Маг уставился на исполина Аластера огромными, круглыми, немного испуганными глазищами.
– Нет, все-таки ты рехнулся немного. Этого же просто нельзя делать! Или, постой… может, я тебя неправильно понял? Скажи, что ты имеешь в виду.
– Правильно понял, правильно. Ведь мы с тобой старые приятели. Но хватит эмоций. Что конкретно скажешь?
– Дай подумать, – сказал маг. – Дело, конечно, нужное. А если посылать корабль и посольство, то потеряем месяц, а то и все два.
– Это ты размахнулся, – махнул рукой Аластер. – Корабль так быстро не доберется. Да и по горам тоже дорога не близкая. Короче, я все больше и больше склоняюсь к этому варианту.
– А о последствиях ты подумал?
– По-моему, все возможные последствия случились раньше причин. У нас остался последний близнец – и никакой надежды двинуться дальше в расследовании, если мы его еще затянем. Что-то мне подсказывает, что времени у нас ох как мало.
– Прав ты, прав, всегда прав – был, есть и будешь. Но страшно мне.
– А тебе-то чего? – удивился он.
– Наверное, по привычке. Ну что же, ваша светлость. Давайте мне половину вашего душевного камня и одну вторую часть ответственности за все, что воспоследует нашей авантюре, и я вас благословляю. Пускай твой гвардеец обернется как можно быстрее.
– Вот и ладно, – кивнул Аластер. – А теперь плесни мне, пожалуй, твоего приворотного. Только покрепче. Отпразднуем событие.
– Я чего-то не понял, – проскрипел маг. – Ты не собираешься пойти отдать приказ?
– Нет. Собственно говоря, он уже в пути.
– Нет, ну ты негодяй, ну ты хищник! Явиться ко мне посреди ночи, чтобы оповестить, что все уже свершилось! Бог знает, что это за должность. Нет, нет, не убеждайте меня, брошу все и уйду в отшельники, пусть там меньше интересного, зато тихо-мирно и посреди ночи не будят!
Аластер улыбался, глядя на мечущегося по своей опочивальне Аббона.
Вот маг остановился, нацедил себе из кувшина полный стакан какой-то прозрачной жидкости, выпил залпом. Охнул, крякнул. Подобрел.
– Вот, выпей.
– Успокоился?
– Куда же я денусь?
– Прости, Аббон. Просто мне больше не к кому пойти и не с кем поговорить так, чтобы меня до конца поняли.
– Чего уж. Прощаю. А когда вернется твой посланец?
– С твоей помощью уже завтра.
К торжественному обеду в честь отбытия иностранных государей Арианна готовилась очень тщательно.
Сперва она долго нежилась в бассейне с теплой водой, пахнущей, словно летний луг, целым букетом цветочных сладких ароматов. Затем ее растирали розовым маслом на мраморной скамье, отчего ее юное тело приобрело еще большую свежесть и упругость. Затем служанки принесли ей бледно-сиреневый наряд: платье, расшитое серебром, аметистами и александритами, и накидку на полтона темнее, подбитую серебристо-сиреневым мехом. В уши ей вдели длинные аметистовые серьги в форме виноградных гроздьев с хризолитовыми и изумрудными листочками. На шею повесили аграф, сделанный из платины и александритов. Он был сплетен из тончайших металлических нитей, словно кружево, и потому выглядел невесомым. Однако Арианна была поражена тем, каким тяжелым он оказался на самом деле.
Волосы императрице уложили наподобие диковинного цветка, скрепив их шпильками и заколками с аметистовыми и жемчужными навершиями.
Наконец, Алейя и Ульрика возложили ей на голову корону
Поскольку выход был торжественным, то Арианне пришлось дожидаться, пока за ней явится целая гвардия пажей, придворных и телохранителей, чтобы сопроводить ее в парадный обеденный зал, где уже собрались многочисленные гости. По правде говоря, они давно надоели девушке: большинство королей и князей она знала еще в девичестве, встречаясь с ними изредка при дворе короля Лотэра. И как раз там они были на своем месте: такие же резкие, шумные, агрессивные. В Великом Роане они чувствовали себя не в своей тарелке, и неспроста: здешний двор был во много крат изысканней и утонченней, и нужно было обладать незаурядным умом, вкусом и иметь свой собственный стиль, чтобы оставаться на высоте. Однако иностранные государи все равно любили наезжать в гости к своему могущественному соседу. Им и не снилась подобная роскошь, и поскольку они не могли ее завоевать, то хотя бы пользовались ею вовсю. Но приглашали их не так уж и часто, да и долгое отсутствие монарха всегда пагубно сказывается на его положении в собственной стране, на прочности и непоколебимости его трона.
Ортон появился в зале на несколько минут раньше императрицы и уже успел занять свое место за центральным столом. Шут устроился подле него и тут же принялся накладывать себе в тарелку горы всякой снеди, мотивируя тем, что, пока голубушка-императрица выйдет к столу, он и помереть с голоду успеет.
Церемониймейстер объявил громогласно:
– Ее величество императрица Великого Роана, владычица Эйды, Ашкелона и Анамура, принцесса Лотэра – Арианна!
И она вышла в зал, стараясь ступать легко и красиво. Ей хотелось напоследок произвести особенное впечатление на всех этих мужчин, облеченных властью, чтобы они запомнили ее прекрасной, чарующей, молодой. Чтобы они знали, что в короне империи не случается фальшивых драгоценностей и что ее император достоин самого лучшего.
Арианна переступила через порог и словно натолкнулась на незримую стену.
Она увидела Ортона.
Нет, не просто увидела императора, сидящего в своем кресле с высокой спинкой, украшенной все тем же изображением дракона, она увидела не человека, который мог быть, а мог и не быть ее супругом, не человека в короне и мантии – она увидела Ортона. Она знала, что это ее любимый муж, так же ясно, так же неопровержимо, как если бы они находились наедине. Она почувствовала его издалека и теперь изнывала от ужаса.
Ей казалось, что взгляды всех присутствующих обращены к ней и каждый наверняка понял, что она знает эту страшную тайну. Вечность пронеслась мимо потрясенной императрицы, а она все еще не могла заставить себя сделать следующий шаг.
На самом же деле прошло всего несколько секунд, и, естественно, никто и ничего не заметил.
– Арианна, – вывел государыню из задумчивости голос баронессы Кадоган. – Что с тобой?
– Ничего, – быстро шепнула она и двинулась вперед решительным шагом.
Все гости поднялись навстречу ей, встал со своего места и Ортон. Ни жива ни мертва, Арианна села за стол и разрешила сесть гостям. Алейя Кадоган оказалась по левую руку от государыни.
– Так что с тобой все-таки произошло? – спросила она, когда обед начался и все принялись орудовать вилками и ножами, не обращая внимания друг на друга. – Ты и не ешь ничего?
Девушка с отвращением глянула на лежащий перед ней кусок мяса. Ей было страшно, есть не то что не хотелось, но и думать об этом было неприятно. Руки ее стали ледяными, она то и дело вздрагивала, когда кто-то обращался к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129