Оказывается, нужная справка для неё уже была готова - оставалось взять и отнести. Настя поразилась, как все четко (по-военному, подумалось ей), отработано тогда, когда за решение её проблем брались Олег или Алексей. Казалось, они могли все. Нет, не казалось - они действительно могли все.
Ветерок грядущих перемен
Много позже Настя, думая о своей нескладной судьбе, уверенно выделяла из череды лет 1990-й. Единица, две перевернутые шестерки и бублик-ноль, безликий и нейтральный, так как пристроился за спиной у других цифр. Этот год стал как бы прологом ко всему, что случится с Настей в ближайшем будущем. Она уже два года осваивала в "Лумумбарии" науки, которые - и она была абсолютно убеждена вэтом - ей были совершенно ни к чему. Два студенческих года наложили на неё свой благотворный отпечаток, она стала раскованнее, самостоятельнее. Юная дева, навзрыд рыдавшая на скамеечке у памятника Ломоносову, осталась в прошлом. Да и выглядела теперь Настя, как определяла Нинка, на пятерку с плюсом. Одевалась она неброско, но достаточно элегантно, парфюмерией не злоупотребляла, тщательно следила, чтобы не прилепились к ней вульгарность и тот налет дешевого амикошонства, который присущ был многим девицам из "Лумумбария". Ведь они в своем престижном вузе общались с иностранными студентами и это поднимало их в собственных глазах над остальными московскими девочками - серыми "мышками".
Настя не особенно интересовалась политическими событиями в стране, эта сторона жизни её, как говорится, не грела. Ну шумят на митингах и пусть себе шумят. Между тем над Россией занималась заря Ельцина. Его имя было у всех на устах, у всех на устах было имя Ельцина, а Горбачев заметно сдавал позиции. Уже не таясь, рассказывали оскорбительные для Горбачева анекдоты, типа "по России мчится тройка: Миша, Рая, перестройка". И в "лумумбарии" произошло деление на "демократов" и "коммуняк". Коммуняки были в меньшинстве и предпочитали не высовываться, помалкивать.
Настя никак не проявляла себя, она не примыкала ни к "коммунякам" ни к демократам, вела себя скромно и на политические толковища и тусовки не ходила. Впрочем, всем было известно, что она работает в газете, придерживающейся демократической ориентации, во всяком случае в основных публикациях. Этого было достаточно, чтобы университетские демократы её не трогали, а коммуняки обходили стороной.
Но и в самой газете не было спокойствия. Здесь разделение было очень жестким и определенным: группа журналистов-"демократов" пыталась прибрать газету к рукам. Внутриредакционные блоки возникали и распадались, плелись бесконечные интриги. Каждая редакционная летучка превращалась в своеобразное поле боя, после которого "стороны" расходились в сумеречном молчании - победителей пока не было.
Но Насте до всего этого было мало дела, она сдавала экзамены за второй курс. Она не взяла положенный учебный отпуск, так как считала, что справится и так, чувствовала себя уверенно, к ней преподаватели благоволили, её опекал кадровик.
Экзамены были для питомцев "Лумумбария" сложным рубежом, ибо на них беззастенчиво валили всех, кто проштрафился или, как говаривало факультетское начальство, "дискредитировал себя". Настя не сомневалась, что этот рубеж она благополучно перешагнет.
Она готовилась к последнему экзамену в своем кабинете в редакции - ей выделили, как референту зам. главного небольшую комнатенку, когда к ней заглянул Алексей Дмитриевич.
- Подготовь, пожалуйста, папку с письмами читателей, что они там пишут... Хочу посмотреть. Занесешь часам к восемнадцати, когда подпишем номер, и я немного освобожусь.
У Насти екнуло сердечко, по таким пустякам шеф к ней не заходил просто звонил по телефону или передавал поручение через своих секретарей. Что-то должно было произойти.
- Хорошо, Алексей Дмитриевич.
Она хотела что-то уточнить, но Алексей показал глазами на стены и телефонный аппарат. Она, с некоторых пор догадливая, молча кивнула. Алексей протянул записку: "Будь сегодня вечером дома. Я заеду. надо поговорить так, чтобы нам никто не мешал".
Она бодро ответила:
- Не беспокойтесь, Алексей Дмитриевич, я все сделаю и не напутаю.
- Надеюсь. - Алексей вышел из кабинета.
Ровно в восемнадцать Настя занесла ему папку, он небрежно пошелестел страницами.
- Больше ничего не нужно, Алексей Дмитриевич? - тоном примерной служащей спросила Настя.
- Все, ты свободна, - отпустил её Алексей.
Она взглядом дала понять, что все помнит.
По пути домой Настя забежала в "Гастроном", купила бутылку "Столичной", "Боржоми", коньяк "Арарат", такой был на даче у Алексея. Еще купила немного ветчины, сыр российский, фрукты. Прикинула: с тем, что у неё есть в холодильнике, вполне достаточно.
У Алексея был очень усталый вид, он сильно сдал за последние месяцы. Увидел накрытый стол, одобрительно улыбнулся:
- Люблю тебя, Настя, за сообразительность. Именно сегодня хочется выпить. - Он был первый раз в Настиной квартире, беглым взглядом окинул её и одобрил.
- Уютно устроилась. И хорошо, что без шика-пыли.
- Роскошествовать не на что.
Он как-то странно на неё посмотрел и тут же отвел глаза. Настя повесила его плащ на "плечики", сказала:
- Тапочки под вешалкой.
- Олеговы?
Она ничего не ответила. Знает ведь чьи, зачем тогда уточняет?
Как и на даче, Алексей выпил подряд две рюмки коньяка и перешел к делу.
- Настя, несколько дней назад в ЦК подписано решение о назначении меня собственным корреспондентом нашей газеты в одну из европейских стран. Крупных стран, первой величины. Ты девушка с мозгами, видишь, что в газете творится. Не сегодня-завтра эта демократическая стая меня просто скушает-стопчет. С тобой могу быть откровенным: меня с одной стороны выводят из-под удара, а с другой - я нужен именно в той стране...
Он замолчал, и Настя успела вклиниться в паузу, спросить тревожно:
- А как же я? Ты уедешь, а твой преемник вряд ли пожелает оставить меня при себе.
Она уже освоила редакционные обычаи: у каждого начальника своя команда и свои дворовые девушки.
Работа референта у зам.главного её не обременяла и будет жаль, если она её потеряет.
- Ты... Завтра подпишу распоряжение о переводе тебя в отдел новостей корреспондентом на полную ставку. Начинай с заметок, пробиться на полосы тебе помогут, я скажу кто.
Он снова выпил. Это было нечто новенькое: Алексей пил, не приглашая поднять рюмку даму, словно бы и не замечал её, и без тостов. Так недолго и спиться...
- В университете ты напишешь заявление с просьбой перевести на заочный после окончания нынешнего учебного года. В связи с переходом на постоянную работу в газету. Запрос газеты на тебя уже в университетском управлении кадров...
Все четко, по-военному.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119