Англия все время размышляла об опыте своей собственной
революции и первой задалась вопросом, почему революции так худо кончаются в
действительности, тогда как они столь много обещают в сфере духа. Англия,
Америка и Франция переживали себя как три страны прав человека. Что же касается
Германии, то и она тоже все время размышляла о французской революции как о
геофилософия
135
чем-то несбыточном для себя самой (в Германии не хватало в достаточной мере
детерриториализованных городов, ее тянул назад груз сельской земли -- Land). Но
то, чего она не могла совершить, она сделала своей задачей осмыслить. В каждом
из этих случаев философия находит возможность ретерриториализоваться в
современном мире соответственно духу того или иного народа и его пониманию
права. Поэтому история философии отмечена национальными -- точнее,
на-циональностными -- чертами, которые представляют собой как бы философские
"мнения".
пример VIII
Если мы, люди новоевропейской цивилизации, действительно обладаем концептом,
зато потеряли из виду план имманенции,то французская традиция в философии
склонна выходить из этого положения, поддерживая концепты одним лишь строем
рефлексивного познания, порядком аргументов, "эпистемологией". Это словно
составление кадастра земель пригодных для обитания, подлежащих цивилизации,
познаваемых или познанныx, и измеряются они "осознанием" или cogito; пусть даже
для возделывания самых неблагодарных из этих земель cogito вынуждено становиться
пререфлексивным, а сознание -- нететичным. Французы -- это как бы
землевладельцы, и cogito является их рентой. Они всегда ретерриториализовались в
сознании. Напротив, Германия не отказывается от абсолюта: она пользуется
сознанием, но лишь как средством детерриториализаци и. Она хотела бы вновь
завладеть греческим планом имманенции -- этой неведомой землей, которую она ныне
переживает как свое собственное варварство и свою собственную анархию, после
исчезновения древних греков попавшую во власть кочевников15. Поэтому она
вынуждена постоянно
_____________
15 Отсылаем к первым строкам предисловия к первому изданию "Критики чистого
разума": "Арена этих бесконечных споров называется метафизикой... Вначале, в
эпоху догматиков, господство метафизики было деспотическим. Но так как
законодательство носило еще следы древнего варварства, то из-за внутренних войн
господство метафизики постепенно выродилось в полную анархию и скептики --
своего рода кочевники, презирающие всякое постоянное возделывание почвы, --
время от времени разрушали гражданское единство. К счастью, однако, их было
мало, и они поэтому не могли мешать догматикам вновь и вновь приниматься за
работу, хотя и без всякого согласованного плана..." [Кант, "Критика чистого
разума" -- Собр. соч. в 6 тт., т. 3, М., 1964, с. 73--74. -- Пpuм. перев.] См.
также в "Анали тике основоположений", в начале главы третьей, знаменитый текст
об острове основания. Кантовские "Критики" содержат не только "историю", но и
прежде всего географию Разума, где различаются "поле", "территория" и "область"
концепта ("Критика способности суждения", введение, з 2). Эту географию чистого
Разума у Канта прекрасно проанализировал Жан-Кле Мартен: Jean-Clet Martin,
Variations, в печати.
136
Ж. Делез / Ф. Гваттари
расчищать и укреплять эту почву то есть зиждить основы. Эта философия одушевлена
неистовым желанием основывать, завоевывать; то, чем греки обладали как коренные
жители, она получит через завоевание и основание, так что имманентность у нее
становится имманентностью чему-то -- ее собственному Акту философствования, ее
собственной философствующей субъективности (тем самым cogito получает совсем
иной смысл, поскольку служит для завоевания и закрепления почвы).
В этом отношении навязчивой идеей Германии оказывается Англия: ведь англичане -
это как раз те самые кочевники, что рассматривают план имманенции как движимую и
подвижную почву как радикальное поле для опыта, как мир-архипелаг, где они лишь
на время раскидывают свои шатры - то нa одном острове, то на другом, а то и
прямо в морс. Англичане кочуют подревней земле греков -- земле изломанной,
фрактализованной, распространившейся на весь мир. О них нельзя даже сказать, что
они обладают концептами подобно французам или немцам: он лишь приобретают их,
они верят только приобретенному. И не потому, что все происходит из ощущений, а
потому, что приобрести концепт можно лишь обитая где-то, раскинув там свой
шатер, приобретя привычку. В триединстве "Основать -- Построить -- Поселиться"
французы играют роль строителей, немцы -- основателей, а англичане --
поселенцев. Им достаточно всего лишь шатра. У них необычное понятие о привычке:
привычка приобретается в ходе созерцания и
геофилософия
137
усвоения созерцаемого. Привычка носит творческий характер. Растение созерцает
воду, землю, азот, углерод, хлориды и сульфаты и усваивает их, чтобы приобрести
концепт самого себя и наполниться им (enjoyment). Концепт есть
благоприобретенная привычка в ходе созерцания элементов, из которых ты
происходишь (отсюда совершенно специфическая "греческость" английской философии,
ее эмпирический неоплатонизм). Мы все представляем собой созерцания, а значит
привычки. "Я " -- это привычка. Всюду, где есть привычка, есть и концепт, а
привычки образуются и исчезают в плане имманенции радикального опыта: они суть
"соглашения"16. Поэтому вся английская философия -- это вольное и дикое
творчество концептов. Дана некоторая пропозиция: к какому соглашению она
отсылает, из какой привычки образуется ее концепт? Таким вопросом задается
прагматизм. Английское право строится на обычае или соглашении, тогда как
французское -- на договоре (дедуктивной системе), а германское -- на институции
(органической целостности). Когда философия ретерриториализуется в правовом
государстве, то философ становится профессором философии, однако немец является
таковым в силу институции и основания, француз по договору, а англичанин всего
лишь по соглашению.
Если мирового демократического государства не существует, вопреки мечтам
немецкой философии о его основании, то причина в том, что в капитализме
_________
16 Hume, Traitede la nature humaine, Ed. Aubier, II, p. 608: "Когда два человека
гребут веслами одной лодки, они тоже делают это по взаимному соглашению, или
уговору, хотя они никогда не обменивались взаимными обещаниями" [Давид Юм.
Сочинения в 2-х тт., т. 1. М., 1996, с. 531. -- Прим. перев.]
138
Ж. Делез / Ф. Гваттари
есть только одна мировая вещь -- рынок. В отличие от архаических империй,
использовавших дополнительные трансцендентные кодировки, капитализм
функционирует как имманентная аксиоматика декодированных потоков (денежных,
трудовых, товарных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
революции и первой задалась вопросом, почему революции так худо кончаются в
действительности, тогда как они столь много обещают в сфере духа. Англия,
Америка и Франция переживали себя как три страны прав человека. Что же касается
Германии, то и она тоже все время размышляла о французской революции как о
геофилософия
135
чем-то несбыточном для себя самой (в Германии не хватало в достаточной мере
детерриториализованных городов, ее тянул назад груз сельской земли -- Land). Но
то, чего она не могла совершить, она сделала своей задачей осмыслить. В каждом
из этих случаев философия находит возможность ретерриториализоваться в
современном мире соответственно духу того или иного народа и его пониманию
права. Поэтому история философии отмечена национальными -- точнее,
на-циональностными -- чертами, которые представляют собой как бы философские
"мнения".
пример VIII
Если мы, люди новоевропейской цивилизации, действительно обладаем концептом,
зато потеряли из виду план имманенции,то французская традиция в философии
склонна выходить из этого положения, поддерживая концепты одним лишь строем
рефлексивного познания, порядком аргументов, "эпистемологией". Это словно
составление кадастра земель пригодных для обитания, подлежащих цивилизации,
познаваемых или познанныx, и измеряются они "осознанием" или cogito; пусть даже
для возделывания самых неблагодарных из этих земель cogito вынуждено становиться
пререфлексивным, а сознание -- нететичным. Французы -- это как бы
землевладельцы, и cogito является их рентой. Они всегда ретерриториализовались в
сознании. Напротив, Германия не отказывается от абсолюта: она пользуется
сознанием, но лишь как средством детерриториализаци и. Она хотела бы вновь
завладеть греческим планом имманенции -- этой неведомой землей, которую она ныне
переживает как свое собственное варварство и свою собственную анархию, после
исчезновения древних греков попавшую во власть кочевников15. Поэтому она
вынуждена постоянно
_____________
15 Отсылаем к первым строкам предисловия к первому изданию "Критики чистого
разума": "Арена этих бесконечных споров называется метафизикой... Вначале, в
эпоху догматиков, господство метафизики было деспотическим. Но так как
законодательство носило еще следы древнего варварства, то из-за внутренних войн
господство метафизики постепенно выродилось в полную анархию и скептики --
своего рода кочевники, презирающие всякое постоянное возделывание почвы, --
время от времени разрушали гражданское единство. К счастью, однако, их было
мало, и они поэтому не могли мешать догматикам вновь и вновь приниматься за
работу, хотя и без всякого согласованного плана..." [Кант, "Критика чистого
разума" -- Собр. соч. в 6 тт., т. 3, М., 1964, с. 73--74. -- Пpuм. перев.] См.
также в "Анали тике основоположений", в начале главы третьей, знаменитый текст
об острове основания. Кантовские "Критики" содержат не только "историю", но и
прежде всего географию Разума, где различаются "поле", "территория" и "область"
концепта ("Критика способности суждения", введение, з 2). Эту географию чистого
Разума у Канта прекрасно проанализировал Жан-Кле Мартен: Jean-Clet Martin,
Variations, в печати.
136
Ж. Делез / Ф. Гваттари
расчищать и укреплять эту почву то есть зиждить основы. Эта философия одушевлена
неистовым желанием основывать, завоевывать; то, чем греки обладали как коренные
жители, она получит через завоевание и основание, так что имманентность у нее
становится имманентностью чему-то -- ее собственному Акту философствования, ее
собственной философствующей субъективности (тем самым cogito получает совсем
иной смысл, поскольку служит для завоевания и закрепления почвы).
В этом отношении навязчивой идеей Германии оказывается Англия: ведь англичане -
это как раз те самые кочевники, что рассматривают план имманенции как движимую и
подвижную почву как радикальное поле для опыта, как мир-архипелаг, где они лишь
на время раскидывают свои шатры - то нa одном острове, то на другом, а то и
прямо в морс. Англичане кочуют подревней земле греков -- земле изломанной,
фрактализованной, распространившейся на весь мир. О них нельзя даже сказать, что
они обладают концептами подобно французам или немцам: он лишь приобретают их,
они верят только приобретенному. И не потому, что все происходит из ощущений, а
потому, что приобрести концепт можно лишь обитая где-то, раскинув там свой
шатер, приобретя привычку. В триединстве "Основать -- Построить -- Поселиться"
французы играют роль строителей, немцы -- основателей, а англичане --
поселенцев. Им достаточно всего лишь шатра. У них необычное понятие о привычке:
привычка приобретается в ходе созерцания и
геофилософия
137
усвоения созерцаемого. Привычка носит творческий характер. Растение созерцает
воду, землю, азот, углерод, хлориды и сульфаты и усваивает их, чтобы приобрести
концепт самого себя и наполниться им (enjoyment). Концепт есть
благоприобретенная привычка в ходе созерцания элементов, из которых ты
происходишь (отсюда совершенно специфическая "греческость" английской философии,
ее эмпирический неоплатонизм). Мы все представляем собой созерцания, а значит
привычки. "Я " -- это привычка. Всюду, где есть привычка, есть и концепт, а
привычки образуются и исчезают в плане имманенции радикального опыта: они суть
"соглашения"16. Поэтому вся английская философия -- это вольное и дикое
творчество концептов. Дана некоторая пропозиция: к какому соглашению она
отсылает, из какой привычки образуется ее концепт? Таким вопросом задается
прагматизм. Английское право строится на обычае или соглашении, тогда как
французское -- на договоре (дедуктивной системе), а германское -- на институции
(органической целостности). Когда философия ретерриториализуется в правовом
государстве, то философ становится профессором философии, однако немец является
таковым в силу институции и основания, француз по договору, а англичанин всего
лишь по соглашению.
Если мирового демократического государства не существует, вопреки мечтам
немецкой философии о его основании, то причина в том, что в капитализме
_________
16 Hume, Traitede la nature humaine, Ed. Aubier, II, p. 608: "Когда два человека
гребут веслами одной лодки, они тоже делают это по взаимному соглашению, или
уговору, хотя они никогда не обменивались взаимными обещаниями" [Давид Юм.
Сочинения в 2-х тт., т. 1. М., 1996, с. 531. -- Прим. перев.]
138
Ж. Делез / Ф. Гваттари
есть только одна мировая вещь -- рынок. В отличие от архаических империй,
использовавших дополнительные трансцендентные кодировки, капитализм
функционирует как имманентная аксиоматика декодированных потоков (денежных,
трудовых, товарных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37