не очень хочется, чтобы я что-то покупала.
– Вы совершенно правы. Представьте себе, что вы всю жизнь что-то собираете, выискиваете, уговариваете продать вам то-то и то-то, а потом вам приходится продавать свои трофеи, чтобы заработать на жизнь. Думаю, это должно быть пыткой, но антиквары согласны на это. Уже третье поколение Кремеров занимается этим. Конечно, часть сокровищ они оставляют себе, чтобы не умереть от горя. Как-то раз я сказал Филиппу Кремеру, что он мучает себя так же, как балерина, которая должна танцевать, превозмогая боль, но он только рассмеялся. На самом деле у него действительно удивительный нюх. Я уверен, что у него есть вещи получше, чем у меня.
– А как же манекенщицы, которые должны морить себя голодом и ходить на каблуках, делая вид, что ничего нет проще? Всегда что-нибудь да найдется. А каковы недостатки вашей работы?
– Никогда об этом не задумывался. Наверное, их просто нет, – удивленно засмеялся Некер.
– Вам повезло. Каждый метр ткани похож один на другой, каждый флакон духов – тоже, вам не приходится иметь дело с уникальными вещами. Разве что ваши дома моды… Но, если модельер с чем-то не справился, его всегда можно заменить. Главное – это имя.
– Так точно. Поэтому я и ставлю сейчас на Ломбарди. Может, войдем внутрь?
– Я пока что присматриваюсь, как настоящий антиквар, – мило улыбнулась Джордан, и шофер распахнул перед ней дверцу. Она была одета в безукоризненно сшитый брючный костюм и свитер – все в темно-коричневых, шоколадных тонах. На этом фоне кожа ее просто светилась, как светится она у белой женщины, одетой в платье черного атласа.
– Мсье Некер, мадемуазель, рады вас видеть! Прошу вас, проходите! – приветствовал их мсье Жан, который знал об антиквариате столько, что при необходимости Кремеры могли спокойно оставлять салон на него.
– Джордан, это мсье Жан, – сказал Некер по-английски. – Мсье Жан, это мадемуазель Дансер, любительница старины.
– Счастлив с вами познакомиться, мадемуазель. Могу ли я предложить вам кофе? Или что-нибудь выпить?
– Нет, спасибо. Может быть, позже. Джордан, вы хотите посмотреть что-нибудь определенное?
– О, нет… Я просто поброжу здесь, – ответила Джордан ошеломленно. Она даже представить себе не могла, что столько бесценной мебели, драгоценностей, безделушек может находиться в одном доме, вернее, в холле одного дома. Нет, не бесценной, поправила себя Джордан, потому что все здесь выставлено на продажу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91