И в той же самой комнате! Судьба пошутить умеет», - мрачно подумала Джо. Но она не испытывала торжества, услышав то, что когда-то так мечтала услышать от него. Ей просто стало грустно, что они с Джефом дошли до такого. Два чужих человека в той самой кухне, когда-то бывшей самым веселым местом в их доме, стоят и обсуждают его ошибку, стоившую им брака.
- Что ж, - нарушил молчание Джеф, силясь улыбнуться. - Это будет, видимо, самое одинокое Рождество в моей жизни.
«Вот истинная причина его желания прийти сюда, - подумала Джо. - Он и не думает возвращаться к ней и детям. Ему просто жалко себя и не хочется проводить праздник одному в своей маленькой тесной квартирке». Джо никогда не была там, но почему-то верила, что она тесная и темная. Она нахмурилась.
- Глупости, - с притворным оживлением сказала она. - Ты можешь поехать к своей матери! Она будет радоваться каждой минуте, проведенной с тобой. И станет за тобой с удовольствием ухаживать.
- Думаю, мне так и придется сделать... если не возникнет других вариантов, - с грустью произнес Джеф.
- Знаешь что... - вырвалось у нее против воли.
- Что? - Джеф смотрел на нее с надеждой.
- Почему бы тебе не приехать на следующий день после Святок и не забрать детей на довольно продолжительное время, - предложила она с улыбкой. - Ты можешь привезти их домой утром в Новый год.
Глаза Джефа потухли, когда он понял, что, несмотря на все усилия, его не собираются приглашать на Рождество.
- Хорошо, так и сделаю, - сказал он скучным голосом.
Через три минуты Джо с порога помахала Джефу, садившемуся в машину, и заперла на ночь дверь. Она потушила в холле свет и пошла наверх. На губах ее блуждала улыбка. Джо не могла сдержать ее, несмотря на жалость к Джефу. Ей было так приятно взять хотя бы разок верх над Джефом и видеть, как он извивается перед ней ужом, а не наоборот!
А кроме того, он заберет детей, и у нее появятся самые настоящие рождественские каникулы до самого Нового года.
ГЛАВА 30
В рождественское утро дом напоминал детский летний лагерь. Повсюду валялись сумки и носились люди с ворохами одежды в руках.
Мать и отец пытались устроиться в комнате для гостей, полностью заставленной старыми детскими игрушками и мебелью, «которая может пригодиться в один прекрасный день», а также картонными коробками со старыми фотографиями. Не говоря уже о пластмассовых футлярах с видеокассетами, на которых был снят маленький Томас. Джо и Джеф тогда увлекались видеосъемками. Увлечение быстро прошло, и бедная Софи не попала в семейные хроники. Тим расставлял посуду в столовой, старательно делая вид, что трудится, когда туда кто-нибудь заглядывал.
- Не знаю, почему ты отказалась от нашей старой кровати, я ведь тебе предлагала ее забрать? - спросила Пэм у дочери, когда они заглянули к Тиму посмотреть, как он накрыл праздничный стол. - Она бы очень подошла в комнату для гостей.
- Господи, мама, да потому, что она старая, продавленная и вся провоняла твоим Злюкой. Ее давно пора было сжечь. Как вы на ней спали, не представляю! - воскликнула Джо.
Родители приехали накануне поздно вечером, но мать уже довела ее до белого каления. Джо изо всех сил сдерживалась, пытаясь избежать скандала.
- Не смей говорить такого о моей бедной старой собаке, - возмутилась мать. - От него совсем не пахло псиной!
Любимцу матери как никакой из собак полностью подходила его кличка. Он был маленьким беспородным уродцем со злобным нравом.
- Он - настоящая реинкарнация Дракулы, - заявил как-то Тим, когда с трудом избежал острых зубов, пройдя слишком близко от собачьей миски.
К несчастью для обожавшей его хозяйки, он был страстным псом. Злюка ухитрился стать отцом уродцев-щенков, появившихся у соседской собаки вместо ожидаемых спаниелей. Соседи до сих пор не разговаривали с матерью. Три года назад пес, наконец, умер, но Пэм до сих пор горевала по нему. Он был единственным в мире существом, которого она никогда не ругала и не критиковала.
- Мам? - позвал Томас, просовывая голову в дверь, и исчез.
- Да? - ответила Джо, выходя за ним в холл больше для того, чтобы избавиться от общества матери, чем узнать, для чего ее позвал сын. Она прекрасно знала, о чем он хочет спросить утром в Рождество.
- Можно мы откроем свои рождественские чулки? - попросил Томас, уже готовый взлететь по лестнице наверх. С перил свешивалась лохматая головка Софи с горящими от нетерпения глазами. - Уже восемь часов утра!
- Да, конечно, мои милые, - улыбнулась детям Джо. - Принесите их в гостиную.
Когда они с Тимом были детьми, мать всегда заранее составляла расписание этого праздничного дня, как будто планировала важную военную операцию. Кухня становилась в этот день ее штабом, где она становилась настоящим главнокомандующим. А остальные члены семьи превращались в рядовых, по часам беспрекословно выполнявших ее приказы. Завтракали ровно в девять. Рождественские чулки открывали ровно в десять часов утра. Два тощих чулочка, в которых лежало по одному «полезному» подарку и обязательная открытка с церковным нравоучением. Мать всегда говорила, что не собирается лезть из кожи вон ради Рождества, потому что это обычный праздник, как и все остальные. И ее не интересовало, что они были детьми и мечтали о чем-то чудесном в этот день. Затем следовал рождественский ленч ровно в два часа, речь королевы в три, а ровно в три тридцать можно было открыть главные подарки. Пэм не была такой уж пунктуальной в остальные дни, но, возможно, только потому, что просто упускала это из виду. И каждое Рождество подарки сиротливо лежали под елкой, как шампанское в холодильнике, пока главнокомандующий не давал соответствующего приказа.
Джо много раз клялась себе в детстве, что, когда у нее появятся дети, она никогда не станет их так мучить ожиданием и разными расписаниями в этот день. Поэтому Рождество в доме Майлзов всегда было днем, когда все обычные порядки в доме выбрасывались за дверь. Дети делали, что хотели, и веселились от души.
Раскрасневшиеся от волнения Томас и Софи уже бежали по лестнице, прижимая к себе чулки, больше похожие на ноги слона.
- Я именно такими представлял себе ноги с варикозными венами, - сказал Тим, тыкая пальцем в туго набитый чулок Томаса.
- Ура! Санта-Клаус та-а-а-ко-о-й щедрый! - вопил Томас, прыгая от возбуждения.
Десятилетний сорванец прекрасно знал, что никакого Санта-Клауса не существует, но Джо пригрозила убить его, если он расскажет об этом наивной Софи.
- Я просто не представляю, как он все это унес? Ведь он приходит ко всем детям, - сказала сияющая Софи, усаживаясь на ковер перед камином. - Мама, представляешь? Он выпил бокал шерри, который мы ему поставили!
Тим быстро подмигнул Джо и облизнулся. Лицо его еще оставалось примятым от сна, а волосы стояли торчком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
- Что ж, - нарушил молчание Джеф, силясь улыбнуться. - Это будет, видимо, самое одинокое Рождество в моей жизни.
«Вот истинная причина его желания прийти сюда, - подумала Джо. - Он и не думает возвращаться к ней и детям. Ему просто жалко себя и не хочется проводить праздник одному в своей маленькой тесной квартирке». Джо никогда не была там, но почему-то верила, что она тесная и темная. Она нахмурилась.
- Глупости, - с притворным оживлением сказала она. - Ты можешь поехать к своей матери! Она будет радоваться каждой минуте, проведенной с тобой. И станет за тобой с удовольствием ухаживать.
- Думаю, мне так и придется сделать... если не возникнет других вариантов, - с грустью произнес Джеф.
- Знаешь что... - вырвалось у нее против воли.
- Что? - Джеф смотрел на нее с надеждой.
- Почему бы тебе не приехать на следующий день после Святок и не забрать детей на довольно продолжительное время, - предложила она с улыбкой. - Ты можешь привезти их домой утром в Новый год.
Глаза Джефа потухли, когда он понял, что, несмотря на все усилия, его не собираются приглашать на Рождество.
- Хорошо, так и сделаю, - сказал он скучным голосом.
Через три минуты Джо с порога помахала Джефу, садившемуся в машину, и заперла на ночь дверь. Она потушила в холле свет и пошла наверх. На губах ее блуждала улыбка. Джо не могла сдержать ее, несмотря на жалость к Джефу. Ей было так приятно взять хотя бы разок верх над Джефом и видеть, как он извивается перед ней ужом, а не наоборот!
А кроме того, он заберет детей, и у нее появятся самые настоящие рождественские каникулы до самого Нового года.
ГЛАВА 30
В рождественское утро дом напоминал детский летний лагерь. Повсюду валялись сумки и носились люди с ворохами одежды в руках.
Мать и отец пытались устроиться в комнате для гостей, полностью заставленной старыми детскими игрушками и мебелью, «которая может пригодиться в один прекрасный день», а также картонными коробками со старыми фотографиями. Не говоря уже о пластмассовых футлярах с видеокассетами, на которых был снят маленький Томас. Джо и Джеф тогда увлекались видеосъемками. Увлечение быстро прошло, и бедная Софи не попала в семейные хроники. Тим расставлял посуду в столовой, старательно делая вид, что трудится, когда туда кто-нибудь заглядывал.
- Не знаю, почему ты отказалась от нашей старой кровати, я ведь тебе предлагала ее забрать? - спросила Пэм у дочери, когда они заглянули к Тиму посмотреть, как он накрыл праздничный стол. - Она бы очень подошла в комнату для гостей.
- Господи, мама, да потому, что она старая, продавленная и вся провоняла твоим Злюкой. Ее давно пора было сжечь. Как вы на ней спали, не представляю! - воскликнула Джо.
Родители приехали накануне поздно вечером, но мать уже довела ее до белого каления. Джо изо всех сил сдерживалась, пытаясь избежать скандала.
- Не смей говорить такого о моей бедной старой собаке, - возмутилась мать. - От него совсем не пахло псиной!
Любимцу матери как никакой из собак полностью подходила его кличка. Он был маленьким беспородным уродцем со злобным нравом.
- Он - настоящая реинкарнация Дракулы, - заявил как-то Тим, когда с трудом избежал острых зубов, пройдя слишком близко от собачьей миски.
К несчастью для обожавшей его хозяйки, он был страстным псом. Злюка ухитрился стать отцом уродцев-щенков, появившихся у соседской собаки вместо ожидаемых спаниелей. Соседи до сих пор не разговаривали с матерью. Три года назад пес, наконец, умер, но Пэм до сих пор горевала по нему. Он был единственным в мире существом, которого она никогда не ругала и не критиковала.
- Мам? - позвал Томас, просовывая голову в дверь, и исчез.
- Да? - ответила Джо, выходя за ним в холл больше для того, чтобы избавиться от общества матери, чем узнать, для чего ее позвал сын. Она прекрасно знала, о чем он хочет спросить утром в Рождество.
- Можно мы откроем свои рождественские чулки? - попросил Томас, уже готовый взлететь по лестнице наверх. С перил свешивалась лохматая головка Софи с горящими от нетерпения глазами. - Уже восемь часов утра!
- Да, конечно, мои милые, - улыбнулась детям Джо. - Принесите их в гостиную.
Когда они с Тимом были детьми, мать всегда заранее составляла расписание этого праздничного дня, как будто планировала важную военную операцию. Кухня становилась в этот день ее штабом, где она становилась настоящим главнокомандующим. А остальные члены семьи превращались в рядовых, по часам беспрекословно выполнявших ее приказы. Завтракали ровно в девять. Рождественские чулки открывали ровно в десять часов утра. Два тощих чулочка, в которых лежало по одному «полезному» подарку и обязательная открытка с церковным нравоучением. Мать всегда говорила, что не собирается лезть из кожи вон ради Рождества, потому что это обычный праздник, как и все остальные. И ее не интересовало, что они были детьми и мечтали о чем-то чудесном в этот день. Затем следовал рождественский ленч ровно в два часа, речь королевы в три, а ровно в три тридцать можно было открыть главные подарки. Пэм не была такой уж пунктуальной в остальные дни, но, возможно, только потому, что просто упускала это из виду. И каждое Рождество подарки сиротливо лежали под елкой, как шампанское в холодильнике, пока главнокомандующий не давал соответствующего приказа.
Джо много раз клялась себе в детстве, что, когда у нее появятся дети, она никогда не станет их так мучить ожиданием и разными расписаниями в этот день. Поэтому Рождество в доме Майлзов всегда было днем, когда все обычные порядки в доме выбрасывались за дверь. Дети делали, что хотели, и веселились от души.
Раскрасневшиеся от волнения Томас и Софи уже бежали по лестнице, прижимая к себе чулки, больше похожие на ноги слона.
- Я именно такими представлял себе ноги с варикозными венами, - сказал Тим, тыкая пальцем в туго набитый чулок Томаса.
- Ура! Санта-Клаус та-а-а-ко-о-й щедрый! - вопил Томас, прыгая от возбуждения.
Десятилетний сорванец прекрасно знал, что никакого Санта-Клауса не существует, но Джо пригрозила убить его, если он расскажет об этом наивной Софи.
- Я просто не представляю, как он все это унес? Ведь он приходит ко всем детям, - сказала сияющая Софи, усаживаясь на ковер перед камином. - Мама, представляешь? Он выпил бокал шерри, который мы ему поставили!
Тим быстро подмигнул Джо и облизнулся. Лицо его еще оставалось примятым от сна, а волосы стояли торчком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81