Некер наклонился к ней, думая, что сейчас, сосредоточенная и серьезная, она кажется ему даже прекраснее, чем когда улыбается.
– Джордан! Мы с вами столько раз беседовали, обсуждали то, о чем я никогда и ни с кем не говорил, неужели вы не поняли, что стали мне другом? Единственным другом – у меня никогда раньше не было времени завести себе друзей. – Некер чувствовал, как она напряжена, и хотел немного ее успокоить. – Так что вы вполне можете мне довериться. Наверное, вы не говорили со мной о своих несчастьях, потому что я так нервничал из-за Джастин. Вам давно следовало со мной поделиться.
– Это скорее не несчастье, а… проблема.
– С мужчиной? – спросил он, помрачнев.
– Да, с мужчиной. Он мне годится в отцы.
– Что он вам сделал? Если он обидел вас, это ему с рук не сойдет.
– Жак, тише, вы кричите на весь бар, – остановила его Джордан.
– Мне наплевать. Неужели какой-то стареющий негодяй вас обидел?
– Он не стареющий, и не негодяй, и не обидел меня пока что, но… возможно… обидит… – И она снова умолкла.
– Ради всего святого, Джордан, не сводите меня с ума. Говорите, в чем дело.
Она уставилась в свой бокал, крепко стиснув его в руках.
– Я полюбила вас.
Джордан сказала это негромко и безо всякого выражения – она не хотела ни опозориться сама, ни смутить его.
– Это невозможно, – сказал Некер после долгих секунд молчания.
– Стала бы я говорить такое, если бы не была уверена? – спросила Джордан, стараясь говорить рассудительно. – Поверьте, я вовсе не ожидала этого, но я ничего не могу с собой поделать. И я должна была рассказать вам об этом до нашего отъезда в Нью-Йорк. Там за меня возьмется пресса, и у меня не будет ни минуты свободной.
– Вы не могли полюбить меня, – сказал он уверенно, как судья, объявляющий приговор.
– Господи, Жак Некер, да как же вы глупы! – горячо прошептала Джордан. – Вы что, хотите, чтобы я заверила свои чувства у нотариуса? Даже святая не могла бы часами выслушивать ваши рассказы о том, каким вы были негодяем, если бы не была в вас влюблена. Вы ничего не понимаете в женщинах. Совсем ничего!
– Увы, но, кажется, это действительно так.
«По крайней мере он сидит здесь и слушает меня», – подумала Джордан и продолжала:
– Вы расспрашивали меня о моей жизни, чего раньше никто не делал, и вам это было по-настоящему интересно. Вы меня слушали, потому что я вам небезразлична, или, может, я так решила по глупости. Вы придумывали предлоги, чтобы пригласить меня куда-нибудь, и мы оба понимали, что делаете вы это не только для того, чтобы познакомить меня с французской культурой. А всю эту неделю мы с вами ужинали вместе почти каждый день, неужели вы скажете, что встречались со мной только для того, чтобы поговорить о Джастин?
– Нет. Признаюсь, не только… Наверное… я хотел быть с вами рядом, – пробормотал он деревянным голосом.
– Я влюблялась в вас все больше и больше, а вы говорите так, будто ничего не замечали. Ничего! Неудивительно, что у вас нет друзей. Вы даже не пытались поцеловать меня. За это я вас ни за что не прощу!
– Черт возьми, Джордан! Я не смел поцеловать вас – ведь вы так молоды! – воскликнул Некер, забыв о сдержанности. – У меня дыхание перехватывает, когда я смотрю на вас. Я восторгаюсь вами! Вы – чудо, каждая минута с вами – это праздник. Я никогда не встречал такой очаровательной, потрясающей, неповторимой женщины, но вы так невозможно молоды. Сами подумайте, как бы это выглядело, если бы я перед самым конкурсом стал лезть к вам с поцелуями! Ведь победительницу должен был выбрать я!
– Так, значит, вы думали об этом?
– Все время. Даже рассказывая вам о том, каким дерьмом я был когда-то, я тайно мечтал поцеловать вас… И мне становилось от этого только хуже. Неужели вы не понимаете? Да, я хотел говорить о Джастин, но еще я хотел говорить о себе, и о вас, и обо всем остальном…
– Как низко с вашей стороны, – впервые улыбнулась Джордан. – И непорядочно. Но теперь конкурс позади. И вы уже не то дерьмо, каким были когда-то.
– Нет, Джордан, это невозможно. Ни тогда, ни сейчас.
– Как это может быть невозможно, если вы мной восторгаетесь? – спросила она, вскинув гордо свою восхитительную головку.
– Джордан, мне уже пятьдесят три, а вам? Двадцать два! Вы на тридцать один год меня младше – вот вам и тридцать одна причина, по которой между нами ничего не может быть.
– Разве есть закон, который это запрещает?
– Должен быть! – воскликнул Некер. – Ничего из этого не выйдет, каким бы прекрасным ни было начало. Думаете, я не мечтал о… о нас с вами? Но я все время возвращался к реальности. Нас разделяет слишком многое – я так давно живу, а вы так молоды! Когда пройдет очарование новизны, именно это выйдет на первый план.
– Наверное, это удивительный дар – уметь заглядывать в будущее, – сказала она, удивляясь тому, как она могла полюбить человека столь неромантичного. – И видеть его в таких мрачных тонах. А что, если очарование новизны станет с годами сильным чувством? Что, если пропасть сократится? И такие случаи бывали.
– Я просто стараюсь рассуждать здраво. Один из нас должен мыслить трезво! Мы ждем от жизни разного. Главные годы своей жизни я уже прожил, я устоялся в своих привычках, меня считают неисправимым отшельником. Я уже привык жить один со своей работой, своим образом жизни, со своими интересами. Существование довольно обычное, но я им доволен. Но вы! Господи, Джордан, перед вами жизнь, полная приключений, весь мир перед вами, и никто не знает, как высоко вы взлетите. Зачем вам такой, как я?
– Сама бы хотела знать, зачем мне такой бирюк, каким вы себя только что изобразили, но – зачем-то нужен. Вот что скажите, – попросила Джордан с улыбкой, – эта отшельническая жизнь, будет она казаться вам такой же покойной и уютной, когда вы будете вспоминать о том, какой она могла бы быть со мной?
– А со мной будет ли вам так уж интересно, когда вы поймете, что упустили, от чего отказались?
– Вы не ответили на мой вопрос.
– Джордан, я просто не имею права общаться с вами, если только не женюсь на вас.
– Я хоть слово сказала о браке? – взорвалась она. – Я что, сама того не заметив, сделала вам предложение? Или назначили новый високосный год?
– Неужели вы думаете, что я допущу такое и стану жить с вами не в браке? Я что, похож на богатого старика, покупающего себе молоденькую любовницу? И как я могу поставить вас в положение девушки, про которую будут говорить, что она вышла замуж из-за денег?
– Вы рассуждаете, как Пичес Уилкокс! Меня тошнит от этого! Есть вы, Жак, и я, Джордан, а не какие-то люди, о которых сплетничают за ужином.
– Но ведь будут сплетничать, и безудержно. Вам ни за что не избавиться от сплетен, зависти, взглядов из-за угла. Вас всегда будут подозревать, считать удачливой авантюристкой, ни одна добропорядочная матрона не станет вам доверять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91