Похоже, они страдали не меньше Варгаса. За те шесть дней, что прошли с момента отъезда из Гранады, они обменялись едва ли десятком слов, словно близящийся конец путешествия и неизвестность ввергли их в состояние, близкое к прострации.
А вдруг Самуэль Эзра ошибся? Если в своем анализе он пошел по неправильному пути, подстегиваемый подспудным желанием любой ценой использовать главный символ его веры: печать Соломона. Нет, это невозможно. Они рассмотрели проблему под всеми мыслимыми и немыслимыми углами, пытаясь отыскать другие варианты. И не нашли ничего, что могло бы спорить по логичности с утверждением старого раввина.
Отныне единственным нерешенным вопросом оставалось содержание Скрижали. Передаст ли сапфировая табличка свое послание, как делала это в прошлом? Или останется немой? В конце концов, между тем днем, когда она явилась предку Абена Баруэля и самому Баруэлю, прошло не одно столетие. К чему ломать голову? Ответ от них не зависит, как не зависел от Моисея, Иакова или Соломона. Он в руке Господней.
— Варгас!
Рафаэль, пришпорив коня, поравнялся с шейхом.
— В чем дело?
— Спешиваемся.
— Остановка? Здесь?! Да какая муха вас укусила? Араб не ответил. Сойдя с лошади, он указал на небольшой кустарник в стороне.
— Идите за мной…
— Сарраг! — запротестовал раввин. — Нам предстоит еще долгий путь. Я, право, не вижу смысла…
— Слушайте, Эзра, солнце мне еще пока мозги не растопило. Если я прошу вас следовать за мной, значит, тому есть причина. Идемте!
Раввин с монахом переглянулись, дружно пожали плечами и решили подчиниться.
Едва оказавшись в тенечке, Сарраг, убедившись, что ветки хорошо их закрывают, сообщил:
— За нами следят…
— Что вы такое говорите?!
— Вы меня отлично поняли. Если вы за мной наблюдали, то не могли не заметить, что с самого рассвета я все время оборачиваюсь. — Он указал на маленькое облачко пыли, перемещающееся по дороге примерно в одном лье позади. — Они все время едут за нами.
— О ком вы говорите? — спросил францисканец.
— О сообщниках сеньоры Виверо.
— Это… Должно быть, вы ошибаетесь… — пролепетал монах.
— Помните, что я вам сказал в тот день, когда сеньора исчезла? Я напомню: те, на кого она работала, доведут свою затею до конца. — Сарраг ткнул пальцем в облачко пыли. — И вот они…
— Что будем делать? — спросил Эзра. — Мы не можем все бросить так близко к цели.
Араб, будучи фаталистом, пожал плечами:
— У нас всего две возможности: либо поворачиваем назад, либо идем до конца. До Скрижали. То есть к смерти. Потому что, как вы сами сказали, их интересует только Скрижаль. Как только мы приведем их к ней… конец! Они перережут нас, как скот.
Повисло долгое молчание.
Пылевое облачко мало-помалу приближалось.
— Вспомните легенду о Хираме, — внезапно сказал Варгас. — Тройная смерть… Есть ли судьба благородней, чем отдать жизнь и возродиться более чистым, более великим? Баруэль пожертвовал собой, чтобы передать нам священное наследие. И никогда не был таким живым, как сейчас. Кто из нас может хотя бы помыслить предать его и таким образом предать и Господа Всемогущего?
Сарраг с Эзрой без тени сомнения согласились с монахом. В глазах раввина промелькнул ностальгический огонек.
— В конце концов, что такое смерть? Всего лишь неизбежный переход?.. Столь ожидаемое свидание с Адонаи? Что касается меня, то Всесильный должен был постучать в мою дверь уже давно.
— Так чего мы ждем? — воскликнул, поднимаясь, Сарраг. — Шайтан побери этих мерзавцев! Если им нравится тащиться за нами, как собакам, так пусть их!
Они направились к лошадям и несколько минут спустя уже мчались галопом в направлении Торкона, туда, где их поджидала сапфировая Скрижаль.
Это же время, в нескольких лье оттуда…
У Мануэлы от отчаяния и злости дрожали губы. Они сверлила взглядом Талаверу, пытаясь убедить себя, что он, должно быть, ошибается, что сведения, только что доставленные ему агентом, неверны. Однако священник подтвердил:
— Они и впрямь потеряли их след, донья Виверо…
— Быть этого не может! — Она обвела рукой окружавших их солдат. — Ее Величество предоставила в наше распоряжение целый полк. Вооруженную до зубов кавалерию. Элиту арбалетчиков! И все это лишь для того, чтобы мы вернулись, несолоно хлебавши?!
Талавера устало развел руками. Он был не менее огорчен, чем молодая женщина.
— Что я могу сказать? Мои люди виноваты. Они настолько боялись быть обнаруженными ставленниками Великого Инквизитора, что позволили расстоянию между ними увеличиться и в конечном итоге потеряли их из виду.
— Фра Талавера, они погибнут!
Это была не просто констатация факта — скорее крик, идущий из глубины души.
— Успокойтесь, сеньора… Надежда еще не потеряна. Я прикажу разослать лазутчиков во всех направлениях. Быть может, у нас еще есть шанс их обнаружить.
— Но на это уйдут часы! Да что там часы! Дни! Мы рискуем опоздать!
Талавера, положив руку на плечо молодой женщины, с жаром проговорил:
— Нужно верить в Господа, донья Виверо. Слышите меня? Никогда не теряйте веры. Никогда.
Она кивнула, но без всякой уверенности. И как только Талавера направился к командиру, тяжело опустилась у подножия ближайшего дерева.
Варгас… Если с ним случится беда, она никогда себе этого не простит. Тогда ей придется жить с этой раной в душе, и, быть может, она никогда не сможет ее залечить. Но еще больше пугала мысль, что в момент смерти он, возможно, подумает о ней, подумает плохо и беспощадно. И никогда не узнает, что она пыталась ради него сделать.
ГЛАВА 34
По дорогам плодородного
Полумесяца снова шел
Избранный народ, как во времена Авраама…
Даниель-Ропс. Народ Библии.
Над долиной, закрывая закат, возвышался темной массой среди буков и дубов замок Монтальбан. Спокойные воды Торкона образовывали естественную защиту его западного фланга.
Человек с птичьей головой приказал своим приспешникам спешиться. Спрыгнув с лошади, он бесшумно подошел к своему лейтенанту Алонсо Кихане.
— Будьте осторожны, — прошептал он. — Я не прощу ни малейшей ошибки. Вы займете позицию вон там, — он указал на ряд кипарисов справа, — и будет ждать моего сигнала.
Кихана коротко кивнул.
— Никаких признаков людей Талаверы? — спросил Мендоса.
— Никаких, сеньор.
— Странно. Они исчезли на въезде в долину. Интересно, что могло их заставить отступиться? В Гранаде они казались твердо настроенными идти до конца.
— Возможно, осознали свою слабость. В конце концов, разве нас не вдвое больше, чем их? Или нам удалось сбросить их с хвоста.
Мендоса нервно потеребил бороду. Было очевидно, что слова лейтенанта его отнюдь не успокоили.
— И все же будем начеку, — озабоченно сказал он. — Они могут и передумать.
— В этом случае мы их перебьем, сеньор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
А вдруг Самуэль Эзра ошибся? Если в своем анализе он пошел по неправильному пути, подстегиваемый подспудным желанием любой ценой использовать главный символ его веры: печать Соломона. Нет, это невозможно. Они рассмотрели проблему под всеми мыслимыми и немыслимыми углами, пытаясь отыскать другие варианты. И не нашли ничего, что могло бы спорить по логичности с утверждением старого раввина.
Отныне единственным нерешенным вопросом оставалось содержание Скрижали. Передаст ли сапфировая табличка свое послание, как делала это в прошлом? Или останется немой? В конце концов, между тем днем, когда она явилась предку Абена Баруэля и самому Баруэлю, прошло не одно столетие. К чему ломать голову? Ответ от них не зависит, как не зависел от Моисея, Иакова или Соломона. Он в руке Господней.
— Варгас!
Рафаэль, пришпорив коня, поравнялся с шейхом.
— В чем дело?
— Спешиваемся.
— Остановка? Здесь?! Да какая муха вас укусила? Араб не ответил. Сойдя с лошади, он указал на небольшой кустарник в стороне.
— Идите за мной…
— Сарраг! — запротестовал раввин. — Нам предстоит еще долгий путь. Я, право, не вижу смысла…
— Слушайте, Эзра, солнце мне еще пока мозги не растопило. Если я прошу вас следовать за мной, значит, тому есть причина. Идемте!
Раввин с монахом переглянулись, дружно пожали плечами и решили подчиниться.
Едва оказавшись в тенечке, Сарраг, убедившись, что ветки хорошо их закрывают, сообщил:
— За нами следят…
— Что вы такое говорите?!
— Вы меня отлично поняли. Если вы за мной наблюдали, то не могли не заметить, что с самого рассвета я все время оборачиваюсь. — Он указал на маленькое облачко пыли, перемещающееся по дороге примерно в одном лье позади. — Они все время едут за нами.
— О ком вы говорите? — спросил францисканец.
— О сообщниках сеньоры Виверо.
— Это… Должно быть, вы ошибаетесь… — пролепетал монах.
— Помните, что я вам сказал в тот день, когда сеньора исчезла? Я напомню: те, на кого она работала, доведут свою затею до конца. — Сарраг ткнул пальцем в облачко пыли. — И вот они…
— Что будем делать? — спросил Эзра. — Мы не можем все бросить так близко к цели.
Араб, будучи фаталистом, пожал плечами:
— У нас всего две возможности: либо поворачиваем назад, либо идем до конца. До Скрижали. То есть к смерти. Потому что, как вы сами сказали, их интересует только Скрижаль. Как только мы приведем их к ней… конец! Они перережут нас, как скот.
Повисло долгое молчание.
Пылевое облачко мало-помалу приближалось.
— Вспомните легенду о Хираме, — внезапно сказал Варгас. — Тройная смерть… Есть ли судьба благородней, чем отдать жизнь и возродиться более чистым, более великим? Баруэль пожертвовал собой, чтобы передать нам священное наследие. И никогда не был таким живым, как сейчас. Кто из нас может хотя бы помыслить предать его и таким образом предать и Господа Всемогущего?
Сарраг с Эзрой без тени сомнения согласились с монахом. В глазах раввина промелькнул ностальгический огонек.
— В конце концов, что такое смерть? Всего лишь неизбежный переход?.. Столь ожидаемое свидание с Адонаи? Что касается меня, то Всесильный должен был постучать в мою дверь уже давно.
— Так чего мы ждем? — воскликнул, поднимаясь, Сарраг. — Шайтан побери этих мерзавцев! Если им нравится тащиться за нами, как собакам, так пусть их!
Они направились к лошадям и несколько минут спустя уже мчались галопом в направлении Торкона, туда, где их поджидала сапфировая Скрижаль.
Это же время, в нескольких лье оттуда…
У Мануэлы от отчаяния и злости дрожали губы. Они сверлила взглядом Талаверу, пытаясь убедить себя, что он, должно быть, ошибается, что сведения, только что доставленные ему агентом, неверны. Однако священник подтвердил:
— Они и впрямь потеряли их след, донья Виверо…
— Быть этого не может! — Она обвела рукой окружавших их солдат. — Ее Величество предоставила в наше распоряжение целый полк. Вооруженную до зубов кавалерию. Элиту арбалетчиков! И все это лишь для того, чтобы мы вернулись, несолоно хлебавши?!
Талавера устало развел руками. Он был не менее огорчен, чем молодая женщина.
— Что я могу сказать? Мои люди виноваты. Они настолько боялись быть обнаруженными ставленниками Великого Инквизитора, что позволили расстоянию между ними увеличиться и в конечном итоге потеряли их из виду.
— Фра Талавера, они погибнут!
Это была не просто констатация факта — скорее крик, идущий из глубины души.
— Успокойтесь, сеньора… Надежда еще не потеряна. Я прикажу разослать лазутчиков во всех направлениях. Быть может, у нас еще есть шанс их обнаружить.
— Но на это уйдут часы! Да что там часы! Дни! Мы рискуем опоздать!
Талавера, положив руку на плечо молодой женщины, с жаром проговорил:
— Нужно верить в Господа, донья Виверо. Слышите меня? Никогда не теряйте веры. Никогда.
Она кивнула, но без всякой уверенности. И как только Талавера направился к командиру, тяжело опустилась у подножия ближайшего дерева.
Варгас… Если с ним случится беда, она никогда себе этого не простит. Тогда ей придется жить с этой раной в душе, и, быть может, она никогда не сможет ее залечить. Но еще больше пугала мысль, что в момент смерти он, возможно, подумает о ней, подумает плохо и беспощадно. И никогда не узнает, что она пыталась ради него сделать.
ГЛАВА 34
По дорогам плодородного
Полумесяца снова шел
Избранный народ, как во времена Авраама…
Даниель-Ропс. Народ Библии.
Над долиной, закрывая закат, возвышался темной массой среди буков и дубов замок Монтальбан. Спокойные воды Торкона образовывали естественную защиту его западного фланга.
Человек с птичьей головой приказал своим приспешникам спешиться. Спрыгнув с лошади, он бесшумно подошел к своему лейтенанту Алонсо Кихане.
— Будьте осторожны, — прошептал он. — Я не прощу ни малейшей ошибки. Вы займете позицию вон там, — он указал на ряд кипарисов справа, — и будет ждать моего сигнала.
Кихана коротко кивнул.
— Никаких признаков людей Талаверы? — спросил Мендоса.
— Никаких, сеньор.
— Странно. Они исчезли на въезде в долину. Интересно, что могло их заставить отступиться? В Гранаде они казались твердо настроенными идти до конца.
— Возможно, осознали свою слабость. В конце концов, разве нас не вдвое больше, чем их? Или нам удалось сбросить их с хвоста.
Мендоса нервно потеребил бороду. Было очевидно, что слова лейтенанта его отнюдь не успокоили.
— И все же будем начеку, — озабоченно сказал он. — Они могут и передумать.
— В этом случае мы их перебьем, сеньор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115