До сей поры они лично не встречались. Пришлось прибегнуть к помощи пароля и нескольких наводящих вопросов.
– Прошу в машину! – Глущенко был пожилым человеком, очень напуганным. Он проводил Субботина к своему «москвичу», угодливо распахнул дверцу.
По дороге в гостиницу Глущенко подробно обрисовал обстановку вокруг его крохотного офиса, проще говоря, кооперативного киоска, где он торговал газетами и журналами. Киоск появился на Лесном проспекте одним из первых и давал приличный доход. Это была весьма удачная «крыша», но… вскоре Глущенко посетили нежданные гости – плечистые парни с наглыми рожами. Не больно церемонясь, потребовали пять процентов с дохода киоска, припугнув не только пытками, но и похищением двух девочек-близняшек. Глущенко сдался, сразу выложил деньги. Думал этим отделался от рэкетиров. Но наглые парни зачастили к нему ежемесячно, точно 27-го числа, точно в восемь вечера, когда он подсчитывал выручку. Что было делать? Заявить в милицию – значило привлечь внимание к собственной персоне. Набравшись духу, послал шифровку в штаб-квартиру Ассоциации в Европе.
– Жена, понимаете, умоляет меня уехать в другой район, – скулил Глущенко, – продать киоск, боится за детей.
– Успокойтесь, мы живо разберемся с этими «крутыми» парнями! – со своей обворожительной улыбкой пообещал Павел Субботин.
– До меня дошли слухи, что вы специалист по борьбе с уголовной преступностью, – угодливо осклабился киоскер.
Субботин ничего не ответил. Пусть думает что хочет. Вспомнил исповедальную речь держателя «общака» в Карловых Варах. Парфен Иванович ничем не рисковал. Ни один лидер «высшего света» не совершает ограблений и краж. Что ему можно инкриминировать? Ни-че-го! Если попадают в заключение все эти рэкетиры, самодеятельные жулики, то их попросту сдают – спрут отдает кончики щупальцев, чтобы легче было шевелить остальными. Зато когда попадаются «авторитеты», тут уж им в помощь подключается организация, и рано или поздно, они получают наказание ниже нижнего предела. Купить мягкий приговор – легче легкого, судьи тоже не дураки. Парфен нарисовал впечатляющую картину: в каждой настоящей криминальной группе есть свой лидер, который занимается распределением ролей, дележкой доходов, он же имеет главный голос в любом «толковище». Но группа не одинока. На самом верху этой невидимой пирамиды расположен «мозговой центр». И добраться до него у ментов руки коротки. Тем более что почти все хорошо организованные группы контактируют между собой, имеют крепкие связи в аппаратах власти и в милиции.
Глущенко помог Субботину оформить документы, дождался, когда гость осмотрел номер гостиницы и остался доволен. После чего дважды извинился, сообщив, что жена очень боится оставаться одна дома, уехал, пообещав позвонить завтра. Субботину этот агент не понравился. В таком городе и вдруг такой слизняк. Хотя… Глущенко ему незнаком, Лидеры Ассоциации наверняка знают за ним больше достоинств. И с этой мыслью Субботин направился в ванную комнату, тихонько насвистывая себе под нос какой-то легкомысленный мотивчик.
Надо же было случиться такому совпадению: перед тем как лечь спать, Субботин взял в руки купленную в вестибюле газету «Вечерний Ленинград», и на глаза ему попалась статья под броским названием «Смерть Жеки-каратэ». Кажется, Парфен Иванович упомянул его кликуху в очень нежелательном тоне: мол, к Жеке я тебе «малявы» не дам, его «резина короткая». Что бы это значило? Теперь-то Субботин понял, что имел в виду Парфен.
Хорошо, что письмо-«малява» Парфена Ивановича была не к убитому. Оно адресовалось «хозяину» по кличке Кум. Якобы он тоже закончил институт, работал швейцаром в ресторане, сколотил команду из земляков-тамбовцев и постепенно прибрал к рукам весь воровской Питер. По словам Парфена, Кум был человеком с большой буквы: коммуникабельный, жесткий, умный, предприимчивый. Помнится, усмехнувшись, Парфен Иванович заметил, что подолгу в зонах сидят только «мужики», и поведал о том, как недавно освободился Кум. Адвокатом у него был человек, вызванный из США. А накануне заключительного заседания в суде прокурору проломили голову. Получив мягкий приговор, Кум уже через три месяца, по ходатайству руководства колонии, был послан «на химию», откуда уехал в Питер на автомашине иностранной марки.
Ранним утром Субботин набрал номер телефона, данный ему Парфеном. Ему ответил заспанный женский голос.
– Здравствуйте! – весело сказал Субботин. – Мне бы голосок передать хозяину.
– Ты что, малый, спьяну, что ли, сюда звонишь? – нарочито возмутилась женщина. – Нет тут никаких «хозяев». – И повесила трубку. Видимо, этот нехитрый маневр входил в систему охраны Кума. Субботин вновь набрал нужный номер.
– Мне нужен Кум! – прямо заявил Субботин, досадуя, что Парфен не посвятил его в детали связи.
– Опять ты? – уже спокойнее проговорила женщина. – Путаешь чего-то. Говори яснее.
– «Маляву» я притартал хозяину. Дело есть.
– На какой такой тарабарщине ты говоришь, мужик! – хохотнула молодая незнакомка. Голос у нее был чистый, певучий.
– Где я могу передать хозяину письмо? – Субботин не стал больше рядиться под блатного.
– Ты с Литейного или с райотдела?
– Хватит дурить! – повысил голос Субботин. – Я приезжий, отдам письмо и по домам.
– Откуда прикатил?
– Из Старососненска. Это рядом с Тамбовом. – Субботин рассчитал точно. Кум-то был из тамбовских, он никак не оставил бы без ответа нуждающегося земляка.
– Ладно, – смилостивилась женщина, – приходи в восемь вечера к кассам кинотеатра «Художественный», на Невском. Тебя найдут…
Субботин начал собираться на встречу часов с шести. Отлично понимал, что сам Кум вряд ли захочет его увидеть, а с его окружением следовало вести себя либо независимо, либо прикинуться «деревенским». Подумав как следует, Субботин выбрал средний вариант: будет держаться как обычно. Его дело передать «малявку», которую он прочитал, не распечатывая конверта. Парфен довольно убедительно, по-свойски советовал Куму «протянуть руку» подателю сего письма, обещая при большом совете все толком объяснить. Судя по «маляве», сам Парфен Иванович являлся и впрямь крупной шишкой в преступном мире. И вряд ли даже всесильный Кум откажет в просьбе корешу, держателю «общака». Деньги есть деньги.
Возле кинотеатра было многолюдно. Субботину вдруг вспомнилось, как в спецшколе бывший русский, преподаватель тайнописи, на вечеринке, перебрав лишнего, заплакал, вспоминая предвоенные годы в Питере, как он с девушкой смотрел первый в жизни кинофильм «Истребители» в этом самом кинотеатре «Художественный». Невский проспект в любое время катил привычные волны людей. Правда, рекламных огней в центре стало меньше, чем в прошлые годы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96