но стать слесарем или токарем мне не было на роду написа-
но.
Моим трудоустройством занялась Ира Донцова - до посадки мос-
ковская студентка. На Лубянке она сидела в одной камере с Ниной
Ермаковой и была "наседкой"; об этом я узнал еще на Красной Прес-
не. Подозреваю, что и перевели меня из Кодина в Ерцево для то-
го, чтоб Ира меня "разрабатывала"; Якир-то в Кодине на меня не
стучал. А тут - есть надежда: все-таки землячка, знакома с моей
невестой... Впрочем, не исключено, что они об этом и знать не зна-
ли. Часто мы в своем воображении делаем "органы" куда умнее и ос-
ведомленнее, чем они есть. (Юлик Дунский сказал бы "антропоморфи-
зируем".)
Донцова не оправдала доверия кумовьев. Уже после Ириного ос-
вобождения (срок ей дали божеский, пять лет), ее любовник Марк Ан-
тошевский отозвал меня в сторонку и сообщил:
- Ирка просила сказать: на тебя она не стучала. Так что не
думай.
- Я и не думаю, Марк. Будешь писать, передай ей привет - и
спасибо за все хорошее.
Марк сильно ее любил. Повесил в бараке Ирину фотографию -
красивое лицо, большие светлые глаза, - а ниже, для подсветки,
пристроил лампочку; он был электриком. Ребята посмеивались: как
икона с лампадой!.. Не знаю, почему Ире важно было, чтоб я узнал о
ее - как бы это сказать? - лойяльности... И еще одна стукачка
призналась мне, что кум интересовался моей персоной - совсем мало

- 201 -

знакомая девка, я даже имени не помню. Она, Ира, Петька - три
признания! Исповедь облегчает душу?
По Иркиной протекции меня взяли в бухгалтерию счетоводом.
Из шести конторских работников трое были пересидчики; у них в
формулярах значились не цифры - номера статей и пунктов, а буквы.
У Володи Волина, как помнится, КРТД - контрреволюционная троцкист-
ская деятельность, у Ольги Алексеевны и Жозефины Иосифовны - ЧСИР,
члены семей изменников родины. Обе были вдовами расстрелянных в
ежовщину военных. Ко мне они отнеслись прямо-таки по-матерински
заботливо: учили бухгалтерским премудростям, не сердились на мои
промахи.
Но еще снисходительней к этим промахам был мой непосредствен-
ный начальник Иван Трофимович Обухов. Жозефина мне внушала, напри-
мер: баланс должен сойтись с точностью до копейки, это святая свя-
тых двойной бухгалтерии! И я искал эти не желающие сойтись копей-
ки, по десять раз перепроверяя каждую проводку. А Иван, видя мои
мученья, изящным жестом не по-крестьянски маленькой руки отодвигал
проблему в сторону: "Баланс составляется в тысячах рублей!" И бес-
совестно округлял цифры.
Но он же и оберегал меня от служебных неприятностей. Сын са-
ратовского крестьянина, он окончил классов пять средней школы, но
был наделен практической сметкой, которой мне в те времена так не
хватало. Помню, я ничтоже сумняшеся вывел в калькуляции себестои-
мость одного куриного яйца - 720 руб. (Не в том месте поставил за-
пятую.) А Ивану и считать не нужно было, для него цифры не были
абстрактны, он сразу видел: ну, не может одно яйцо столько стоить!
Теперь-то, в 93 году, такая цена не кажется фантастической - то ли
еще нас ждет... Но тогда это было прямым доказательством моей
профнепригодности.

- 202 -

Просвещал меня Иван Трофимович и по всяким житейским вопро-
сам. Я уже поминал, что сексуальные мои познания были очень неве-
лики. Хотя первый - теоретический - урок я получил в возрасте две-
надцати лет. Я тогда лежал в больнице с дифтеритом; в нашу палату
попал один взрослый, заболевший этой детской болезнью. Это был ло-
мовой извозчик, добродушный словоохотливый дядька; он рассказывал
нам о своих любовных похождениях и мы с большим интересом слушали.
Желая сделать мне приятное, он сказал:
- Но самые лучшие женщины это евреечки!
- Почему?
- У них пизда поперечная.
- Как же она закрывается? - удивился я.
- А конвертом.
Сведения Ивана Обухова были менее фантастичны, хотя и не
бесспорны. Это от него я впервые узнал пословицу: "На версту вер-
шок хуйня, а на хую вершок верста". Иван не рекомендовал злоупот-
реблять сексом (слова этого он не знал, заменял другим).
- Надо так, - говорил он. - Один раз на сон грядущий, второй
- на коровьем реву.
Вооруженный этими знаниями я отправился на 37-й пикет. Т.е.,
не сам отправился, а меня направили на курсы бухгалтеров - да, бы-
вало в лагерях и такое.
37-м пикетом назывался лагпункт, обслуживавший лесопилку. Во-
обще-то пикет - это отрезок железнодорожного пути длиной сто мет-
ров, а так же геодезическая отметка на местности. Почему л/п носил
такое название, не знаю, как не знаю и того, почему именно там, а
не на головном лагпункте решено было разместить наши курсы.

- 203 -

Со всех ерцевских лагподразделений - с Чужги, с Алексеевки, с
Круглицы и Островного - привезли зеков, человек двадцать, и стали
готовить пополнение для контор: кое-кто из старожилов в тот период
все-таки уходил на свободу. Правда, вскоре почти всех их снова
похватали и разослали по лагерям; но как сказано в "Маугли", "это
уже другая история, для взрослых".
Большую часть курсантов составляли такие же как я придурки.
Но были и работяги, с общих, получившие двухмесячную передышку.
Преподавали опытные бухгалтера: главбух всего Каргопольлага -
офицер, и с ним два отсидевших свое зека. Атмосфера на занятиях
была вполне деловая и доброжелательная. Особенно благоволил ко мне
неулыбчивый и немногословный горьковчанин Соломонов. Однажды при-
нес книжку, сунул мне.
- Почитайте. Хорошая, - сказал он, окая. Книжка и вправду бы-
ла хороша - "Спутники" Пановой.
Учился я неплохо, и помогал самой отстающей, Шурочке Силанть-
евой. Была она курносая, веселая, голубоглазая - и я, конечно же,
влюбился. (Постоянство вкусов - моя отличительная черта.) Хочется
верить, что это господь послал мне Шурочку. Неспособная к бухгал-
терии, она обладала бесценными женскими способностями, в том числе
редкостной чуткостью. И, в свои двадцать три года, большим практи-
ческим опытом. Все про меня поняв, она в два счета избавила меня
от всех комплексов, за что я буду благодарен ей по гроб жизни. Не
знаю, где она теперь, что с ней сталось. Надеюсь, что жива и здо-
рова.
Шура была дочкой директора энкаведешного дома отдыха в Луге.
Ее первыми учителями в постели были постояльцы папиного заведения
- не только чекисты, а и два циркача, родные братья. "Два бра-

- 204 -

та-акробата", говорила Шурочка. Обо всех она рассказывала и откро-
венно, и весело. Но вот о тех, кто сменил в доме отдыха и энкаве-
дистов и циркачей, когда немцы заняли Лугу - об этом мы с ней ни-
когда не говорили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120