Благодаря его стараниям, королевскую горницу убрали, как только
могли, нарядные, чтобы она не слишком проигрывала по сравнению с киевской
"гридницей", собрали даже столовое серебро, чтобы послы не могли упрекнуть
короля, как некогда упрекала Владимира дружина, что он заставляет их есть
деревянными ложками. В этот день и король принарядился, надел на шею
богатую цепь, а к поясу прикрепил самый красивый свой меч.
Около полудня перед воротами замка появился небольшой конный отряд,
сопровождавший киевских послов. Впереди всех ехал староста Торчин, мужчина
средних лет с веселым лицом и живыми карими глазами.
На послах были длинные, богатые кафтаны, высокие шапки и оружие в
позолоченных ножнах; у поясов висели сумки с деньгами, а платки у них были
шелковые.
Парамон и Добрыня держались с достоинством, но и добродушно в то же
время; видно было, что они люди добрые, но очень "себе на уме". Низко
кланяясь королю, они передали ему привет от князя Ярослава и обещали от
его имени помощь, а Торчин принялся расхваливать своих воинов, выставляя
их героями и богатырями, которые готовы были завоевать весь мир.
Король в кратких словах поблагодарил послов и приказал своим
доверенным заняться их угощением.
Для них уже был приготовлен стол, богато убранный и заставленный
всевозможными явствами, хоть ради этой пышности весь лагерь был поставлен
на ноги. Так как в палатках неудобно было угощать их, то на этот день
женщины уступили свои горницы, и здесь заранее был накрыт стол. Топор,
Трепка и все приближенные короля уселись за стол вместе с гостями, которые
резко выделялись среди угрюмых и печальных лиц рыцарей своей веселостью.
Еще Торчин, старший, немного сдерживался, и Парамон не отличался
болтливостью, но зато Добрыня говорил и смеялся за всех. Хозяева усердно
угощали и упрашивали гостей, подкладывая им в тарелки и подливая в кубки,
и мало-помалу и староста Торчин, и Парамон разговорились без стеснения.
Началась такая живая беседа, какой давно уж здесь не слыхали, а в конце
концов хозяева и гости так подружились, что принялись обниматься и
целоваться.
- Вы как будто робеете, - говорил Добрыня - а, по-моему, надо весело
идти на врага, тогда сам подбодряешься, а его пугаешь. Было плохо, а
теперь будет хорошо, - весело продолжал он. - Пусть только подойдут наши
молодцы, вот вы увидите! Они и гору с места сдвинут, а соснами, как
палками размахивают; ни один из тех людей не уйдет живым, и следа после
них не останется!
- Вот вы нам теперь поможете, - сказал Трепка, - а если, не дай Бог,
придет беда и для вас, мы пойдем проливать свою кровь за вашего князя.
Опять наполнились кубки, пили за здоровье друг друга, обнимались и
целовались, как вдруг из соседней горницы появилась разряженная Спыткова,
которая не могла выдержать, чтобы не поздороваться с своими земляками.
При одном появлении красивой женщины лица послов просияли, но, когда
она заговорила с ними по-русски, они просто вскрикнули от радости.
Спыткова стала расспрашивать их о своих, но киевляне, по-видимому, не
имели сведений о полочанах, по крайней мере никто из них не знал ее
родных, хоть все с одинаковым восхищением любовались прекрасными глазами
русинки и охотно поделились бы с ней хорошими вестями.
А Спыткова щебетала без умолку.
- Сам Господь Бог привел вас к нам! - говорила она, кланяясь низко,
как приличествовало женщин перед такими важными гостями. - Говорят, что
ваш князь посылает помощь нашему князю. Да наградит его за это Господь! И
еще одно должен был бы сделать ваш князь для нашего короля, чтобы между
ними было братство навеки...
И Спыткова таинственно умолкла, загадочно улыбаясь послам.
- Ну, что же, красавица-боярыня? - спросил Добрыня. - Либо совсем не
начинать, либо уж надо докончить.
- Что? Что? - медленно выговорила Марта, окидывая взглядом послов. -
Неужели же вы, такие мудрые люди, дружина государева, не догадываетесь,
что нужно молодому королю, чтобы он был счастлив?
Добрыня, прикрываясь ладонью и втянув голову в плечи, принялся
смеяться.
- Ах, хитрая красавица! - воскликнул он. - Захотелось тебе быть
государевой свахой!
Все засмеялись, и даже самый серьезный из послов, Тивун Парамон,
покраснел и хихикнул про себя.
- А почему бы и нет? - отозвалась Спыткова.
- И вы удачно попали, - весело заговорил Добрыня, - нигде нет таких
красивых девушек, как у нас в Киеве, а что там болтают злые люди, что все
они ведьмы, так это сущее вранье! Ой, ой, что за девки! Можно бы их
продавать на вес золота, и то было бы недорого, а другу можно и даром
отдать - мы не таковские.
- Да и у вашего князя, наверное, есть дочки? - спросила Спыткова.
- Покойного князя Владимира дочка - как раз вашему королю пара, -
говорил Добрыня. - Пусть будет в добрый час сказано!
Польские шляхтичи переглянулись между собой.
- А как звать вашу княжну? - спросил Трепка.
- И имя хорошее, а уж девушка - красавица собой, - говорил Добрыня, -
зовут ее Доброгневой; потому что она даже в гневе бывает добра. Личико у
нее белее снега, а щечки румянее малинового сока. А как распустит золотые
свои косы, так они у нее по земле волочатся, а как взглянет голубыми
глазами, - у людей на сердце становится веселее; улыбнется, - словно
солнышко на небо взойдет. Когда красавица выходит из терема, птицы
слетаются к ней с неба, а голуби садятся к ней на плечи, - когда запоет
песенку, львы ложатся у ее ног, а если вышьет золотом или шелком
полотенце, - только и место ему на алтарь.
- Отдайте же ее нам в королевы, - вскричала Спыткова...
Со смехом чокнулись кубками, а старики только головами покачивали...
и долго еще, до поздней ночи, тянулась дружеская беседа.
Несколько дней спустя граф Герберт и начальники королевских отрядов,
выйдя под вечер от короля, молча шли к своим палаткам... Там уже
собиралось все рыцарство; как молния, разнеслась по всей долине весть о
том, что на другой день войска должны были выступить в поход к Висле, не
дожидаясь Маслава, чтобы напасть на него врасплох. Такова была воля
короля. В назначенный день ожидались войска из Киева, которые должны были
переправиться с той стороны в ладьях.
Едва только было принято это решение, как все городище задвигалось и
заволновалось. Ожидание было утомительно для всех, и все желали борьбы. Не
радовались только те, кто был лишен возможности принять в ней участие.
В городище надо было оставить хоть немного войска, чтобы оно не
оказалось совершенно беззащитным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70