ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Правда, Лидум ежедневно появлялся в батальонах и ротах, иногда заходил к Айвару, но разве в таких условиях, когда ни на секунду нельзя спускать глаз с коварного врага, можно было думать о серьезном разговоре с отцом? Для такой беседы нужно было подходящее место. И Айвар ждал, когда роту отведут на короткий отдых во второй эшелон.
Это были жаркие дни и ночи сплошных тревог. Враг ежедневно обстреливал позиции полка минами и артиллерийскими снарядами, бомбил с воздуха и несколько раз переходил в наступление, пытаясь вклиниться в нашу линию обороны, и почти всегда главная тяжесть удара падала на небольшой сектор, обороняемый ротой Айвара. За неделю им пришлось перенести три массированных налета авиации и несколько ураганных шквалов артиллерийского огня. Но враг ничего не добился.
Однажды ночью роту Айвара Тауриня сменила рота первого батальона, а второй батальон на несколько дней перевели в дивизионный резерв – на отдых.
2
В ясный августовский день на узкой тропе посреди ольшаника произошло то, о чем так страстно мечтал Айвар. Возвращаясь из батальонного штаба в расположение своей роты, он встретил Анну. Увидев внезапно в нескольких шагах от себя загорелого плечистого лейтенанта в стальной каске, Анна не узнала его и сошла с тропинки, уступая дорогу. Но лейтенант не торопился пройти мимо, он остановился и, взволнованно улыбаясь, смотрел на Анну.
– Добрый день, Анна… Разве не узнаете больше старых соседей?
Анна долго вглядывалась в смуглое лицо парня, словно не веря своим глазам, а потом пробормотала:
– Айвар Тауринь… вы тоже здесь?
– Как видите… – сказал Айвар. – Разве это так невероятно?
Робко и неловко пожали они друг другу руки и в первую минуту не знали, о чем говорить, куда глядеть.
– Это было трудно предвидеть… – сказала наконец Анна, отвечая на вопрос Айвара. – Я думала, вы остались у немцев. Где ваши родители?… Не эвакуировались?
– Таурини? Нет, им даже в голову не могла прийти такая мысль. В сущности говоря, они и не знают, что я ушел вместе с Красной Армией. Думают неизвестно что. Ну и пусть… какое мне дело!
– Как же это? Вас так мало беспокоит, что думают ваши родители?
– А вы о своих много думаете?
Анна посмотрела на Айвара и невольно улыбнулась:
– Мои родители – дело другое. У нас уже давно… не было согласия. Но скажите, почему вы не остались в Ургах? Вас-то гитлеровцы не тронули бы.
– А вы, Анна, остались бы дома, если бы определенно знали, что гитлеровцы вас не тронут?
– Ни в коем случае!
– Почему?
– Потому что не могу представить себе жизнь под их ярмом… Потому что я должна быть вместе с моими товарищами и бороться с захватчиками!
– Почему же мне не быть вместе с вами?
Они сели на пни и продолжали разговор. Айвар рассказал, как он ушел из дому, как вместе с группой советской молодежи дошел до Эстонии, Ленинграда… Дивизионный лагерь… первые бои под Москвой, затем ранение под Старой Руссой… госпиталь, дом отдыха, запасный полк… и снова фронт. Просто и скромно рассказывал Айвар о последних боевых эпизодах как о чем-то обыкновенном, и то больше о боевых товарищах-стрелках, чем о себе. Создавалось впечатление, что во время массированного налета немецких бомбардировщиков и позже – при отражении атак фашистской пехоты – на его долю выпала лишь роль статиста, а все сделали другие. Анна поняла – Айвар затушевывает свои заслуги. Не было ни малейшего сомнения, что он настоящий воин, способный командир, храбрый и хладнокровный в самой трудной обстановке. Его скромность и сдержанность понравились Анне, и с этого момента она увидела его совсем в ином свете.
Анна рассказала Айвару о своей жизни с того времени, как оба они оставили родные края. И когда все было рассказано, у обоих возник один и тот же вопрос: «Как-то живется сейчас там, у Змеиного болота?» И они заговорили о том, что, по их мнению, могут делать их домашние и что сталось с их общими знакомыми.
– Мой брат Бруно теперь самый ярый помощник немцев, – сказала Анна. – Добром он не кончит.
– Мой приемный отец во всяком случае не отстанет от него и роет себе яму, – сказал Айвар.
– Все же мне не совсем ясно, – сказала Анна, – почему вы ушли из дому. Вы, по-моему, хорошо уживались со своими приемными родителями. А о своих настоящих родителях вы что-нибудь знаете?
– Долгие годы я ничего не слышал о них. Узнал только в день своего ухода из дому.
– И потому именно ушли, что узнали?
– Отчасти потому… и еще по одной причине, но о ней я скажу вам только после войны.
– А вы знаете, где они сейчас находятся? Встречались с ними?
– Скоро встречусь.
– Тогда я начинаю кое-что понимать, – сказала Анна и протянула Айвару руку, но он попросил не уходить.
– У меня к вам просьба, Анна… Недавно у меня был серьезный разговор с политруком нашей роты Пакалном. Он думает, что мне пора вступить в партию. Если бы это произошло, дали бы вы мне рекомендацию? Одну рекомендацию обещал мне Пакалн.
Анна изумленно посмотрела на Айвара.
– Меня только недавно приняли в кандидаты партии, – сказала она. – Я еще не могу дать поручительство.
– Я этого не знал.
– До свидания, Айвар.
– До свидания, Анна…
Как очарованный, смотрел ей вслед Айвар и чувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Более получаса говорила с ним Анна, дружески и просто, а уходя, назвала по имени: Айвар… Так никогда не называют чужого, так никогда не говорят человеку, которого не желают знать.
– Спасибо, милое солнышко… – взволнованно шептал он. – Как я сейчас буду воевать, ох, как буду воевать! Тебе не придется стыдиться знакомства со мной.
А у Анны на душе было невесело. Ей не давала покоя одна мысль: товарищи Айвара по роте, очевидно, ничего не знают о его прошлом. Он им ничего не рассказал или сообщил не все и не самое главное, что надо было знать рекомендующим и партийному собранию. Как бы посмотрел Пакалн на то, что в Ургах было девяносто гектаров земли и много батраков и батрачек? Конечно, не дал бы тогда рекомендации. Но почему Айвар молчит об этом? От партии нельзя ничего скрывать. Если он это делает, то совершает преступление перед партией, и она никогда не сможет оказать ему доверия.
Чем больше думала об этом Анна, тем неспокойнее становилось у нее на душе. «Может быть, Айвар сам расскажет обо всем на партийном собрании? А если не расскажет? Я – единственный человек в дивизии, знающий прошлое Айвара. Мне молчать нельзя, ведь через некоторое время, когда все станет известным, Айвара придется исключить из партии как пробравшегося обманным путем в ее ряды».
В тот день должен был состояться слет снайперов полка. Анна отправилась на слет часом раньше, чтобы успеть поговорить с военкомом полка Яном Лидумом об Айваре Таурине. Она знала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179