- Ты всегда кстати, Люся, - отметила Настя. - Сейчас придет главный редактор... Сделай одолжение, организуй свободный столик на четверых: для меня, Миши, главного и Леночки... И ты подсаживайся.
- Ах, Леночки! - ухмыльнулась язва Заболотина.
- Вот именно! - Глаза у Насти смеялись.
...Фофанов поднялся с рюмкой коньяка и потребовал тишины.
- Уважаемые коллеги, прежде, чем произнести тост за здоровье нашей очаровательной, талантливой Анастасии Игнатьевны, я хотел бы честно признаться в одном серьезном упущении... Дело в том, что мы не очень ценили Анастасию Соболеву... То есть ценили и раньше, но не очень...
Фофанов запутался в словах, но с честью вышел из положения:
- Я хотел сказать, что от блестящей журналистки Соболевой редакция может ожидать большего. И мы все очень рады, что Анастасия Игнатьевна, несмотря на поразительные изменения в своей жизни, решила продолжать свою работу в нашей газете... Только что я подписал приказ о назначении Анастасии Игнатьевны членом редколлегии и советником главного редактора. Так что давайте поздравим не госпожу Соболеву, а себя и газету с таким важным событием!
Все в кофейне внимательно слушали Фофанова, вылавливая в его экспромте любопытные подробности: Соболева остается в газете, она уже именуется "госпожой", в редакции появилась новая должность - советник главного редактора...
Словом, было за что выпить.
Шумная вечеринка, безалаберная и веселая, как и многие другие спонтанные редакционные застолья, закончилась поздно. Настя вместе с Кушкиным вышли на площадь Пушкина. После прокуренной кофейни дышалось легко. На скамейках вокруг задумчивого поэта сидели редкие парочки. Тускло светили фонари, было уютно и тихо.
- Сейчас за мной присматривают, Кушкин? - поинтересовалась Настя. Она устала от крикливого редакционного сборища, на котором её неумеренно чествовали, произносили тосты и в самом конце лезли с полупьяными объятиями.
- Сию минуту - нет, - ответил Кушкин. - Я с тобой, зачем же людям ноги бить?
- Тогда поговорим откровенно. Расскажи мне, как живешь-борешься, только честно. Сегодня важный разговор, и для меня, и для тебя. Как говаривал низвергнутый вождь - судьбоносный.
- Что же, давай откровенно, - согласился Кушкин.
Он говорил сжато, четко, излагая факты и особенно не комментируя их. И с его слов выходило, что в наступивших странных временах у него лично тоже странная ситуация. Достаточно часто звонят откуда-то из своего далека Строев и Юрьев (Олег и Алексей, сообразила Настя, которой непривычно было слышать фамилии, а не имена своего "старшего друга" и мужа). Они дают указания, не совсем понимая, что возможности резко сузились. Родную "контору" болтает из стороны в сторону, пресса обливает её помоями, идет перетряска кадров - иные, лучшие, уходят сами, а на их место всплывает всякое дерьмо.
- Раньше сотрудник КГБ - это звучало гордо, а сегодня смотри, чтобы, узнав кто ты, голову не проломили кирпичом, - с горечью сделал вывод Кушкин.
- А как у тебя лично все складывается? - почти с сочувствием спросила Настя. В принципе ей, конечно, не было так уж безразлично, что происходит с "конторой". Ибо "контора" - это Олег, Алексей, это - опасность. Она автоматически отметила, что в список тех, кто представляет для неё опасность, она не включила майора Кушкина. И вдруг четко и ясно сформулировался неожиданный вывод - не "контора" для неё представляет опасность, а именно Олег и Алексей.
- Подразделение, отдел, управление или как это у вас называется, в котором работали полковники Строев и Юрьев, осталось, или претерпевает какие-то изменения? - спросила впрямую Настя Кушкина.
- Ты хочешь, чтобы я сообщил тебе сведения, которые являются совершенно секретными... Я не могу этого сделать... Давал присягу и все такое...
- Присягу надо выполнять, - согласилась Настя. - И любой мужик должен держать свое слово. Но вот ты, майор, и твои люди уже несколько месяцев за мной ходите. Так скажи мне, похожа я девицу-несмышленыша?
Майор промолчал.
- Тогда я сама отвечу на свой вопрос: нет, я совсем не дурочка. И давно уже поняла, что к вашей "конторе" я имею очень боковое отношение. Да, наверное у кого-то где-то есть оригиналы или копии бесед со мною, студенткой "лумумбария". Но грош им цена - ни один из этих поганых листков мною лично не подписан. Да, где-то зафиксировано, что я воспользовалась вашими материалами для написания хлестких материалов. Возможно, где-то отмечено, с кем я спала... Все это, повторяю, может быть...
Настя ненадолго замолчала, словно бы собираясь с мыслями. Если майор поверит ей, она узнает нечто необычайно важное для себя. Он, возможно, прямо не скажет, но ведь это и не тот случай, когда требуется рубить с плеча правду-матку. Нужно, чтобы поверил...
Она продолжала очень спокойно и даже безразлично:
- Все это и кое-что иное действительно имело место... Но... "доверительные" беседы - и это ты знаешь - проводились со многими советскими студентами "лумумбария"... Многие известные журналисты пользовались при написании своих статей материалами Комитета партийного контроля ЦК КПСС, КГБ или МВД... Ты не найдешь журналистку, которая бы с кем-то не спала. А у меня партнеры были будь здоров - полковник Строев, полковник Юрьев, другие, не менее достойные люди... Я вразумительно объясняю?
- Вполне, - ответил Кушкин. Он напряженно шарил по сторонам взглядом. Настя понимала, что он опасается, как бы их не подслушали другие, случайные, или, наоборот, заинтересованные люди.
- Слушай дальше, мой боевой товарищ... Я никаких подписок-расписок не давала, официально с вашей "конторой" никак не связана. Но два полковника из вашей службы считают, что они поймали меня на крючок, диктуют мне кое-какие распоряжения, приказывают тебе и твоим людям следить за мной и охранять меня... Это что, самодеятельность или так требуют интересы государственной безопасности?
Кушкин молчал, да Настя и не ждала, что он что-нибудь ей скажет.
- Вникаешь? - злорадно поинтересовалась она. - Что же, так и быть, прочитаю тебе маленькую лекцию о "ваших нравах". Я ведь не вчера с дерева слезла, написала массу материалов по "заявкам" вашей "конторы", по душам беседовала за чашкой чая с интересными людьми. И дело выглядит вот как... Чтобы начать "работу по человеку", как у вас говорят, в данном случае по мне, ваша "контора" должна была бы иметь доказательства моих преступных деяний или намерений. Только в таком случае давалась санкция на уровне руководства Управления, а то и всего Комитета. Это первое. Второе... по прослушиванию моих телефонов... На это вообще надо черт знает сколько разрешений. У вас ведь технических возможностей только и хватало, что на подозрительных иностранцев. Я права? - неожиданно спросила Настя.
- Да, - нехотя согласился Кушкин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119