И оружие поменял на тренировочное.
– Вы начнете по сигналу господина графа, – зычно объявил герцог, становясь шагах в шести от соперников.
Шовелен подошел и встал рядом с ним. Вытащил из-за пояса большой белый платок, вдохнул глубоко и махнул.
Дальше все случилось так быстро, что никто ничего толком не сумел понять. Трои сделал всего полшага в сторону Теренса, намереваясь, как говорят, «прощупать» противника. И вот страшная сила уже отбросила его на две-три длины копья в сторону, благо, что приземлился он на мягкие ковры, постеленные повсюду, специально для подобных случаев.
Гвардеец даже меча не обнажил.
От графа не укрылось, что племянник его поднялся, слегка пошатываясь, как в качку на корабле. Постоял с полминуты, тряся головой, приходя в себя, а затем ринулся в схватку.
– Совсем плохо, – заметил Аластер в никуда. – Одно и то же – теряют голову от гнева и злости и проигрывают. Или поединок, или жизнь, если речь идет о серьезной схватке.
Шовелен во все глаза смотрел на великана Теренса, который словно и усилий не прилагал к тому, чтобы защищаться. Когда Трои налетел на него с копьем наперевес, он одной рукой легко отвел древко в сторону, а другой коснулся груди юноши как раз напротив сердца.
– Убит, – прокомментировал Аластер.
– Герцог, – спросил Шовелен тихо, – он щадит Троя по вашему приказу?
– Конечно. Не хватало еще изувечить юношу только потому, что он считает себя хорошим бойцом. Это ведь не самое худшее заблуждение, хотя одно из самых опасных.
– А что было бы?.
Граф не договорил, но Аластер прекрасно понял, что имел в виду его собеседник.
– Он бы мог разорвать его пополам. Мог бы просто раздавить, убить любым из нескольких сотен ему известных способов. И случилось бы это не за такой долгий срок, а значительно быстрее, потому что в настоящем сражении ждать и щадить невозможно.
Шовелея с нескрываемым ужасом смотрел, как гвардеец поднял его племянника вверх на вытянутой руке и затем осторожно положил на ковры. Хотя проделывал он это медленно и плавно, отчаянно брыкающийся и извивающийся Трои так и не смог освободиться. Он лежал, придавленный к земле тяжелой, мощной ладонью. Теренс все так же молча взял в руки деревянное копье за оба конца, дернул и разорвал его пополам, как рвут истлевшую ткань, травинку, волосок.
– О Господи! – выдохнул граф.
– Он щадит его, – сказал герцог у него над ухом. – Все еще щадит…
Джералдин растолкал одноглазого не совсем почтительно. Почтительно он тоже пытался, но если Сивард засыпал от усталости в своем кресле, то у него над ухом могли трубить в трубы все герольды империи – для пробуждения его особы требовались более серьезные меры. Потому молодой человек просто тряс его до тех пор, пока начальник Тайной службы не открыл глаз и не уставился на своего секретаря обиженно и печально:
– Ну, что еще?
Затем огляделся и обнаружил, что за окном стоит глухая ночь.
– Посреди ночи что могло случиться?
– Можете спать и дальше, – сказал Джералдин, – но только прежде вам стоит узнать, что нашли «Летучую мышь».
Сивард тут же сел прямо, сон с него сняло как рукой.
– Ну, ну, нашли все-таки. И что говорит Джой ан-Ноэллин по поводу своего пребывания в роанских водах?
– Ничего, – ответил молодой человек. – И на любой другой вопрос, боюсь, он вам ничего не ответит. Дело в том, что Джой Красная Борода мертв, как и все члены его команды.
– Не может быть, – шумно выдохнул одноглазый. – Где? Как? Кто?
– «Летучую мышь» нашли случайно. Ее несло ветром прямо на военную галеру, и матросы просто глотки надорвали, требуя, чтобы она сменила курс. Ну а потом поняли, что дело неладно, – ладью крутило во все стороны и весла были брошены. А такую ладью просто так не покидают. Вот капитан и приказал взять ее на абордаж, высадить туда человек десять, чтобы поглядеть, что твориться. Ну и обнаружил полный комплект трупов.
– Где капитан?
– В приемной. Я его накормил и усадил ждать вашего пробуждения. На «Летучей мыши» уже вовсю орудуют наши ребята – если там есть хоть какие-то следы, то они их найдут.
– Будем надеяться, – пробурчал Сивард. – Давай сюда этого капитана… Как его зовут-то?
Джералдин лукаво улыбнулся и ответил, стараясь четко произносить слова:
– Некто Камиллорой Нарриньерри.
– Господи! – простонал Сивард. – Кого на службу берем? Ведь не выговоришь!
– Я так и знал, маркиз, что вам понравится, – сказал молодой человек. – Ну, так я его зову.
Капитан оказался человеком немолодым, но здоровым и сильным. Его хищное, горбоносое лицо с пронзительными карими глазами было загоревшим и обветренным. Нарядный костюм сидел на его фигуре не слишком ловко и каждой своей складкой словно пытался сказать, что ему здесь не место. Капитан военной галеры явно привык ходить либо в латах, либо в свободной одежде, достоинством которой отнюдь не являлась элегантность. На указательном пальце правой руки сверкал огромный бриллиант, но и он будто по ошибке попал на эту крепкую, мозолистую руку, привыкшую держать штурвал.
Все это Сивард Ру ухватил одним-единственным коротким цепким взглядом.
– Прошу садиться, капитан, – указал своему посетителю на кресло. – И извините за то, что доставляем вам беспокойство в столь поздний час.
Знавшие одноглазого достаточно близко утверждали, что при желании он мог обаять даже ядовитую змею. Капитан был добычей гораздо более легкой: через несколько минут непринужденного общения и после первого бокала, выпитого вместе с Сивардом за здоровье его императорского величества, он был готов отвечать на вопросы не официально, а по-свойски, что предполагало выяснение деталей и подробностей, которые обычно забывают упомянуть в отчетах.
– Итак, господин Нарриньерри…
– Зовите меня просто Камилл. И на ты.
– Хорошо, Камилл. Итак, ты увидел «Летуху» – и что?.. Что ты подумал?
– Сперва я даже не понял, что это «Летуха», – искренне признался капитан. – Ты, маркиз, сам посуди: кто же поверит, что Джой в это время года рискнет показаться в наших водах так открыто? Я сперва решил, что это какие-то юнцы рискнули сыграть под Джоя, чтобы обеспечить себе полный успех. Да и шла ладья так косо-криво, что чуть было не врезалась в мою красавицу. Мы направо, они направо; мы налево, они налево. Я, разумеется, рассвирепел – поставил ребят у борта с луками наготове: думал, перестреляю паршивцев, если только сунутся. А потом гляжу, совсем странно ладья идет, вообще то есть без управления. Это меня и смутило. Ну а потом я людей туда послал…
– А сам?
– С собой во главе, это естественно. Какой же из меня капитан, ежели я за спинами своих ребят стану отсиживаться?
– Что было на «Летухе»? – спросил Сивард.
– Кровь, – ответил Камилл, содрогнувшись. – Я человек бывалый, но на море Луан таких кошмаров отродясь не творилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
– Вы начнете по сигналу господина графа, – зычно объявил герцог, становясь шагах в шести от соперников.
Шовелен подошел и встал рядом с ним. Вытащил из-за пояса большой белый платок, вдохнул глубоко и махнул.
Дальше все случилось так быстро, что никто ничего толком не сумел понять. Трои сделал всего полшага в сторону Теренса, намереваясь, как говорят, «прощупать» противника. И вот страшная сила уже отбросила его на две-три длины копья в сторону, благо, что приземлился он на мягкие ковры, постеленные повсюду, специально для подобных случаев.
Гвардеец даже меча не обнажил.
От графа не укрылось, что племянник его поднялся, слегка пошатываясь, как в качку на корабле. Постоял с полминуты, тряся головой, приходя в себя, а затем ринулся в схватку.
– Совсем плохо, – заметил Аластер в никуда. – Одно и то же – теряют голову от гнева и злости и проигрывают. Или поединок, или жизнь, если речь идет о серьезной схватке.
Шовелен во все глаза смотрел на великана Теренса, который словно и усилий не прилагал к тому, чтобы защищаться. Когда Трои налетел на него с копьем наперевес, он одной рукой легко отвел древко в сторону, а другой коснулся груди юноши как раз напротив сердца.
– Убит, – прокомментировал Аластер.
– Герцог, – спросил Шовелен тихо, – он щадит Троя по вашему приказу?
– Конечно. Не хватало еще изувечить юношу только потому, что он считает себя хорошим бойцом. Это ведь не самое худшее заблуждение, хотя одно из самых опасных.
– А что было бы?.
Граф не договорил, но Аластер прекрасно понял, что имел в виду его собеседник.
– Он бы мог разорвать его пополам. Мог бы просто раздавить, убить любым из нескольких сотен ему известных способов. И случилось бы это не за такой долгий срок, а значительно быстрее, потому что в настоящем сражении ждать и щадить невозможно.
Шовелея с нескрываемым ужасом смотрел, как гвардеец поднял его племянника вверх на вытянутой руке и затем осторожно положил на ковры. Хотя проделывал он это медленно и плавно, отчаянно брыкающийся и извивающийся Трои так и не смог освободиться. Он лежал, придавленный к земле тяжелой, мощной ладонью. Теренс все так же молча взял в руки деревянное копье за оба конца, дернул и разорвал его пополам, как рвут истлевшую ткань, травинку, волосок.
– О Господи! – выдохнул граф.
– Он щадит его, – сказал герцог у него над ухом. – Все еще щадит…
Джералдин растолкал одноглазого не совсем почтительно. Почтительно он тоже пытался, но если Сивард засыпал от усталости в своем кресле, то у него над ухом могли трубить в трубы все герольды империи – для пробуждения его особы требовались более серьезные меры. Потому молодой человек просто тряс его до тех пор, пока начальник Тайной службы не открыл глаз и не уставился на своего секретаря обиженно и печально:
– Ну, что еще?
Затем огляделся и обнаружил, что за окном стоит глухая ночь.
– Посреди ночи что могло случиться?
– Можете спать и дальше, – сказал Джералдин, – но только прежде вам стоит узнать, что нашли «Летучую мышь».
Сивард тут же сел прямо, сон с него сняло как рукой.
– Ну, ну, нашли все-таки. И что говорит Джой ан-Ноэллин по поводу своего пребывания в роанских водах?
– Ничего, – ответил молодой человек. – И на любой другой вопрос, боюсь, он вам ничего не ответит. Дело в том, что Джой Красная Борода мертв, как и все члены его команды.
– Не может быть, – шумно выдохнул одноглазый. – Где? Как? Кто?
– «Летучую мышь» нашли случайно. Ее несло ветром прямо на военную галеру, и матросы просто глотки надорвали, требуя, чтобы она сменила курс. Ну а потом поняли, что дело неладно, – ладью крутило во все стороны и весла были брошены. А такую ладью просто так не покидают. Вот капитан и приказал взять ее на абордаж, высадить туда человек десять, чтобы поглядеть, что твориться. Ну и обнаружил полный комплект трупов.
– Где капитан?
– В приемной. Я его накормил и усадил ждать вашего пробуждения. На «Летучей мыши» уже вовсю орудуют наши ребята – если там есть хоть какие-то следы, то они их найдут.
– Будем надеяться, – пробурчал Сивард. – Давай сюда этого капитана… Как его зовут-то?
Джералдин лукаво улыбнулся и ответил, стараясь четко произносить слова:
– Некто Камиллорой Нарриньерри.
– Господи! – простонал Сивард. – Кого на службу берем? Ведь не выговоришь!
– Я так и знал, маркиз, что вам понравится, – сказал молодой человек. – Ну, так я его зову.
Капитан оказался человеком немолодым, но здоровым и сильным. Его хищное, горбоносое лицо с пронзительными карими глазами было загоревшим и обветренным. Нарядный костюм сидел на его фигуре не слишком ловко и каждой своей складкой словно пытался сказать, что ему здесь не место. Капитан военной галеры явно привык ходить либо в латах, либо в свободной одежде, достоинством которой отнюдь не являлась элегантность. На указательном пальце правой руки сверкал огромный бриллиант, но и он будто по ошибке попал на эту крепкую, мозолистую руку, привыкшую держать штурвал.
Все это Сивард Ру ухватил одним-единственным коротким цепким взглядом.
– Прошу садиться, капитан, – указал своему посетителю на кресло. – И извините за то, что доставляем вам беспокойство в столь поздний час.
Знавшие одноглазого достаточно близко утверждали, что при желании он мог обаять даже ядовитую змею. Капитан был добычей гораздо более легкой: через несколько минут непринужденного общения и после первого бокала, выпитого вместе с Сивардом за здоровье его императорского величества, он был готов отвечать на вопросы не официально, а по-свойски, что предполагало выяснение деталей и подробностей, которые обычно забывают упомянуть в отчетах.
– Итак, господин Нарриньерри…
– Зовите меня просто Камилл. И на ты.
– Хорошо, Камилл. Итак, ты увидел «Летуху» – и что?.. Что ты подумал?
– Сперва я даже не понял, что это «Летуха», – искренне признался капитан. – Ты, маркиз, сам посуди: кто же поверит, что Джой в это время года рискнет показаться в наших водах так открыто? Я сперва решил, что это какие-то юнцы рискнули сыграть под Джоя, чтобы обеспечить себе полный успех. Да и шла ладья так косо-криво, что чуть было не врезалась в мою красавицу. Мы направо, они направо; мы налево, они налево. Я, разумеется, рассвирепел – поставил ребят у борта с луками наготове: думал, перестреляю паршивцев, если только сунутся. А потом гляжу, совсем странно ладья идет, вообще то есть без управления. Это меня и смутило. Ну а потом я людей туда послал…
– А сам?
– С собой во главе, это естественно. Какой же из меня капитан, ежели я за спинами своих ребят стану отсиживаться?
– Что было на «Летухе»? – спросил Сивард.
– Кровь, – ответил Камилл, содрогнувшись. – Я человек бывалый, но на море Луан таких кошмаров отродясь не творилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129