Каждый день происходили совещания, не приводившие ни к какому
решению, и отец Гедеон заканчивал все споры и беседы всегда одними и теми
же словами:
- Помолимся Господу и будем верить, что он нам поможет!
И только молодость счастлива тем, что даже в такой тесноте, она хоть
на минуту может забыть обо всем.
Трудно было поверить, что на другой день первой заботой обоих братьев
Долив было - проследить, где скрывались голубые глазки Каси. Они оба, как
только встали, принялись всюду бегать и расспрашивать, где помещались мать
с дочерью.
Уже в дороге, поссорившись из-за девушки, они избегали смотреть прямо
в глаза друг другу и почти не разговаривали между собой. Вшебор за одни
сутки дороги так расположил к себе мать, что мог быть уверен в ее
сочувствии, однако, он не принял в расчет того, что веселая и бодрая еще
женщина заглядывалась на него не ради дочки, а ради себя самой. Остаться
вдовой без защиты, - говорила она себе, - было очень трудно... И она
искала мужа... не столько для себя, сколько для дочери, которой он мог
заменить отца, а она охотно принесла бы ей эту жертву.
Мечты Вшебора были совсем иные.
Мшщуй, ничего не добившейся во время пути от пугливой Каси, влюбился
в нее еще сильнее. И оба брата думали только о том, как вести дальше свои
сердечные дела.
В обоих текла одна и та же горячая кровь, как это часто случается в
семьях, нравы у обоих были не одинаковые. Оба легко воспламенялись, но шли
к своей цели разными путями. Во время охоты Вшебор выслеживал зверя, а
Мшщуй загонял его и убивал; первый готов был провести целый день в шалаше
в ожидании зверя, второй не терпел долгого ожидания и охотнее гнался и
преследовал. Так и во всем. Вшебор всего добивался упорством и ловкостью,
Мшщуй - горячем сердцем и собственными усилиями.
В Ольшовском городище, где женщины были отделены от мужчин, трудно
было в этой давке найти кого-нибудь вообще и еще труднее - увидеть женщин.
Вместе с женою и дочерью Белины они занимали отдельное помещение, и почти
никто из них не выходил из него уже потому, что не было такого укромного
уголка, где бы за ними не следило несколько пар глаз и не подслушивали
чьи-нибудь уши.
Поэтому и оба влюбленные, расхаживая по дворам и задирая головы
кверху, словно высматривали воробьев под крышей, не могли нигде увидеть
тех, кого искали. А тут еще нашелся третий соперник в лице молодого
Белины. Придя утром к лежавшему Топорчику, он принялся с жаром
расспрашивать о Касе Спытковой, заинтересовавшей его своим серьезным
личиком. Топорчик тоже завидел ее издали, но был так измучен и угнетен,
что даже женская красота не произвела на него впечатления.
- Оставь ты меня в покое! - отвечал он. - Я не знаю и не ведаю, что
это за женщина! Я встретил из в пути, когда был сам едва жив, старшая дала
мне напиться, - да наградит ее за это Бог. Спрашивай о ней Долив, если они
захотят только тебе ответить, потому что мне сдается, что они сами точат
зубы на этого подростка. Мне же не до того.
- Девочка, как малина! - сказал Белина.
- Да хоть бы она была, как ангел, каких ставят в костелах, не время
теперь думать о девушках, когда враг схватил нас за горло, - сказал
Топорчик.
Белина рассмеялся и умолк, но, должно быть, грешные мысли засели
крепко у него в голове, потому что, когда братья Доливы, проискав напрасно
по дворам, вернулись в горницу, он пристал и к ним, расспрашивая их о
женщинах, с которыми они приехали. Но те не охотно отвечали на его
вопросы. Им было неприятно, что еще кто-то, кроме них, заинтересовался
девушкой.
Так среди туч завеяло на радость молодым глазам, как ясное солнышко,
чудное девичье личико. Такова уж привилегия молодости, что и под самым
страшным гнетом она не перестает волноваться сердцем и мечтать. Старшие
беседовали о защите замка, да о хлебе, - а молодые только и думали о
голубых глазах Каси. Хозяйскому сыну, Томку Белине, который мог свободно
входить в помещение женщин, среди которых была его мать и сестра,
посчастливилось раньше всех полюбоваться хоть издали на прекрасную
девушку. Доливы же и думать не смели о том, чтобы приблизиться к ней.
Но под вечер Спыткова-мать вышла из горницы проведать того, кто так
хорошо услуживал ей во время дороги и так внимательно слушал ее рассказы.
Оба брата, увидев ее издали, так и бросились к ней навстречу. Вдова, помня
услуги Вшебора, вынесла ему под платком немного съестного, оставшегося от
дорожного запаса, чтобы угостить своего опекуна, - и увидев его брата,
разделила свое приношение на две части.
Оба принялись расспрашивать ее и ней самой и дочери.
- Благодарение Богу, - со вздохом отвечала вдова, - что мы попали
сюда. По крайней мере, здесь мы среди своих людей, и что они имеют, то и
нам дают! Здесь было бы легче и умирать! Обе мы в добром здравии, хоть
долго еще не забудем этот путь и все наши несчастья.
Так начав разговор, хотя и продолжавшийся жалобами на свою судьбу,
Спыткова повеселела и, блестя белыми зубами, то и дело бросала взгляды на
Вшебора.
Начав болтать она уже не могла остановиться: ей надо было так много
рассказать такого, чего Мшщуй еще не слышал - о своем прежнем богатстве, о
величии и могуществе своего рода, о любви мужа и обо всем, что она
испытала в жизни. Теперь она уже помышляла о том, как бы ей пробраться на
Русь к своим, где она надеялась найти защиту, помощь и нового мужа, так
как там еще многие вздыхали по ней.
Долго болтала вдова, - сопровождая свою речь то смехом то слезами,
кокетливо поглядывая своими черными глазами то на одного брата, то на
другого и энергично жестикулируя. Живая и говорливая, она отлично знала,
что может еще нравиться мужчинам, - но братья стояли перед ней в безмолвии
и неподвижности.
Подходили и чужие люди послушать и посмотреть на нее, а она с
увеличением слушателей становилась еще более словоохотливой, и когда
пришла пора прощаться и возвращаться к дочери, глаза ее уже были
совершенно сухи.

4
В одно осеннее утро двое людей, одетых по-крестьянски, в простых
сермягах, верхом на плохих конях с подосланным вместо седла куском
толстого сукна, медленно подъезжали к широко разлившейся Висле,
переполненной осенними дождями.
На возвышенном берегу ее виднелся издалека замок на холме и старый
город, раскинувшийся у подножия его.
В городе и его окрестностях царило оживление. Около замка,
окруженного валами, из-за которых выглядывал маленький костел без креста,
принадлежавший бенедиктинцам, (потому что еще в 1015 году их поселил здесь
Болеслав), передвигались массы народа, напоминавшие войско, разделенное на
отряды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70