Кожа лица – желтоватая. Нос… такой клювообразный. Под ним, – она поморщилась, – мерзкие усики. Пронзительные недоразвитые глазки. Всклокоченные нечесаные волосы. И то сказать, дорогуша, когда вождю причесываться, коли революционных дел невпроворот! – ехидно добавила она. – Что еще? Тонкие губы. И знаешь, – Софи оживилась, – у него очень развиты лобные кости над висками, и это дает некое подобие зачатка… – рассмеявшись, Софи приложила два пальца к голове, – рогов. Да-да! Все это вместе с козлиной бородкой делает его похожим на… черта. Да, представь, именно на черта! Я это только сейчас поняла!
– Фу! – Леночка торопливо перекрестилась. – Все тебя тянет на нечистую силу! То– Распутин, то – Троцкий… Надеюсь, с ним-то у тебя ничего не было? – она строго посмотрела на сестру и снова закашлялась.
– Не успела еще, – с беззаботным видом махнула рукой Софи.– Недосуг. Но непременно, непременно будет. Это я тебе обещаю. Мне, видишь ли, интересны все эти мужские типы, обладающие властью. В них что-то есть… манящее. Хотя, в данном случае, не думаю, что этот большевистский козел, прости меня, Господи, – она небрежно перекрестилась, – в постели окажется так же силен, как покойный Григорий Ефимович. Впрочем… В тихом омуте… – Она задумалась. – Правда, ну очень похож на черта.
– Прости, Софи, – Леночка возмущенно поднялась с места, – но это уже слишком. Посмотри на себя, в кого ты превращаешься? Ты же…
Звонок в дверь прервал их разговор и заставил переглянуться. Софи быстро поднялась с тахты и выглянула за дверь комнаты.
– Тимофей! – позвала она старого слугу. – Просто так не открывай, спроси кто.
Тимофей, кряхтя и ворча что-то себе под нос, отправился к входной двери.
– Женщина какая-то! – донесся снизу его голос. – Вас спрашивают. Говорят, Ирина Яковлева.
– Ирэн?!
Сестры торопливо спустились по лестнице. Тимофей открыл дверь. В прихожую, стряхивая снег, в платке и солдатской шинели до пят, из-под которой выглядывали валенки, вошла Ирина. Узнать ее было трудно – неестественно бледное осунувшееся лицо, глаза, прежде необыкновенного изумрудного цвета, стали теперь почти черными, под ними залегли черные круги.
– Ирэн, Господи, откуда ты? – охнув, бросилась к ней Леночка. – А где Николай Сергеевич?
Ирина молча развязала платок, сняла шинель, словно не заметив протянутых рук растерявшегося слуги, сама повесила ее на бронзовый крючок вешалки, вытащила ноги из валенок и обессиленно прислонилась к стене.
– Ирочка… миленькая… ты живая! – Леночка, опустившись на колени, обняла ее за ноги и, прижавшись лицом к разодранному серому платью с бурыми пятнами крови, заплакала. – Мы ж не знали, что думать… – Она зашлась в кашле, судорожно хватая ртом воздух. Приковылявший Тимофей протянул ей чашку с теплой водой. Сделав несколько глотков, Леночка, все еще сидя на полу, подняла глаза на Ирину:
– Тебе ведь согреться надо…
Не отвечая, Ирина смотрела перед собой отсутствующим взглядом.
– Тимофей! Неси одежду да воду согрей для ванны! – приказала Софи, до того молча глядевшая на гостью. – Пойдем, Ирэн. – Она крепко взяла Ирину за руку и повела в столовую.
Вскоре вернулся Тимофей, держа в руках теплые вязаные носки и платье, впопыхах оставленное Ириной в день поспешного отъезда из дома Трояновских.
– Тимофей, что за умница! – воскликнула Леночка. – Ирэн, милая, пойдем – умоешься, переоденешься… А там и чай поспеет.
– Элен, подожди. – Софи решительно направилась к буфету, открыв дверцу, достала с полки небольшой хрустальный графинчик и, взяв две стопочки, налила в них водки.
– Что ты, Софи… Ирэн не пьет эту гадость… Она шампанское-то… – пробормотала Леночка, наблюдая за действиями сестры.
Софи подошла к Ирине и протянула ей стопку:
– Давай! Пей! За возвращение с того света! И я с тобой выпью. – Она сделала глоток.
Леночка с изумлением наблюдала, как подруга, не поморщившись, по-мужски, одним глотком выпила водку и молча вернула стопку Софи, которая сразу же подлила еще.
– Лена, пойди глянь, что на кухне. Ей поесть надо, – произнесла Софи тоном, не терпящим возражений.
Поняв, что сестра хочет остаться с гостьей наедине, Леночка нехотя вышла и, сделав поспешные распоряжения Тимофею на кухне, на цыпочках вернулась к закрытой двери, ведущей в столовую. До нее доносились еле слышные обрывки фраз:
– Бологое… Ники убили… подвал… Ангел-хранитель… поезд… добралась… дверь заколочена, опечатано… что с рара?..
Леночка тихо отошла от двери.
– Видишь ли… – Софи прикурила папироску.
– Он жив?
– Его арестовали. Вместе с членами Временного правительства… – она скрыла свое лицо за струйкой дыма. – Поместили в Петропавловскую крепость. Там он тяжело заболел. Воспаление легких. C двумя другими министрами – Кокошкиным и Шингаревым – попал в госпиталь и…
– Что?! – Прочитав ответ в глазах Софи, Ирина еще не могла в это поверить.
– Убили. Матросы. Прямо в госпитале. Так зверски, так мучительно… Весь Петроград был потрясен.
– За что? – подняв глаза, тихо спросила Ирина. Софи печально развела руками, с удивлением глядя на Ирину, глаза которой были сухи и непривычно жестки.
– Прости, ни тебя, ни твоего дядю отыскать не смогли, чтобы сообщить… Так что будешь снова жить у нас. Ты ведь теперь совсем одна осталась…
– Одна… – тихо повторила Ирина. – Где похоронили папу?
– Никто не знает. Даже отец не смог выяснить.
Тихо приоткрылась дверь, и в комнату вошла Леночка.
– Пойдемте Николая Сергеевича и Сергея Ильича помянем. Все готово. Разносолов не обещаю, но, чем богаты… – скороговоркой произнесла она, наблюдая, как Ирина, такая неузнаваемо взрослая, медленно поднявшись с дивана, направилась в ее сторону. И вдруг остановилась перед зеркалом, висевшим у выхода из гостиной. Софи, тихонько подтолкнув сестру к дверям, вышла из комнаты.
Ирина смотрела в зеркало и не видела своего лица. Взгляд проваливался в холодную зеркальную бездну… "За что?.." – простонала она. Зеркало безмолвно вглядывалось в нее. "Не за что, а для чего", – словно услышала она голос Порфирия. "Для чего?" – спросила, чуть пошевелив губами. В зеркале появилось расплывчатое отражение. – "Каждый сам находит ответ".
Ирина медленно повернула голову. Свет лампы, отраженный от зеркала, бросил тень на ее лицо, разделив его на две части – светлую и темную…
Часть вторая
15
Прозрачно-дымчатая луна, появившаяся на небосклоне, сонно наблюдала за клонящимся к закату солнцем, бросавшим багровый отсвет на оживленные лица молодых людей, шумной компанией расположившихся на обрывистом берегу реки.
– Друзья мои, вы зря смеетесь! Это и правда интересная игра. Подходите ближе. А ты, Жак, немедленно отойди от мадемуазель Мари, она пятится от тебя и вот-вот свалится с обрыва.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– Фу! – Леночка торопливо перекрестилась. – Все тебя тянет на нечистую силу! То– Распутин, то – Троцкий… Надеюсь, с ним-то у тебя ничего не было? – она строго посмотрела на сестру и снова закашлялась.
– Не успела еще, – с беззаботным видом махнула рукой Софи.– Недосуг. Но непременно, непременно будет. Это я тебе обещаю. Мне, видишь ли, интересны все эти мужские типы, обладающие властью. В них что-то есть… манящее. Хотя, в данном случае, не думаю, что этот большевистский козел, прости меня, Господи, – она небрежно перекрестилась, – в постели окажется так же силен, как покойный Григорий Ефимович. Впрочем… В тихом омуте… – Она задумалась. – Правда, ну очень похож на черта.
– Прости, Софи, – Леночка возмущенно поднялась с места, – но это уже слишком. Посмотри на себя, в кого ты превращаешься? Ты же…
Звонок в дверь прервал их разговор и заставил переглянуться. Софи быстро поднялась с тахты и выглянула за дверь комнаты.
– Тимофей! – позвала она старого слугу. – Просто так не открывай, спроси кто.
Тимофей, кряхтя и ворча что-то себе под нос, отправился к входной двери.
– Женщина какая-то! – донесся снизу его голос. – Вас спрашивают. Говорят, Ирина Яковлева.
– Ирэн?!
Сестры торопливо спустились по лестнице. Тимофей открыл дверь. В прихожую, стряхивая снег, в платке и солдатской шинели до пят, из-под которой выглядывали валенки, вошла Ирина. Узнать ее было трудно – неестественно бледное осунувшееся лицо, глаза, прежде необыкновенного изумрудного цвета, стали теперь почти черными, под ними залегли черные круги.
– Ирэн, Господи, откуда ты? – охнув, бросилась к ней Леночка. – А где Николай Сергеевич?
Ирина молча развязала платок, сняла шинель, словно не заметив протянутых рук растерявшегося слуги, сама повесила ее на бронзовый крючок вешалки, вытащила ноги из валенок и обессиленно прислонилась к стене.
– Ирочка… миленькая… ты живая! – Леночка, опустившись на колени, обняла ее за ноги и, прижавшись лицом к разодранному серому платью с бурыми пятнами крови, заплакала. – Мы ж не знали, что думать… – Она зашлась в кашле, судорожно хватая ртом воздух. Приковылявший Тимофей протянул ей чашку с теплой водой. Сделав несколько глотков, Леночка, все еще сидя на полу, подняла глаза на Ирину:
– Тебе ведь согреться надо…
Не отвечая, Ирина смотрела перед собой отсутствующим взглядом.
– Тимофей! Неси одежду да воду согрей для ванны! – приказала Софи, до того молча глядевшая на гостью. – Пойдем, Ирэн. – Она крепко взяла Ирину за руку и повела в столовую.
Вскоре вернулся Тимофей, держа в руках теплые вязаные носки и платье, впопыхах оставленное Ириной в день поспешного отъезда из дома Трояновских.
– Тимофей, что за умница! – воскликнула Леночка. – Ирэн, милая, пойдем – умоешься, переоденешься… А там и чай поспеет.
– Элен, подожди. – Софи решительно направилась к буфету, открыв дверцу, достала с полки небольшой хрустальный графинчик и, взяв две стопочки, налила в них водки.
– Что ты, Софи… Ирэн не пьет эту гадость… Она шампанское-то… – пробормотала Леночка, наблюдая за действиями сестры.
Софи подошла к Ирине и протянула ей стопку:
– Давай! Пей! За возвращение с того света! И я с тобой выпью. – Она сделала глоток.
Леночка с изумлением наблюдала, как подруга, не поморщившись, по-мужски, одним глотком выпила водку и молча вернула стопку Софи, которая сразу же подлила еще.
– Лена, пойди глянь, что на кухне. Ей поесть надо, – произнесла Софи тоном, не терпящим возражений.
Поняв, что сестра хочет остаться с гостьей наедине, Леночка нехотя вышла и, сделав поспешные распоряжения Тимофею на кухне, на цыпочках вернулась к закрытой двери, ведущей в столовую. До нее доносились еле слышные обрывки фраз:
– Бологое… Ники убили… подвал… Ангел-хранитель… поезд… добралась… дверь заколочена, опечатано… что с рара?..
Леночка тихо отошла от двери.
– Видишь ли… – Софи прикурила папироску.
– Он жив?
– Его арестовали. Вместе с членами Временного правительства… – она скрыла свое лицо за струйкой дыма. – Поместили в Петропавловскую крепость. Там он тяжело заболел. Воспаление легких. C двумя другими министрами – Кокошкиным и Шингаревым – попал в госпиталь и…
– Что?! – Прочитав ответ в глазах Софи, Ирина еще не могла в это поверить.
– Убили. Матросы. Прямо в госпитале. Так зверски, так мучительно… Весь Петроград был потрясен.
– За что? – подняв глаза, тихо спросила Ирина. Софи печально развела руками, с удивлением глядя на Ирину, глаза которой были сухи и непривычно жестки.
– Прости, ни тебя, ни твоего дядю отыскать не смогли, чтобы сообщить… Так что будешь снова жить у нас. Ты ведь теперь совсем одна осталась…
– Одна… – тихо повторила Ирина. – Где похоронили папу?
– Никто не знает. Даже отец не смог выяснить.
Тихо приоткрылась дверь, и в комнату вошла Леночка.
– Пойдемте Николая Сергеевича и Сергея Ильича помянем. Все готово. Разносолов не обещаю, но, чем богаты… – скороговоркой произнесла она, наблюдая, как Ирина, такая неузнаваемо взрослая, медленно поднявшись с дивана, направилась в ее сторону. И вдруг остановилась перед зеркалом, висевшим у выхода из гостиной. Софи, тихонько подтолкнув сестру к дверям, вышла из комнаты.
Ирина смотрела в зеркало и не видела своего лица. Взгляд проваливался в холодную зеркальную бездну… "За что?.." – простонала она. Зеркало безмолвно вглядывалось в нее. "Не за что, а для чего", – словно услышала она голос Порфирия. "Для чего?" – спросила, чуть пошевелив губами. В зеркале появилось расплывчатое отражение. – "Каждый сам находит ответ".
Ирина медленно повернула голову. Свет лампы, отраженный от зеркала, бросил тень на ее лицо, разделив его на две части – светлую и темную…
Часть вторая
15
Прозрачно-дымчатая луна, появившаяся на небосклоне, сонно наблюдала за клонящимся к закату солнцем, бросавшим багровый отсвет на оживленные лица молодых людей, шумной компанией расположившихся на обрывистом берегу реки.
– Друзья мои, вы зря смеетесь! Это и правда интересная игра. Подходите ближе. А ты, Жак, немедленно отойди от мадемуазель Мари, она пятится от тебя и вот-вот свалится с обрыва.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75