Джастин осталась в Нью-Йорке, так что выбора у меня нет, ты за нее, детка. Слушай, а почему ты стесняешься объектива? Стоп! Понял! Это ты из-за носа, да?
Он схватил меня за руки и развернул лицом к свету, после чего стал меня внимательнейшим образом изучать. Я чувствовала себя выставленной на продажу подделкой, только вот подделкой чего? Казалось, он говорил мне всем своим видом: «Не путайся под ногами, здесь я решаю, а не ты».
– Со шнобелем все в порядке, – наконец соизволил успокоить меня он. Я так оскорбилась за свой нос, что даже не успела ничего возразить, а он продолжал как ни в чем не бывало:
– У половины итальянских аристократок точно такие же, – заявил он. А то я не знаю! – Американские женщины ничего не понимают в носах. Я тебе все это объясню, когда у меня выдастся свободная минутка. Может, тебе и стоит сбросить килограмм-другой, детка, но меня лично привлекают женщины с пышными формами. И, кроме того, ты совсем не похожа на этих девочек-моделей. Ты будешь являть собой контраст между моделями и обычными людьми, так что читательницы будут соотносить себя с тобой.
После чего этот наглец одарил меня своей беспроигрышной улыбкой, словно намереваясь поразить меня, простую смертную, чтобы я не успела возмутиться и покорно приняла свою участь – быть Такой же, Как Все. Улыбнись он мне так лет сто назад, когда я была юной идиоткой, я бы рухнула без сознания… Прямо ему в объятия. Я была тогда не из тех, кто упускает представившуюся возможность.
Но теперь я другая – годы пролетели, страсти улеглись.
– Джастин много лет была моделью, Суперигра, – ответила я как можно сдержаннее. – Я – простая служащая, так что правила меняются.
– «Суперигра»? Меня так никто не называл со школы.
– Аарон-Суперигра, гордость школы имени Авраама Линкольна, – хмыкнула я и послала ему одну из своих убийственных улыбочек. – Всегда готовый к победе! Я помню, как вы проиграли «Эразмусу». И все из-за тебя. Ты лично продул. Помнишь последний решающий бросок? Какой был мяч! И не долетел-то всего немного. Не повезло, а, Суперигра? Или нервы сдали?
– Ну ты и стерва!
– Одно очко и проиграли тогда. Поздравляю! Так что оставь-ка мое лицо в покое.
И он таки оставил его в покое. Во всяком случае, улыбку свою на мне больше не испытывал, а если я и попадала в кадр, то не крупным планом. Думаю, ему больше не хотелось слушать мои воспоминания о его спортивной карьере. Даже у отличных игроков бывают черные дни, а в том сезоне он играл, не считая матча с «Эразмусом», фантастически.
Я оставила Майка и Мод с девочками, которые высыпали на балкон и упивались первыми глотками парижского воздуха. Служащий отеля, не отходивший от меня ни на шаг, сопроводил меня в мой номер.
– Господи, что это?
– Мадам д’Анжель распорядилась приготовить это для вас.
Номер был огромный. Необъятных размеров полукруглая гостиная с тремя высоченными парами дверей на балкон, две спальни с громадными гардеробными и роскошными ванными комнатами, да еще сортир для гостей в коридоре у входа.
– Мадам д’Анжель не знала, какая из спален понравится вам больше – с окнами на авеню Монтень или во двор, поэтому она выбрала номер с двумя, – объяснил он. – В той, которая выходит во двор, тише.
– Но откуда цветы? – И я указала на расставленные повсюду вазы.
– Не знаю, мадам, я не читал карточек. – И он пожал плечами, как это умеют делать только французы. – Позвольте прислать вам горничную, мадам?
– Да, конечно, естественно. И еще – валиум и воды со льдом. Большую синюю таблетку, а не маленькую желтую.
– Мадам?
– Нет-нет, это я так. – До меня наконец дошло, что все это предназначалось Джастин. Когда же она послала факс, что не прилетает? И когда об этом узнал Некер? Наверняка не раньше сегодняшнего утра, иначе вокруг меня не было бы сейчас такого количества цветов, что я даже забеспокоилась, не подхвачу ли сенную лихорадку посреди зимы. Ладно, Фрэнки, лови миг удачи, переселят тебя завтра в чулан, и привет.
– Мадам д’Анжель оставила письмо для передачи вам лично в руки, – сказал он, уходя.
"Дорогая Джастин!
Добро пожаловать в Париж! Надеюсь, вы с девочками долетели успешно и уже устраиваетесь. По поручению мсье Некера приглашаю вас и трех дебютанток на неофициальный ужин, который состоится у него дома в восемь вечера. К семи сорока пяти за вами пришлют автомобиль. Если вам что-то понадобится, обратитесь к управляющему. Ему поручено выполнять все ваши поручения.
С нетерпением жду сегодняшнего вечера.
Искренне ваша Габриэль д’Анжель".
Я дважды перечитала записку. Совершенно ясно – это приказ, и ослушаться его нельзя. Какой этот Некер хладнокровный – через Габриэль пригласил Джастин на общий ужин вместо того, чтобы самому попытаться с ней встретиться.
Что же делать? Девочки придут в восторг – приглашение на ужин в первый же вечер в Париже! Право, глупо было бы ожидать, что Некер просто позвонит Джастин по телефону. Пожалуй, вечеринка действительно самый удачный вариант первой встречи.
Итак, поразмышляв, я пришла к выводу, что это самый лучший план. Есть только одно «но» – Джастин нет в Париже. Или, вернее, два – ее нет, а я есть.
Оставив горничную распаковывать чемоданы с новой одеждой, которой я так еще и не видела, я вышла в коридор. Номеров комнат девушек я не запомнила, но надо же найти их и предупредить про ужин. У лифта я заметила Майка, склонившегося над рукой стоявшей ко мне спиной блондинки. «Наш пострел везде поспел», – мрачно подумала я и поспешила пройти мимо.
– Фрэнки, подожди! Позволь тебе представить бедняжку Пичес Уилкокс, – остановил меня Майк.
Я обернулась поприветствовать самую веселую вдову в мире, которая выглядит так, словно ей по-прежнему и надолго лет тридцать шесть, не больше.
– Привет, соседка! – проворковала она. – Как замечательно – мы все живем на одном этаже. Я читала про этот конкурс Золушек в журнале «Женская одежда» и с нетерпением жду бала. Мне бы хотелось устроить для вас всех вечеринку – познакомить девушек с милейшими молодыми людьми.
– Великолепная идея! – ответил за меня Майк Аарон. – Пичес каталась на лыжах и повредила себе пальцы, – сообщил он, внимательно разглядывая ее руку, – поэтому ей пришлось уехать из Сан-Морица – лыжную палку ей сейчас просто не удержать.
– Знаете, какое это разочарование – торчать в отеле, когда все катаются с гор? – И она расплылась в улыбке, и как я ни критически настроена, но вынуждена признать, что не знаю, как насчет дружелюбия, но зубы у нее точно настоящие.
– Бог ты мой! – ответила я, блеснув собственными зубками. – Терпеть не могу таких ситуаций.
– Майк фотографировал меня для статьи о самых знаменитых женщинах Техаса, – объяснила она. – Так мы и познакомились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Он схватил меня за руки и развернул лицом к свету, после чего стал меня внимательнейшим образом изучать. Я чувствовала себя выставленной на продажу подделкой, только вот подделкой чего? Казалось, он говорил мне всем своим видом: «Не путайся под ногами, здесь я решаю, а не ты».
– Со шнобелем все в порядке, – наконец соизволил успокоить меня он. Я так оскорбилась за свой нос, что даже не успела ничего возразить, а он продолжал как ни в чем не бывало:
– У половины итальянских аристократок точно такие же, – заявил он. А то я не знаю! – Американские женщины ничего не понимают в носах. Я тебе все это объясню, когда у меня выдастся свободная минутка. Может, тебе и стоит сбросить килограмм-другой, детка, но меня лично привлекают женщины с пышными формами. И, кроме того, ты совсем не похожа на этих девочек-моделей. Ты будешь являть собой контраст между моделями и обычными людьми, так что читательницы будут соотносить себя с тобой.
После чего этот наглец одарил меня своей беспроигрышной улыбкой, словно намереваясь поразить меня, простую смертную, чтобы я не успела возмутиться и покорно приняла свою участь – быть Такой же, Как Все. Улыбнись он мне так лет сто назад, когда я была юной идиоткой, я бы рухнула без сознания… Прямо ему в объятия. Я была тогда не из тех, кто упускает представившуюся возможность.
Но теперь я другая – годы пролетели, страсти улеглись.
– Джастин много лет была моделью, Суперигра, – ответила я как можно сдержаннее. – Я – простая служащая, так что правила меняются.
– «Суперигра»? Меня так никто не называл со школы.
– Аарон-Суперигра, гордость школы имени Авраама Линкольна, – хмыкнула я и послала ему одну из своих убийственных улыбочек. – Всегда готовый к победе! Я помню, как вы проиграли «Эразмусу». И все из-за тебя. Ты лично продул. Помнишь последний решающий бросок? Какой был мяч! И не долетел-то всего немного. Не повезло, а, Суперигра? Или нервы сдали?
– Ну ты и стерва!
– Одно очко и проиграли тогда. Поздравляю! Так что оставь-ка мое лицо в покое.
И он таки оставил его в покое. Во всяком случае, улыбку свою на мне больше не испытывал, а если я и попадала в кадр, то не крупным планом. Думаю, ему больше не хотелось слушать мои воспоминания о его спортивной карьере. Даже у отличных игроков бывают черные дни, а в том сезоне он играл, не считая матча с «Эразмусом», фантастически.
Я оставила Майка и Мод с девочками, которые высыпали на балкон и упивались первыми глотками парижского воздуха. Служащий отеля, не отходивший от меня ни на шаг, сопроводил меня в мой номер.
– Господи, что это?
– Мадам д’Анжель распорядилась приготовить это для вас.
Номер был огромный. Необъятных размеров полукруглая гостиная с тремя высоченными парами дверей на балкон, две спальни с громадными гардеробными и роскошными ванными комнатами, да еще сортир для гостей в коридоре у входа.
– Мадам д’Анжель не знала, какая из спален понравится вам больше – с окнами на авеню Монтень или во двор, поэтому она выбрала номер с двумя, – объяснил он. – В той, которая выходит во двор, тише.
– Но откуда цветы? – И я указала на расставленные повсюду вазы.
– Не знаю, мадам, я не читал карточек. – И он пожал плечами, как это умеют делать только французы. – Позвольте прислать вам горничную, мадам?
– Да, конечно, естественно. И еще – валиум и воды со льдом. Большую синюю таблетку, а не маленькую желтую.
– Мадам?
– Нет-нет, это я так. – До меня наконец дошло, что все это предназначалось Джастин. Когда же она послала факс, что не прилетает? И когда об этом узнал Некер? Наверняка не раньше сегодняшнего утра, иначе вокруг меня не было бы сейчас такого количества цветов, что я даже забеспокоилась, не подхвачу ли сенную лихорадку посреди зимы. Ладно, Фрэнки, лови миг удачи, переселят тебя завтра в чулан, и привет.
– Мадам д’Анжель оставила письмо для передачи вам лично в руки, – сказал он, уходя.
"Дорогая Джастин!
Добро пожаловать в Париж! Надеюсь, вы с девочками долетели успешно и уже устраиваетесь. По поручению мсье Некера приглашаю вас и трех дебютанток на неофициальный ужин, который состоится у него дома в восемь вечера. К семи сорока пяти за вами пришлют автомобиль. Если вам что-то понадобится, обратитесь к управляющему. Ему поручено выполнять все ваши поручения.
С нетерпением жду сегодняшнего вечера.
Искренне ваша Габриэль д’Анжель".
Я дважды перечитала записку. Совершенно ясно – это приказ, и ослушаться его нельзя. Какой этот Некер хладнокровный – через Габриэль пригласил Джастин на общий ужин вместо того, чтобы самому попытаться с ней встретиться.
Что же делать? Девочки придут в восторг – приглашение на ужин в первый же вечер в Париже! Право, глупо было бы ожидать, что Некер просто позвонит Джастин по телефону. Пожалуй, вечеринка действительно самый удачный вариант первой встречи.
Итак, поразмышляв, я пришла к выводу, что это самый лучший план. Есть только одно «но» – Джастин нет в Париже. Или, вернее, два – ее нет, а я есть.
Оставив горничную распаковывать чемоданы с новой одеждой, которой я так еще и не видела, я вышла в коридор. Номеров комнат девушек я не запомнила, но надо же найти их и предупредить про ужин. У лифта я заметила Майка, склонившегося над рукой стоявшей ко мне спиной блондинки. «Наш пострел везде поспел», – мрачно подумала я и поспешила пройти мимо.
– Фрэнки, подожди! Позволь тебе представить бедняжку Пичес Уилкокс, – остановил меня Майк.
Я обернулась поприветствовать самую веселую вдову в мире, которая выглядит так, словно ей по-прежнему и надолго лет тридцать шесть, не больше.
– Привет, соседка! – проворковала она. – Как замечательно – мы все живем на одном этаже. Я читала про этот конкурс Золушек в журнале «Женская одежда» и с нетерпением жду бала. Мне бы хотелось устроить для вас всех вечеринку – познакомить девушек с милейшими молодыми людьми.
– Великолепная идея! – ответил за меня Майк Аарон. – Пичес каталась на лыжах и повредила себе пальцы, – сообщил он, внимательно разглядывая ее руку, – поэтому ей пришлось уехать из Сан-Морица – лыжную палку ей сейчас просто не удержать.
– Знаете, какое это разочарование – торчать в отеле, когда все катаются с гор? – И она расплылась в улыбке, и как я ни критически настроена, но вынуждена признать, что не знаю, как насчет дружелюбия, но зубы у нее точно настоящие.
– Бог ты мой! – ответила я, блеснув собственными зубками. – Терпеть не могу таких ситуаций.
– Майк фотографировал меня для статьи о самых знаменитых женщинах Техаса, – объяснила она. – Так мы и познакомились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91