А твои французские, как у нас в детстве на улице говорили, «вторые рамы» меня просто бесили.
– Вам виднее, Николай Анисимович, – не сдержал обиженной интонации Ухтомский. – У великих мира сего всегда были причуды. – Он нервно передернул плечами. – Можно ведь было просто приказать или посоветовать. Очки как очки.
– Выходит, ты меня тоже к великим причисляешь? – неожиданно жестко прищурился министр.
– А разве не так? – Ухтомский уже давно заметил за министром некую странность, непонятную для государственного деятеля: он мог быть удивительно скромным, непритязательным, но мог порой и высоко возноситься в мыслях, видя себя, вероятно, со стороны одним из хозяев великой страны.
– Ладно, прости, если обидел. – Министр вдруг встал, прошел к сейфу, достал сверкающий серебром пистолет – подарок какого-то шейха, протянул Ухтомскому. – Возьми в обмен на очки. Подарок! Ручная, говорят, работа. Рукоятка серебряная.
– Я… я не могу принять! – заморгал ресницами Ухтомский. Без очков он выглядел, словно летучая мышь, выскользнувшая на свет. – Это дорогая вещь!
– Выгравируешь такую надпись: «Талантливому референту от министра внутренних дел СССР». Потом покажешь, я справку прикажу написать.
– Никогда не видел такой странной системы, – проговорил Ухтомский, чтобы прийти в себя от изумления.
Он был потрясен. Кажется, знал, что министр склонен к эксцентрическим выходкам, но всякий раз не мог сдержать изумления. Недаром еще в спецшколе Ассоциации его, «двойного агента», особенно строго наставляли: «Самый опасный противник тот, кто мыслит и поступает непредсказуемо». Таков и был в действительности генерал армии Щелоков. Вот и теперь трудно было понять и предугадать ход мыслей министра: то ли возмещает ущерб за раздавленные очки, то ли благодарит за службу, о чем говорит фраза «талантливому референту». Ухтомский бережно принял пистолет, полюбовался тонкой отделкой, осторожно опустил оружие в карман кителя.
– Никогда такой штучки не видел? Это «бе-ретта-82», пуля из «беретты» запросто пробивает любые западные бронежилеты. Видишь серебряную насечку на рукоятке? Это особый знак ударной силы. У нас, сам знаешь, ежели пуля из пистолета Макарова настигает преступника, тот с ней бежит некоторое время, а получишь гостинец «беретты», шага не сделаешь, снопом ляжешь. Ладно, полковник, заморочил я тебе голову. Давай лучше поговорим о деле.
– Внимательно слушаю вас! – Ухтомский, конечно, понимал, что не ради злополучных очков пригласил его к себе министр. Походя заметил в приемной двух генералов. Они ждали вызова, а он, полковник, прошел прямо в кабинет. Догадывался Ухтомский и о том, с какой целью министр его вызвал.
– Хочу поблагодарить за службу! – Министр пожал Ухтомскому руку. – План реконструкции подразделений силовых структур, разработанный вами, пришелся по душе даже нашему любимому генсеку. Это большая удача. Леонид Ильич не любит всевозможных перестроек.
– Безмерно рад, но ведь я только организационно оформил ваши мысли о новом силовом министерстве, – не моргнув глазом, выпалил Ухтомский. Он превосходно умел смотреть в глаза высокому начальству. Способ был испытан. Даже самый великий военачальник никогда еще не возражал против лести в свой адрес. – На Западе, смею заверить, идеи, умные мысли всегда высоко ценятся. – Ухтомский поднял глаза на министра и мгновенно понял, какой ляп допустил. Расслабился всего на секунду. Глаза Щелокова потемнели, брови сдвинулись к переносице.
– Для нас с тобой Запад не указ! – четко и гневно проговорил министр. – Сами с усами. Что русскому хорошо, то для немца – смерть. Ладно, я представляю тебя, Ухтомский, к генеральскому званию. И еще. Из референтов перевожу в советники. Оправдаешь доверие?
– Приложу все свои силы! – Ухтомский подавил легкую усмешку: вот ахнут в Высшем совете Ассоциации, узнав о его новом назначении.
Ухтомский вскочил на ноги, но министр тяжелой рукой усадил его на место.
– Сиди, сиди! Мы ведь с тобой, генерал, должны быть, как пальцы одной руки. Все на полном доверии.
– Так точно, Николай Анисимович!
– Давай посоветуемся. Ты живал во Франции, знаешь их порядки лучше меня. Посему под большим секретом открою тебе тайну: скоро наше высшее руководство планирует провести молниеносную операцию в некой сопредельной восточной стране. И нам на плечи ляжет тяжесть.
– Афганистан?
Ухтомский уже получил по своим тайным каналам сообщение о том, что советские власти готовят смену режима в Афганистане, есть люди, которые должны занять государственные посты в новом коммунистическом правительстве. Кстати, ему было поручено перепроверить эти противоречивые сообщения западных агентов. До этой минуты Ухтомский не знал, как к сей тайне подступиться, но его величество случай помог сделать это неназойливо и вовремя. Правда, при этом вопросе брови министра поползли вверх.
– Откуда знаешь? – жестко спросил он Ухтомского. От взгляда министра агенту Ассоциации стало не по себе.
– Анализ международной обстановки… – неопределенно ответил Ухтомский. – Всюду сейчас затишье, а там, – кивнул он в сторону окна, – провокации одна за другой. Однако, может, я и ошибаюсь.
– Считай, что мы с тобой страну вслух не называли, – пошел на компромисс министр. – Итак, французы твои любимые уже завезли в сопредельную страну пластиковые мины, так называемые «лягушки» и «бабочки». Слыхал о таких?
– Не приводилось.
– Жаль. Так вот, против этих мин есть только одна защита – костюм подрывника, а костюмчики эти есть только в той же Франции. Посему генерал Цвигун из Главного управления КГБ просил тебя произвести зондаж среди прежних дружков во Франции. Нам нужно во что бы то ни стало приобрести там хотя бы пару десятков таких костюмов. Сам понимаешь, наши специалисты разложат их по косточкам, может, удастся создать нечто похожее.
– Когда прикажете ехать, Николай Анисимович? – Ухтомский с трудом сдержал радость. Все складывалось как нельзя удачно. Если он попадет во Францию, то, как гласила шифровка, его лично желает видеть сэр Генри в Штатах. Из Франции в Штаты попасть гораздо легче, чем из Союза. О, ему многое нужно доложить руководителям Высшего совета, провести ряд консультаций, а также навести мостик к вождям СССР. Это было можно сделать только одним путем – подносить богатые, уникальные подарки к различным юбилейным датам. КГБ он служил честно, но расчетливо, а Ассоциации был предан душой. Пока ему удавалось искусно лавировать между двух монстров. – Когда прикажете ехать? – повторил он вопрос, страшась возможного отказа.
– Примерно через месяц, а пом… Есть для тебя, генерал, – министр покосился на Ухтомского, как тот отреагирует на реплику, но ни один мускул не дрогнул на лице будущего генерала, – серьезное задание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
– Вам виднее, Николай Анисимович, – не сдержал обиженной интонации Ухтомский. – У великих мира сего всегда были причуды. – Он нервно передернул плечами. – Можно ведь было просто приказать или посоветовать. Очки как очки.
– Выходит, ты меня тоже к великим причисляешь? – неожиданно жестко прищурился министр.
– А разве не так? – Ухтомский уже давно заметил за министром некую странность, непонятную для государственного деятеля: он мог быть удивительно скромным, непритязательным, но мог порой и высоко возноситься в мыслях, видя себя, вероятно, со стороны одним из хозяев великой страны.
– Ладно, прости, если обидел. – Министр вдруг встал, прошел к сейфу, достал сверкающий серебром пистолет – подарок какого-то шейха, протянул Ухтомскому. – Возьми в обмен на очки. Подарок! Ручная, говорят, работа. Рукоятка серебряная.
– Я… я не могу принять! – заморгал ресницами Ухтомский. Без очков он выглядел, словно летучая мышь, выскользнувшая на свет. – Это дорогая вещь!
– Выгравируешь такую надпись: «Талантливому референту от министра внутренних дел СССР». Потом покажешь, я справку прикажу написать.
– Никогда не видел такой странной системы, – проговорил Ухтомский, чтобы прийти в себя от изумления.
Он был потрясен. Кажется, знал, что министр склонен к эксцентрическим выходкам, но всякий раз не мог сдержать изумления. Недаром еще в спецшколе Ассоциации его, «двойного агента», особенно строго наставляли: «Самый опасный противник тот, кто мыслит и поступает непредсказуемо». Таков и был в действительности генерал армии Щелоков. Вот и теперь трудно было понять и предугадать ход мыслей министра: то ли возмещает ущерб за раздавленные очки, то ли благодарит за службу, о чем говорит фраза «талантливому референту». Ухтомский бережно принял пистолет, полюбовался тонкой отделкой, осторожно опустил оружие в карман кителя.
– Никогда такой штучки не видел? Это «бе-ретта-82», пуля из «беретты» запросто пробивает любые западные бронежилеты. Видишь серебряную насечку на рукоятке? Это особый знак ударной силы. У нас, сам знаешь, ежели пуля из пистолета Макарова настигает преступника, тот с ней бежит некоторое время, а получишь гостинец «беретты», шага не сделаешь, снопом ляжешь. Ладно, полковник, заморочил я тебе голову. Давай лучше поговорим о деле.
– Внимательно слушаю вас! – Ухтомский, конечно, понимал, что не ради злополучных очков пригласил его к себе министр. Походя заметил в приемной двух генералов. Они ждали вызова, а он, полковник, прошел прямо в кабинет. Догадывался Ухтомский и о том, с какой целью министр его вызвал.
– Хочу поблагодарить за службу! – Министр пожал Ухтомскому руку. – План реконструкции подразделений силовых структур, разработанный вами, пришелся по душе даже нашему любимому генсеку. Это большая удача. Леонид Ильич не любит всевозможных перестроек.
– Безмерно рад, но ведь я только организационно оформил ваши мысли о новом силовом министерстве, – не моргнув глазом, выпалил Ухтомский. Он превосходно умел смотреть в глаза высокому начальству. Способ был испытан. Даже самый великий военачальник никогда еще не возражал против лести в свой адрес. – На Западе, смею заверить, идеи, умные мысли всегда высоко ценятся. – Ухтомский поднял глаза на министра и мгновенно понял, какой ляп допустил. Расслабился всего на секунду. Глаза Щелокова потемнели, брови сдвинулись к переносице.
– Для нас с тобой Запад не указ! – четко и гневно проговорил министр. – Сами с усами. Что русскому хорошо, то для немца – смерть. Ладно, я представляю тебя, Ухтомский, к генеральскому званию. И еще. Из референтов перевожу в советники. Оправдаешь доверие?
– Приложу все свои силы! – Ухтомский подавил легкую усмешку: вот ахнут в Высшем совете Ассоциации, узнав о его новом назначении.
Ухтомский вскочил на ноги, но министр тяжелой рукой усадил его на место.
– Сиди, сиди! Мы ведь с тобой, генерал, должны быть, как пальцы одной руки. Все на полном доверии.
– Так точно, Николай Анисимович!
– Давай посоветуемся. Ты живал во Франции, знаешь их порядки лучше меня. Посему под большим секретом открою тебе тайну: скоро наше высшее руководство планирует провести молниеносную операцию в некой сопредельной восточной стране. И нам на плечи ляжет тяжесть.
– Афганистан?
Ухтомский уже получил по своим тайным каналам сообщение о том, что советские власти готовят смену режима в Афганистане, есть люди, которые должны занять государственные посты в новом коммунистическом правительстве. Кстати, ему было поручено перепроверить эти противоречивые сообщения западных агентов. До этой минуты Ухтомский не знал, как к сей тайне подступиться, но его величество случай помог сделать это неназойливо и вовремя. Правда, при этом вопросе брови министра поползли вверх.
– Откуда знаешь? – жестко спросил он Ухтомского. От взгляда министра агенту Ассоциации стало не по себе.
– Анализ международной обстановки… – неопределенно ответил Ухтомский. – Всюду сейчас затишье, а там, – кивнул он в сторону окна, – провокации одна за другой. Однако, может, я и ошибаюсь.
– Считай, что мы с тобой страну вслух не называли, – пошел на компромисс министр. – Итак, французы твои любимые уже завезли в сопредельную страну пластиковые мины, так называемые «лягушки» и «бабочки». Слыхал о таких?
– Не приводилось.
– Жаль. Так вот, против этих мин есть только одна защита – костюм подрывника, а костюмчики эти есть только в той же Франции. Посему генерал Цвигун из Главного управления КГБ просил тебя произвести зондаж среди прежних дружков во Франции. Нам нужно во что бы то ни стало приобрести там хотя бы пару десятков таких костюмов. Сам понимаешь, наши специалисты разложат их по косточкам, может, удастся создать нечто похожее.
– Когда прикажете ехать, Николай Анисимович? – Ухтомский с трудом сдержал радость. Все складывалось как нельзя удачно. Если он попадет во Францию, то, как гласила шифровка, его лично желает видеть сэр Генри в Штатах. Из Франции в Штаты попасть гораздо легче, чем из Союза. О, ему многое нужно доложить руководителям Высшего совета, провести ряд консультаций, а также навести мостик к вождям СССР. Это было можно сделать только одним путем – подносить богатые, уникальные подарки к различным юбилейным датам. КГБ он служил честно, но расчетливо, а Ассоциации был предан душой. Пока ему удавалось искусно лавировать между двух монстров. – Когда прикажете ехать? – повторил он вопрос, страшась возможного отказа.
– Примерно через месяц, а пом… Есть для тебя, генерал, – министр покосился на Ухтомского, как тот отреагирует на реплику, но ни один мускул не дрогнул на лице будущего генерала, – серьезное задание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96