Какой он упрямый осел – даже не подумал, что Джастин, должно быть, настроена против него.
Да, пожалуй, он повел себя так, как вести себя ни в коем случае не следовало, и был слишком настырен. Зачем он только придумал этот конкурс Ломбарди! И этот проклятый столик – снова идиотская ошибка! Теперь он знает о Джастин многое, чего не узнал бы никогда, если бы не Джордан.
Из того, что рассказала Джордан, он понял, как оберегает Джастин свою независимость, как стремится всего достигать сама. Она твердо следует своим идеалам, она человек верный и преданный настолько, что может показаться упрямой. Он так хорошо ее понимает, потому что сам такой же. Или это Джастин такая же, как он? Неужели дочь, никогда не видевшая своего отца, может унаследовать его характер? Впрочем, это неважно. Теперь, поставив мысленно себя на ее место, он понимал, что его домогательства, ловушки, которые он расставлял, только затруднят сближение.
«Нет, новой ошибки допустить нельзя», – решил Некер. Он оставит Джастин в покое и пальцем не пошевельнет, чтобы устроить с ней встречу. Разве что они столкнутся неожиданно нос к носу.
Джастин несколько месяцев назад узнала о нем и отлично понимает, на что он готов ради нее. Но она отвергла все его попытки завязать с ней отношения. Не читала его писем даже из любопытства. Если она действительно так к нему относится, ее нельзя заставить это отношение переменить. Так что следующий ход за ней. Если, конечно, он будет сделан, этот следующий ход.
* * *
Едва оказавшись в «Плаза», Джастин немедленно приступила к действию. Кинув чемоданы в спальне, она позвонила Эйприл и попросила ее прийти немедленно. Эйприл, пораженная решительным тоном Джастин, повиновалась, не сказав даже, что они с Мод как раз собирались пойти поужинать.
– Боже мой! – воскликнула Джастин, целуя ее в обе щеки. – Не знаю, узнала бы я тебя на улице, но мне нравится.
– Правда? Я думала, ты придешь в ужас! – облегченно вздохнула Эйприл, в присутствии Джастин стараясь держаться не слишком развязно.
– Вовсе нет. Иногда такая внешность, как у тебя, видна окружающим только в одном ракурсе. Я всегда видела тебя классической блондинкой, этот тип привычен всем. Теперь в тебе не осталось ничего классического. Ты выглядишь так, как не выглядит никто, а для топ-модели эта совершенно необходимо. Мне даже обидно, что не я это придумала.
– Мод считает, что я выгляжу слишком странно, – сказала Эйприл.
– Но Мод ничего не смыслит в наших профессиональных делах, – сухо ответила Джастин. – Ты не этакая кисейная светловолосая барышня, ты страстная блондинка, и этого не скроешь. Тебе нужно только заняться прической, все остальное просто великолепно. У тебя сейчас волосы почти как у панка, а это мы уже проходили, и назад возвращаться незачем. Дай-ка я посмотрю, что именно сделал парикмахер. – Джастин запустила пальцы в то, что некогда было роскошной гривой, но, как она ни старалась, волосы торчали в стороны, как у какого-нибудь зверька из комикса.
– Тебе делали химию после краски и стрижки? Нет? Только уложили? Тогда нам повезло. Фрэнки, посмотри у меня в косметичке, там должны быть гель и расческа.
И все трое отправились в ванную, там Эйприл усадили на крышку унитаза, и Джастин, намочив ей волосы, стала втирать в них гель.
– Понимаешь, Эйприл, не стоит подчеркивать все сразу – люди просто не будут знать, на что смотреть. У тебя сейчас подчеркнуты глаза и рот, поэтому с волосами не стоит выделывать ничего особенного. Сделаем из тебя денди.
Она сделала Эйприл пробор и убрала волосы со лба. Осталось несколько прядей, из которых получился локон, подчеркивающий ее аккуратные ушки и изумительный овал лица. И тогда густо накрашенные губы и глаза вместе со строгой ультрасовременной прической создали эффект чего-то очень изысканного и удивительного.
– Посмотрись в зеркало, – сказала ей Джастин. – Нет, в то, которое во всю стену, чтобы оценить эффект.
– Господи! Это божественно… но тебе не кажется это… слишком… мальчишеский вид?
– Ты никогда не выглядела более женственной, – честно призналась Джастин. – Мужская стрижка на девушке с таким ртом и огромными глазами создает ощущение сексуального напряжения. Этого не добиться ни длинными волосами, ни кудряшками. Немного в духе Берлина тридцатых годов, да, но ничего мальчишечьего в этом нет. Так, а теперь рассказывай, что там у вас с Дартом Бенедиктом?
– Он подошел ко мне на приеме и сказал, что, если я потороплюсь, он устроит меня на обложку «Вога».
– И он это может. Через два дня после показа устроить тебя на обложку «Вога» сможет даже швейцар из нашего отеля, потому что фотографы «Вога» сами будут за тобой бегать. Но не думаю, что тебе будет хорошо в его агентстве.
– Мод сказала то же самое… Она слышала о нем какие-то странные вещи.
– И все это правда. Если тебя интересуют подробности, могу рассказать. Так или иначе, после того, как показ пройдет, ты будешь вольна уйти из моего агентства. Пока же я была бы тебе крайне признательна, если бы ты держалась подальше от Дарта.
– Ой, Джастин, я не собираюсь уходить от тебя! Ни за что! Не будь я в агентстве «Лоринг», я бы ни за что не оказалась в Париже и так и оставалась бы глупой, запутавшейся девчонкой.
– Но это все только грим, Эйприл. Не переоценивай свои силы. – Джастин была озабочена всплеском эмоций Эйприл.
– Ах, да… Пусть обо всем остальном тебе расскажет Фрэнки. Пока, Джастин. Спасибо за прическу. Мне пора – Мод ждет.
Эйприл выскочила из комнаты, а Фрэнки затряслась в беззвучном хохоте.
– Прекрати! Что тут смешного?
– Ох, господи, – едва могла выговорить Фрэнки, – ох, господи помилуй! Она вывалила все перед полусотней людей, а тебе сказать боится.
– Вывалила? Что? Эйприл? Эйприл – лесбиянка?
– Во всяком случае, в настоящий момент.
– Она что, с Мод?
– А с кем еще?
– Черт! Я пропустила самое забавное. Могла хотя бы намекнуть, когда звонила.
– Я решила, что будет лучше, если ты выяснишь все сама. Этакий сюрприз!
– Гм-м. Наверное, я почувствовала это, поэтому подсознательно выбрала мужскую стрижку.
– Вижу-вижу. Ты снова на страже, – сказала Фрэнки ехидно.
– А ты разве не этого хотела?
– Ой, Джастин, да я просто так рада тебя видеть, что никак не могу решить, плакать мне или смеяться.
– Не делай ни того, ни другого, мышка моя! Ну что, теперь займемся Джордан?
– Зачем? Она единственная не доставляла никакого беспокойства.
– А в случае с Тинкер, по-видимому, поздно что-нибудь предпринимать?
– Да ее все равно нет. Она у Тома.
– У Тома? А Том – мужчина или женщина, Фрэнки?
– Очень приятный молодой человек. Они, цитирую, «безумно любят друг друга».
– И давно это началось?
– На второй день после нашего приезда.
– Фрэнки, кажется, дуэньи из тебя не вышло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Да, пожалуй, он повел себя так, как вести себя ни в коем случае не следовало, и был слишком настырен. Зачем он только придумал этот конкурс Ломбарди! И этот проклятый столик – снова идиотская ошибка! Теперь он знает о Джастин многое, чего не узнал бы никогда, если бы не Джордан.
Из того, что рассказала Джордан, он понял, как оберегает Джастин свою независимость, как стремится всего достигать сама. Она твердо следует своим идеалам, она человек верный и преданный настолько, что может показаться упрямой. Он так хорошо ее понимает, потому что сам такой же. Или это Джастин такая же, как он? Неужели дочь, никогда не видевшая своего отца, может унаследовать его характер? Впрочем, это неважно. Теперь, поставив мысленно себя на ее место, он понимал, что его домогательства, ловушки, которые он расставлял, только затруднят сближение.
«Нет, новой ошибки допустить нельзя», – решил Некер. Он оставит Джастин в покое и пальцем не пошевельнет, чтобы устроить с ней встречу. Разве что они столкнутся неожиданно нос к носу.
Джастин несколько месяцев назад узнала о нем и отлично понимает, на что он готов ради нее. Но она отвергла все его попытки завязать с ней отношения. Не читала его писем даже из любопытства. Если она действительно так к нему относится, ее нельзя заставить это отношение переменить. Так что следующий ход за ней. Если, конечно, он будет сделан, этот следующий ход.
* * *
Едва оказавшись в «Плаза», Джастин немедленно приступила к действию. Кинув чемоданы в спальне, она позвонила Эйприл и попросила ее прийти немедленно. Эйприл, пораженная решительным тоном Джастин, повиновалась, не сказав даже, что они с Мод как раз собирались пойти поужинать.
– Боже мой! – воскликнула Джастин, целуя ее в обе щеки. – Не знаю, узнала бы я тебя на улице, но мне нравится.
– Правда? Я думала, ты придешь в ужас! – облегченно вздохнула Эйприл, в присутствии Джастин стараясь держаться не слишком развязно.
– Вовсе нет. Иногда такая внешность, как у тебя, видна окружающим только в одном ракурсе. Я всегда видела тебя классической блондинкой, этот тип привычен всем. Теперь в тебе не осталось ничего классического. Ты выглядишь так, как не выглядит никто, а для топ-модели эта совершенно необходимо. Мне даже обидно, что не я это придумала.
– Мод считает, что я выгляжу слишком странно, – сказала Эйприл.
– Но Мод ничего не смыслит в наших профессиональных делах, – сухо ответила Джастин. – Ты не этакая кисейная светловолосая барышня, ты страстная блондинка, и этого не скроешь. Тебе нужно только заняться прической, все остальное просто великолепно. У тебя сейчас волосы почти как у панка, а это мы уже проходили, и назад возвращаться незачем. Дай-ка я посмотрю, что именно сделал парикмахер. – Джастин запустила пальцы в то, что некогда было роскошной гривой, но, как она ни старалась, волосы торчали в стороны, как у какого-нибудь зверька из комикса.
– Тебе делали химию после краски и стрижки? Нет? Только уложили? Тогда нам повезло. Фрэнки, посмотри у меня в косметичке, там должны быть гель и расческа.
И все трое отправились в ванную, там Эйприл усадили на крышку унитаза, и Джастин, намочив ей волосы, стала втирать в них гель.
– Понимаешь, Эйприл, не стоит подчеркивать все сразу – люди просто не будут знать, на что смотреть. У тебя сейчас подчеркнуты глаза и рот, поэтому с волосами не стоит выделывать ничего особенного. Сделаем из тебя денди.
Она сделала Эйприл пробор и убрала волосы со лба. Осталось несколько прядей, из которых получился локон, подчеркивающий ее аккуратные ушки и изумительный овал лица. И тогда густо накрашенные губы и глаза вместе со строгой ультрасовременной прической создали эффект чего-то очень изысканного и удивительного.
– Посмотрись в зеркало, – сказала ей Джастин. – Нет, в то, которое во всю стену, чтобы оценить эффект.
– Господи! Это божественно… но тебе не кажется это… слишком… мальчишеский вид?
– Ты никогда не выглядела более женственной, – честно призналась Джастин. – Мужская стрижка на девушке с таким ртом и огромными глазами создает ощущение сексуального напряжения. Этого не добиться ни длинными волосами, ни кудряшками. Немного в духе Берлина тридцатых годов, да, но ничего мальчишечьего в этом нет. Так, а теперь рассказывай, что там у вас с Дартом Бенедиктом?
– Он подошел ко мне на приеме и сказал, что, если я потороплюсь, он устроит меня на обложку «Вога».
– И он это может. Через два дня после показа устроить тебя на обложку «Вога» сможет даже швейцар из нашего отеля, потому что фотографы «Вога» сами будут за тобой бегать. Но не думаю, что тебе будет хорошо в его агентстве.
– Мод сказала то же самое… Она слышала о нем какие-то странные вещи.
– И все это правда. Если тебя интересуют подробности, могу рассказать. Так или иначе, после того, как показ пройдет, ты будешь вольна уйти из моего агентства. Пока же я была бы тебе крайне признательна, если бы ты держалась подальше от Дарта.
– Ой, Джастин, я не собираюсь уходить от тебя! Ни за что! Не будь я в агентстве «Лоринг», я бы ни за что не оказалась в Париже и так и оставалась бы глупой, запутавшейся девчонкой.
– Но это все только грим, Эйприл. Не переоценивай свои силы. – Джастин была озабочена всплеском эмоций Эйприл.
– Ах, да… Пусть обо всем остальном тебе расскажет Фрэнки. Пока, Джастин. Спасибо за прическу. Мне пора – Мод ждет.
Эйприл выскочила из комнаты, а Фрэнки затряслась в беззвучном хохоте.
– Прекрати! Что тут смешного?
– Ох, господи, – едва могла выговорить Фрэнки, – ох, господи помилуй! Она вывалила все перед полусотней людей, а тебе сказать боится.
– Вывалила? Что? Эйприл? Эйприл – лесбиянка?
– Во всяком случае, в настоящий момент.
– Она что, с Мод?
– А с кем еще?
– Черт! Я пропустила самое забавное. Могла хотя бы намекнуть, когда звонила.
– Я решила, что будет лучше, если ты выяснишь все сама. Этакий сюрприз!
– Гм-м. Наверное, я почувствовала это, поэтому подсознательно выбрала мужскую стрижку.
– Вижу-вижу. Ты снова на страже, – сказала Фрэнки ехидно.
– А ты разве не этого хотела?
– Ой, Джастин, да я просто так рада тебя видеть, что никак не могу решить, плакать мне или смеяться.
– Не делай ни того, ни другого, мышка моя! Ну что, теперь займемся Джордан?
– Зачем? Она единственная не доставляла никакого беспокойства.
– А в случае с Тинкер, по-видимому, поздно что-нибудь предпринимать?
– Да ее все равно нет. Она у Тома.
– У Тома? А Том – мужчина или женщина, Фрэнки?
– Очень приятный молодой человек. Они, цитирую, «безумно любят друг друга».
– И давно это началось?
– На второй день после нашего приезда.
– Фрэнки, кажется, дуэньи из тебя не вышло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91