Нечем, нечем, нечем!
Юрий Борисович впадал в истерику. Настя налила ему коньяк:
- Выпей, успокаивает.
И с беспощадной откровенностью сказала:
- Ничем тебе не могу помочь, Юрий Борисович. И рада бы, но не могу! В завещании тети есть пункт, запрещающий расходовать деньги на политическую деятельность. А газета - это политика, большая политика...
Она врала, сочиняя правдоподобную версию на ходу.
- Значит, не можешь,.. - сник Юрий Борисович. Он явно многое ждал от встречи с Настей и вот...
"Еще сто раз коммуняг вспомните, при которых жили, как у Христа за пазухой", - не без злорадства подумала Настя.
Она поймала печальный взгляд Фофанова и приложила палец к губам. Настя уже привыкала жить в мире больших и маленьких секретов. Она достала из сумочки маленький приборчик, который по её просьбе приобрел для неё господин Густав Рамю.
Фофанов с интересом наблюдал за нею. Настя пошла с приборчиком вдоль стен, приборчик замигал красным, как только она поднесла его к столику с телефонами. "Господи, до чего же они однообразные, - Настя разочарованно вздохнула. - Привыкли совать своих "клопов" в телефонные трубки".
Но сразу же возникло недоумение: "Кому понадобилось слушать Фофанова? Зачем? Знают ведь, что безвредный пустомеля". И сообразила: "клопик" остался от старых времен, от бывшего Главного, но это не значит, что он "бесхозный" - хозяева меняются, службы остаются... Она предложила:
- А не продолжить ли нам разговор в "Белом солнце пустыни"? Сейчас прямо и пойдем, я проголодалась, пора бы и откушать...
- Весьма польщен, - Юрий Борисович, напуганный красненьким сигналом "адской" машинки, откровенно обрадовался приглашению. - Только...
- Не волнуйся, у меня там кредит,.. - успокоила его Настя. - Люблю этот ресторанчик. Все по-домашнему, без затей...
- Хорошо вам, богачам,.. - вздохнул Юрий Борисович.
Они возвратились в кабинет и Фофанов вызвал помощника.
- Мы с Анастасией Игнатьевной пойдем пообедаем, - сообщил он. Конечно, для всех - я уехал на собрание демократической общественности в Дом кино.
Через пять минут вся редакция уже знала, что и.о. главного редактора господин Фофанов отправился "с этой миллионершей Соболевой" в ресторан. Редакционные девы бились над животрепещущим вопросом: кто кого пригласил, он её, или она его. Официальная первая леди редакции Ленка Ирченко рыдала в своем кабинете, её утешала Люся Заболотина: "Чего психуешь, дуреха? У миллионерш порядок такой: хочешь проявить уважение - пообедай вместе". "Я его, козла облезлого, люблю", - всхлипывала Ленка. "Ну и люби на здоровье, - рассудила Люська. - У твоего Фофанова с Настасьей деловые интересы". Слезы Ирченко её забавляли.
В ресторанчике Настя заказала скромный обед - она не собиралась откармливать Фофанова, ей требовалось с ним договориться об очень важных вещах. Когда Юрий Борисович попытался добавить к заказу коньяк, она сказала официанту:
- Степа, выпивка не требуется.
Официант понятливо кивнул. Настя была постоянной клиенткой и всегда давала щедрые чаевые, а спутник её "не показался", судя по всему от "бывших" отбился, а к "новым" не прибился. Но официант был человеком с опытом и, на всякий случай, держался предельно вежливо: "бывшие" порою быстро обрастают жирком.
- И проследи, чтобы нам не мешали, - распорядилась Настя.
- Как можно! - вполне искренне заверил официант Степа.
Заказ был выполнен мгновенно. Насте и самой было непривычно под хорошую закуску пить "Боржоми" и "Кока-колу", но видя, как Фофанов с кислой физиономией хлебает водичку, тихо злорадствовала.
- Садистка ты все-таки, Анастасия, - обречено вздохнул Фофанов. И без надежды предложил:
- Может быть, все-таки закажем по граммулечке?
- Обойдемся. Теперь слушай меня внимательно. Деньги так просто не даются, добренькие миллионеры давно вымерли, как класс, но вот сотрудничать с взаимной пользой мы можем...
Анастасия изложила свои предложения. Они были настолько неожиданны, что Юрий Борисович, переваривая, долго молчал. Он с некоторым изумлением произнес:
- Да-а, не рассмотрели мы тебя раньше, Анастасия.
- А раньше и не надо было, тогда мое время ещё не наступило...
- Похоже, у меня выбора нет. А то, что ты предлагаешь, может спасти газету...
- И для тебя лично - должность главного редактора.
Этот аргумент оказался решающим.
- Договор будем подписывать или как?
Настя улыбнулась Фофанову:
- Зачем же бумажки плодить? Рискованно, да и ни к чему. Просто ударим по рукам, как наши предки.
Ее улыбка стала очень милой, открытой и доброжелательной:
- А если ты попытаешься, прости, смухлевать, я просто куплю газету, у меня денег хватит. Но уже без тебя, без Ленки Ирченко и вообще без всех твоих прихлебаев.
Фофанов не обиделся, совсем наоборот, смотрел на Настю с уважением. Силу он привык уважать.
- Крутой ты становишься, Анастасия Игнатьевна.
- Уже стала, - заверила его Настя.
Она по-мужски щелкнула пальцами, подзывая официанта:
- Степа, пожалуйста, коньяк... Желательно "Камю"...
Объяснила Юрию Борисовичу:
- Обмоем результаты переговоров. Так тоже поступали наши предки...
Выход госпожи миллионерши из подполья
Настя хорошо знала, что ей предстоит делать, но она понятия не имела, каким образом осуществить свой тщательно продуманный план. Со временем она привлечет к своим делам Нинку и Элю. Но как бы там ни сложилось все в будущем, сейчас Анастасия была в одиночестве. И что толку было от самых блестящих планов...
Время шло, а ей все ещё ничего не удалось сделать. У неё были деньги, большие деньги, но она не чувствовала себя уверенно и порою ей казалось, что вокруг неё - пустота. Как и знала, что не она хозяйка тех денег...
На второй день, точнее, на второй вечер после возвращения из Швейцарии, ей позвонил Алексей. Он сухо сообщил, что намерен в ближайшее время побывать в Москве, чтобы "разобраться со своими личными делами". Так он сказал. Настя понимала, что он имеет в виду, но её не очень это беспокоило - и Олегу и Алексею пока она нужна живая, огромный счет в банке служил ей лучшей защитой.
Первым пунктом в её обширных планах была легализация в российских условиях своего наследства. Она хотела лишить Олега и Алексея повода для того, чтобы держать её в узде - сокрытие такой огромной суммы от налогов являлось уголовно наказуемым деянием. При желании, конечно, заинтересованных в том лиц... Но Настя не представляла, как разумно подступиться к решению этой задачи, ведь вряд ли дело обойдется заполнением официальных "бумажек". Что-то придется объяснять "заинтересованным органам", и она не знала, поверят ли ей, слишком фантастическую историю ей пришлось бы рассказать. Газеты наполнены публикациями о партийных деньгах, их ищут и те, кому это положено по долгу службы, и добровольные пинкертоны-газетчики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Юрий Борисович впадал в истерику. Настя налила ему коньяк:
- Выпей, успокаивает.
И с беспощадной откровенностью сказала:
- Ничем тебе не могу помочь, Юрий Борисович. И рада бы, но не могу! В завещании тети есть пункт, запрещающий расходовать деньги на политическую деятельность. А газета - это политика, большая политика...
Она врала, сочиняя правдоподобную версию на ходу.
- Значит, не можешь,.. - сник Юрий Борисович. Он явно многое ждал от встречи с Настей и вот...
"Еще сто раз коммуняг вспомните, при которых жили, как у Христа за пазухой", - не без злорадства подумала Настя.
Она поймала печальный взгляд Фофанова и приложила палец к губам. Настя уже привыкала жить в мире больших и маленьких секретов. Она достала из сумочки маленький приборчик, который по её просьбе приобрел для неё господин Густав Рамю.
Фофанов с интересом наблюдал за нею. Настя пошла с приборчиком вдоль стен, приборчик замигал красным, как только она поднесла его к столику с телефонами. "Господи, до чего же они однообразные, - Настя разочарованно вздохнула. - Привыкли совать своих "клопов" в телефонные трубки".
Но сразу же возникло недоумение: "Кому понадобилось слушать Фофанова? Зачем? Знают ведь, что безвредный пустомеля". И сообразила: "клопик" остался от старых времен, от бывшего Главного, но это не значит, что он "бесхозный" - хозяева меняются, службы остаются... Она предложила:
- А не продолжить ли нам разговор в "Белом солнце пустыни"? Сейчас прямо и пойдем, я проголодалась, пора бы и откушать...
- Весьма польщен, - Юрий Борисович, напуганный красненьким сигналом "адской" машинки, откровенно обрадовался приглашению. - Только...
- Не волнуйся, у меня там кредит,.. - успокоила его Настя. - Люблю этот ресторанчик. Все по-домашнему, без затей...
- Хорошо вам, богачам,.. - вздохнул Юрий Борисович.
Они возвратились в кабинет и Фофанов вызвал помощника.
- Мы с Анастасией Игнатьевной пойдем пообедаем, - сообщил он. Конечно, для всех - я уехал на собрание демократической общественности в Дом кино.
Через пять минут вся редакция уже знала, что и.о. главного редактора господин Фофанов отправился "с этой миллионершей Соболевой" в ресторан. Редакционные девы бились над животрепещущим вопросом: кто кого пригласил, он её, или она его. Официальная первая леди редакции Ленка Ирченко рыдала в своем кабинете, её утешала Люся Заболотина: "Чего психуешь, дуреха? У миллионерш порядок такой: хочешь проявить уважение - пообедай вместе". "Я его, козла облезлого, люблю", - всхлипывала Ленка. "Ну и люби на здоровье, - рассудила Люська. - У твоего Фофанова с Настасьей деловые интересы". Слезы Ирченко её забавляли.
В ресторанчике Настя заказала скромный обед - она не собиралась откармливать Фофанова, ей требовалось с ним договориться об очень важных вещах. Когда Юрий Борисович попытался добавить к заказу коньяк, она сказала официанту:
- Степа, выпивка не требуется.
Официант понятливо кивнул. Настя была постоянной клиенткой и всегда давала щедрые чаевые, а спутник её "не показался", судя по всему от "бывших" отбился, а к "новым" не прибился. Но официант был человеком с опытом и, на всякий случай, держался предельно вежливо: "бывшие" порою быстро обрастают жирком.
- И проследи, чтобы нам не мешали, - распорядилась Настя.
- Как можно! - вполне искренне заверил официант Степа.
Заказ был выполнен мгновенно. Насте и самой было непривычно под хорошую закуску пить "Боржоми" и "Кока-колу", но видя, как Фофанов с кислой физиономией хлебает водичку, тихо злорадствовала.
- Садистка ты все-таки, Анастасия, - обречено вздохнул Фофанов. И без надежды предложил:
- Может быть, все-таки закажем по граммулечке?
- Обойдемся. Теперь слушай меня внимательно. Деньги так просто не даются, добренькие миллионеры давно вымерли, как класс, но вот сотрудничать с взаимной пользой мы можем...
Анастасия изложила свои предложения. Они были настолько неожиданны, что Юрий Борисович, переваривая, долго молчал. Он с некоторым изумлением произнес:
- Да-а, не рассмотрели мы тебя раньше, Анастасия.
- А раньше и не надо было, тогда мое время ещё не наступило...
- Похоже, у меня выбора нет. А то, что ты предлагаешь, может спасти газету...
- И для тебя лично - должность главного редактора.
Этот аргумент оказался решающим.
- Договор будем подписывать или как?
Настя улыбнулась Фофанову:
- Зачем же бумажки плодить? Рискованно, да и ни к чему. Просто ударим по рукам, как наши предки.
Ее улыбка стала очень милой, открытой и доброжелательной:
- А если ты попытаешься, прости, смухлевать, я просто куплю газету, у меня денег хватит. Но уже без тебя, без Ленки Ирченко и вообще без всех твоих прихлебаев.
Фофанов не обиделся, совсем наоборот, смотрел на Настю с уважением. Силу он привык уважать.
- Крутой ты становишься, Анастасия Игнатьевна.
- Уже стала, - заверила его Настя.
Она по-мужски щелкнула пальцами, подзывая официанта:
- Степа, пожалуйста, коньяк... Желательно "Камю"...
Объяснила Юрию Борисовичу:
- Обмоем результаты переговоров. Так тоже поступали наши предки...
Выход госпожи миллионерши из подполья
Настя хорошо знала, что ей предстоит делать, но она понятия не имела, каким образом осуществить свой тщательно продуманный план. Со временем она привлечет к своим делам Нинку и Элю. Но как бы там ни сложилось все в будущем, сейчас Анастасия была в одиночестве. И что толку было от самых блестящих планов...
Время шло, а ей все ещё ничего не удалось сделать. У неё были деньги, большие деньги, но она не чувствовала себя уверенно и порою ей казалось, что вокруг неё - пустота. Как и знала, что не она хозяйка тех денег...
На второй день, точнее, на второй вечер после возвращения из Швейцарии, ей позвонил Алексей. Он сухо сообщил, что намерен в ближайшее время побывать в Москве, чтобы "разобраться со своими личными делами". Так он сказал. Настя понимала, что он имеет в виду, но её не очень это беспокоило - и Олегу и Алексею пока она нужна живая, огромный счет в банке служил ей лучшей защитой.
Первым пунктом в её обширных планах была легализация в российских условиях своего наследства. Она хотела лишить Олега и Алексея повода для того, чтобы держать её в узде - сокрытие такой огромной суммы от налогов являлось уголовно наказуемым деянием. При желании, конечно, заинтересованных в том лиц... Но Настя не представляла, как разумно подступиться к решению этой задачи, ведь вряд ли дело обойдется заполнением официальных "бумажек". Что-то придется объяснять "заинтересованным органам", и она не знала, поверят ли ей, слишком фантастическую историю ей пришлось бы рассказать. Газеты наполнены публикациями о партийных деньгах, их ищут и те, кому это положено по долгу службы, и добровольные пинкертоны-газетчики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119