Разумеется, отсюда нельзя делать вывод, что концепты прямо выводятся
из плана: для них требуется специальное конструирование, отличное от
конструирования плана, и потому концепты должно создавать наряду с составлением
плана. Интенсивные черты никогда не являются следствием диаграмматических черт,
а интенсивные ординаты невыводимы из движений или направлений. Существующее
между этими двумя разрядами соответствие -- это даже нечто большее, чем простые
переклички; в нем замешаны такие дополнительные по отношению к творчеству
концептов инстанции, как концептуальные персонажи.
Если философия начинается с создания концептов, то план имманенции должен
рассматриваться как нечто префилософское. Он предполагается -- не так, как один
концепт может отсылать к другим, а так, как все концепты в целом отсылают к
некоему неконцептуальному пониманию. Причем это интуитивное понимание меняется в
зависимости от того, как начертан план. У Декарта то было
субъективно-имплицитное понимание, предполагаемое первичным концептом "Я мыслю";
у Платона то был виртуальный образ уже-помысленного, которым дублируется каждый
актуальный концепт. Хайдеггер обращается к "преонтологическому пониманию Бытия",
к "преконцептуальному" пониманию, в котором, очевидно, подразумевается
постижение той или иной материи бытия в соотношении с тем или иным расположением
мысли. Так или иначе, философия всегда полагает нечто префилософское или даже
нефилософское -- потенцию Все-целости, подобной волнуемой пустыне, которую
заселяют концепты. "Префилософское" не означает чего-
56
Ж. Делез / Ф. Гваттари
либо предсуществующего, а лишь нечто не существующее вне философии, хоть и
предполагаемое ею. Это ее внутренние предпосылки. Нефилософское, возможно,
располагается в самом сердце философии, еще глубже, чем сама философия, и
означает, что философия не может быть понята одним лишь
философско-концептуальным способом, что в сущности своей она обращается и к
нефилософам5. Как мы увидим, эта постоянная соотнесенность философии с
нефилософией имеет различные аспекты; в данном первом аспекте философия,
определяемая как творчество концептов, имеет следствием некоторую пресуппозицию,
которая отлична и в то же время неотделима от нее. Философия -- это одновременно
творчество концепта и установление плана. Концепт есть начало философии, план же
-- се учреждение6. Разумеется, план состоит не в какой-либо программе, чертеже,
цели или средстве; это план имманенции, образующий абсолютную почву философии,
ее Землю или же детерриториализацию, ее фундамент, на которых она творит свои
концепты. Требуется и то и другое -- создать концепты и учредить план, так же
как птице нужны два крыла, а рыбе два плавника.
Обычно мысль вызывает к себе равнодушие. И тем не менее не будет ошибкой
сказать, что это опасное занятие. Собственно, равнодушие прекращается именно
тогда, когда эти опасности становятся очевидны-
_________________
5 Одну из самых интересных попыток в современной философии предпринял Франсуа
Ларюэль: он обращается к некоторой Всецелости, которую характеризует как
"нефилософскую" и, странным образом, "научную" и в которой коренится
"философское решение". Такая Всецелость напоминает Спинозу. См.:Francois
Laruelle, Philosophie et nonphilosophie, Ed. Mardaga.
6 Этьен Сурио (Etienne Souriau, L'instauration philosophique, Ed. Alcan, 1939),
чуткий к творческой деятельности философии, писал об учредительном плане,
составляющем почву этого творчества, или "философему", одушевляемую динамизмами
(с. б2--б3).
57
ми, зачастую же они остаются скрытыми, малозаметными, неизбежными издержками
предприятия. В силу того, что план имманенции префилософичен и работает уже не с
концептами, в нем требуется экспериментировать на ощупь, и при его начертании
пользуются средствами не вполне благовидными, не вполне благоразумными и
рациональными. Это могут быть средства из разряда грез, патологических
процессов, эзотерических опытов, опьянения или трансгрессии. В плане имманенции
нужно стремиться к линии горизонта -- из такого похода возвращаются с опаленными
глазами, пусть даже это глаза духа. Даже и у Декарта есть своя греза. Мыслить --
всегда значит идти колдовским путем. Таков, скажем, план имманенции у Мишо, с
его неистовыми бесконечными движениями и скоростями. Чаще всего такого рода
средства не проявляются в итоге мышления, каковой должен пониматься лишь сам по
себе и на холодную голову. Но тогда "опасность" получает другой смысл --
опасность очевидных последствий, наступающих тогда, когда чистая имманентность
вызывает резкое инстинктивное осуждение со стороны общественного мнения, и это
осуждение еще удваивается из-за природы создаваемых концептов. Ибо мы можем
мыслить, лишь становясь чем-то иным, немыслящим, -- животным, растением,
молекулой, элементарной частицей, которые пересматривают нашу мысль и дают ей
новый толчок.
План имманенции -- это как бы срез хаоса, и действует он наподобие решета.
Действительно, для хаоса характерно не столько отсутствие определенностей,
сколько бесконечная скорость их возникновения и исчезновения; это не переход от
одной определенности к другой, а, напротив, невозможность никакого соотношения
между ними, так как одна возникает уже исчезающей, а другая исчезает едва
наметившись.
58
Ж. Делез / Ф. Гваттари
Хаос -- это не инертно-стационарное состояние, не случайная смесь. Хаос
хаотизирует, растворяет всякую консистенцию в бесконечности. Задача философии --
приобрести консистенцию, притом не утратив бесконечности, в которую погружается
мысль (в этом отношении хаос обладает как физическим, так и мысленным
существованием). Придать консистенцию, ничего не потеряв из бесконечности, --
это далеко не та же задача, что в науке, которая стремится придать хаосу
референции ценой отказа от бесконечных движений и скоростей и изначального
ограничения скорости; в науке первенствует свет, то есть относительный горизонт.
Напротив того, философия исходит из предположения или из учреждения плана
имманенции -- в его переменной кривизне и сохраняются те бесконечные движения,
которые возвращаются обратно к себе в процессе постоянного взаимообмена, но
одновременно и высвобождают другие сохраняющиеся движения. Тогда делом концептов
является намечать интенсивные ординаты этих бесконечных движений, то есть
движения сами по себе конечные, но с бесконечной скоростью формирующие
переменные контуры, вписанные в план. Осуществляя сечение хаоса, план имманенции
призывает к созданию концептов.
На вопрос: "Может ли и должна ли философия рассматриваться как явление
древнегреческой цивилизации?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
из плана: для них требуется специальное конструирование, отличное от
конструирования плана, и потому концепты должно создавать наряду с составлением
плана. Интенсивные черты никогда не являются следствием диаграмматических черт,
а интенсивные ординаты невыводимы из движений или направлений. Существующее
между этими двумя разрядами соответствие -- это даже нечто большее, чем простые
переклички; в нем замешаны такие дополнительные по отношению к творчеству
концептов инстанции, как концептуальные персонажи.
Если философия начинается с создания концептов, то план имманенции должен
рассматриваться как нечто префилософское. Он предполагается -- не так, как один
концепт может отсылать к другим, а так, как все концепты в целом отсылают к
некоему неконцептуальному пониманию. Причем это интуитивное понимание меняется в
зависимости от того, как начертан план. У Декарта то было
субъективно-имплицитное понимание, предполагаемое первичным концептом "Я мыслю";
у Платона то был виртуальный образ уже-помысленного, которым дублируется каждый
актуальный концепт. Хайдеггер обращается к "преонтологическому пониманию Бытия",
к "преконцептуальному" пониманию, в котором, очевидно, подразумевается
постижение той или иной материи бытия в соотношении с тем или иным расположением
мысли. Так или иначе, философия всегда полагает нечто префилософское или даже
нефилософское -- потенцию Все-целости, подобной волнуемой пустыне, которую
заселяют концепты. "Префилософское" не означает чего-
56
Ж. Делез / Ф. Гваттари
либо предсуществующего, а лишь нечто не существующее вне философии, хоть и
предполагаемое ею. Это ее внутренние предпосылки. Нефилософское, возможно,
располагается в самом сердце философии, еще глубже, чем сама философия, и
означает, что философия не может быть понята одним лишь
философско-концептуальным способом, что в сущности своей она обращается и к
нефилософам5. Как мы увидим, эта постоянная соотнесенность философии с
нефилософией имеет различные аспекты; в данном первом аспекте философия,
определяемая как творчество концептов, имеет следствием некоторую пресуппозицию,
которая отлична и в то же время неотделима от нее. Философия -- это одновременно
творчество концепта и установление плана. Концепт есть начало философии, план же
-- се учреждение6. Разумеется, план состоит не в какой-либо программе, чертеже,
цели или средстве; это план имманенции, образующий абсолютную почву философии,
ее Землю или же детерриториализацию, ее фундамент, на которых она творит свои
концепты. Требуется и то и другое -- создать концепты и учредить план, так же
как птице нужны два крыла, а рыбе два плавника.
Обычно мысль вызывает к себе равнодушие. И тем не менее не будет ошибкой
сказать, что это опасное занятие. Собственно, равнодушие прекращается именно
тогда, когда эти опасности становятся очевидны-
_________________
5 Одну из самых интересных попыток в современной философии предпринял Франсуа
Ларюэль: он обращается к некоторой Всецелости, которую характеризует как
"нефилософскую" и, странным образом, "научную" и в которой коренится
"философское решение". Такая Всецелость напоминает Спинозу. См.:Francois
Laruelle, Philosophie et nonphilosophie, Ed. Mardaga.
6 Этьен Сурио (Etienne Souriau, L'instauration philosophique, Ed. Alcan, 1939),
чуткий к творческой деятельности философии, писал об учредительном плане,
составляющем почву этого творчества, или "философему", одушевляемую динамизмами
(с. б2--б3).
57
ми, зачастую же они остаются скрытыми, малозаметными, неизбежными издержками
предприятия. В силу того, что план имманенции префилософичен и работает уже не с
концептами, в нем требуется экспериментировать на ощупь, и при его начертании
пользуются средствами не вполне благовидными, не вполне благоразумными и
рациональными. Это могут быть средства из разряда грез, патологических
процессов, эзотерических опытов, опьянения или трансгрессии. В плане имманенции
нужно стремиться к линии горизонта -- из такого похода возвращаются с опаленными
глазами, пусть даже это глаза духа. Даже и у Декарта есть своя греза. Мыслить --
всегда значит идти колдовским путем. Таков, скажем, план имманенции у Мишо, с
его неистовыми бесконечными движениями и скоростями. Чаще всего такого рода
средства не проявляются в итоге мышления, каковой должен пониматься лишь сам по
себе и на холодную голову. Но тогда "опасность" получает другой смысл --
опасность очевидных последствий, наступающих тогда, когда чистая имманентность
вызывает резкое инстинктивное осуждение со стороны общественного мнения, и это
осуждение еще удваивается из-за природы создаваемых концептов. Ибо мы можем
мыслить, лишь становясь чем-то иным, немыслящим, -- животным, растением,
молекулой, элементарной частицей, которые пересматривают нашу мысль и дают ей
новый толчок.
План имманенции -- это как бы срез хаоса, и действует он наподобие решета.
Действительно, для хаоса характерно не столько отсутствие определенностей,
сколько бесконечная скорость их возникновения и исчезновения; это не переход от
одной определенности к другой, а, напротив, невозможность никакого соотношения
между ними, так как одна возникает уже исчезающей, а другая исчезает едва
наметившись.
58
Ж. Делез / Ф. Гваттари
Хаос -- это не инертно-стационарное состояние, не случайная смесь. Хаос
хаотизирует, растворяет всякую консистенцию в бесконечности. Задача философии --
приобрести консистенцию, притом не утратив бесконечности, в которую погружается
мысль (в этом отношении хаос обладает как физическим, так и мысленным
существованием). Придать консистенцию, ничего не потеряв из бесконечности, --
это далеко не та же задача, что в науке, которая стремится придать хаосу
референции ценой отказа от бесконечных движений и скоростей и изначального
ограничения скорости; в науке первенствует свет, то есть относительный горизонт.
Напротив того, философия исходит из предположения или из учреждения плана
имманенции -- в его переменной кривизне и сохраняются те бесконечные движения,
которые возвращаются обратно к себе в процессе постоянного взаимообмена, но
одновременно и высвобождают другие сохраняющиеся движения. Тогда делом концептов
является намечать интенсивные ординаты этих бесконечных движений, то есть
движения сами по себе конечные, но с бесконечной скоростью формирующие
переменные контуры, вписанные в план. Осуществляя сечение хаоса, план имманенции
призывает к созданию концептов.
На вопрос: "Может ли и должна ли философия рассматриваться как явление
древнегреческой цивилизации?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37