В течение последующих нескольких дней я с удивлением наблюдала за переменой, происшедшей с Эдвардом. Он сновал взад-вперед по дому, нигде не находя себе места, а глаза его горели лихорадочным огнем. Казалось, он помолодел на добрых десять – пятнадцать лет. Начались какие-то странные приготовления в Египетской комнате. Ее отремонтировали и освободили от старых сокровищ, которые благополучно перекочевали на склад. По ночам Эдвард ворочался с боку на бок, не давая мне заснуть, хотя спал он теперь на отдельной кровати. Прямо противоположным в эти дни было поведение Кристины. Казалось, все происходящее ей чрезвычайно неприятно. Она была постоянно чем-то раздражена и все время повторяла брату, чтобы он взял себя в руки. А потом Дэвид внезапно объявил, что они с Дженифер уезжают в Гштаад и будут отсутствовать по меньшей мере месяц.
После отъезда Дэвида поведение Эдварда снова изменилось. Теперь он то злился, то впадал в меланхолию. Казалось, он на грани срыва. Однажды, когда Джонатан подошел к телефону, Эдвард буквально отшвырнул его в сторону. Выяснилось, что это звонит всего-навсего его секретарша. Она интересовалась, когда Эдвард приедет в Лондон, где накопилось много работы. В ответ он прорычал, что сам сообщит ей о своем приезде, когда сочтет нужным, и швырнул трубку. Вскоре после этого он накричал и на Шарлотту.
Все происходящее было так не похоже на нашу обычную жизнь, что начинало действовать мне на нервы. Я решила временно уехать в Лондон. Джонатан охотно откликнулся на это предложение, а Шарлотта неожиданно заупрямилась. Сообразив, что это связано с Колином Ньюменом, который играл вместе с ней в сельской постановке «Ромео и Джульетты», я разрешила ей остаться. И тут меня в очередной раз удивило поведение Эдварда. Объявив, что слишком занят, чтобы возиться с влюбленными подростками, он приказал ей отправляться вместе с нами. Таким образом, одним жарким августовским вечером я со счастливым Джонатаном и ноющей Шарлоттой оказалась в нашем доме на Прайори-Уок.
Впоследствии мне пришлось много раз перебирать в уме все эти события в мельчайших подробностях.
Александр позвонил мне на следующий день после обеда, К тому времени, как я повесила трубку, договорившись встретиться с ним в полвосьмого на. нашей квартире, он успел настолько меня завести, что я готова была сорвать с себя всю одежду и изнасиловать молочника. Это состояние не совсем прошло и двадцать минут спустя, когда снова зазвонил телефон. Это был Эдвард.
– Элизабет, я хочу, чтобы ты немедленно вернулась в Вестмур. Детей можешь оставить в Лондоне, Джеффри заедет за ними завтра.
– Эдвард, я не могу…
– Элизабет, ради всего святого, пойми, я никогда не стал бы тебе звонить, если бы это не было очень срочно!
– Эдвард, ты можешь хотя бы объяснить мне, чем вызвана такая срочность? – попыталась выяснить я.
Но он уже повесил трубку.
Я сразу перезвонила, но телефон был занят и оставался занятым еще очень долго. Внезапно мне показалось, что вся прелесть и тепло этого августовского дня исчезли. Вместо них на меня снова стал наползать все тот же парализующий, леденящий душу страх.
Александр был на заседании, и мне пришлось просто съездить на нашу квартиру и оставить ему записку.
В Вестмур я приехала в самом начале восьмого. Эдвард ждал меня на подъездной дорожке и бросился открывать дверцу, как только моя машина остановилась рядом с его «роллс-ройсом».
– Слава Богу, ты здесь! – Он говорил задыхаясь, как будто ему не хватало воздуха. – Кристина поранила ногу, а время не терпит. Я хочу, чтобы ты повела машину.
С этими словами он, не дав мне опомниться, усадил меня за руль «роллса».
– Куда мы едем?
– Просто поезжай по направлению к Дувру. Я скажу тебе, когда повернуть.
К тому времени, когда мы выехали на шоссе А2, он наконец немного успокоился. Украдкой взглянув на мужа, я попыталась определить его настроение и снова спросила, куда мы направляемся. Эдвард улыбнулся. Его глаза блестели нездоровым, лихорадочным блеском.
– Дорогая, не будь такой нетерпеливой. Подожди немного, и ты все увидишь сама.
С каждой минутой тревога и страх все сильнее грызли меня изнутри. Мне хотелось немедленно остановить машину и потребовать объяснений. Но в Эдварде ощущалось нечто такое, что остановило меня. Проехав Айлесхэм, мы свернули направо на узкую однополосную дорогу. К тому времени солнце уже садилось за верхушки деревьев, но было еще достаточно светло, чтобы не включать фары. Одолев несколько миль по ужасной дороге, мы подъехали к каким-то воротам, и Эдвард попросил меня остановиться. Он взглянул на часы:
– Еще слишком рано. Нам придется подождать.
– Слишком рано для чего?
– Элизабет, прошу тебя, не задавай мне больше вопросов! Очень скоро ты все узнаешь.
Все это время он немигающим взглядом всматривался вдаль и даже не повернул головы в мою сторону. Ситуация оказалась для меня абсолютно неожиданной, непривычной, не похожей ни на что, с чем мне приходилось до сих пор сталкиваться в жизни. Я совершенно растерялась и не могла даже представить себе, на каком я свете. Зачем мы здесь, в этой глуши, в десятках миль от ближайшего жилья? Кого мы ждем? Я начала было говорить Эдварду о своем страхе, но почти сразу замолчала. Я вдруг со всей отчетливостью поняла, что боюсь именно Эдварда…
Через некоторое время над нашими головами послышался шум небольшого самолета, заходящего на посадку. Эдвард не сводил с него глаз, но по-прежнему не говорил ни слова. Даже когда самолет приземлился где-то в миле от нас, он не нарушил этого зловещего молчания, а продолжал поглядывать то на часы, то на горизонт. Наконец окончательно стемнело, и он приказал мне завести машину.
Это была совершенно безумная и опасная поездка. Эдвард запретил включать фары, а свет подфарников абсолютно ничего не давал. Но я была потрясена тем, насколько хорошо он знает дорогу – каждый поворот, каждый изгиб. Наконец мы проехали в какой-то проем в изгороди, и дорога сразу стала ровной и гладкой. Прошло некоторое время, прежде чем я поняла, что веду машину по взлетной полосе.
События, происшедшие вслед за этим, потрясли меня настолько, что я совершенно потеряла дар речи и могла лишь молча сидеть и наблюдать.
Из темноты вынырнул какой-то человек, и Эдвард, вынув ключ зажигания, вышел из машины. Они поговорили несколько минут, активно жестикулируя, показывая то на самолет, который смутно виднелся в слабом свете луны, то на машину. После этого они направились к самолету, и их постепенно поглотила темнота. Я осталась одна.
Я тревожно прислушивалась, ожидая услышать все, что угодно, – крик, топот шагов, выстрелы… Оглянувшись по сторонам, я попыталась подавить очередной острый приступ страха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101