Маклаков был удачлив не только в отношениях с прекрасным полом. Одним из везений, как ни странно, стал приезд в Париж в качестве посла Временного правительства именно 25 октября 1917 года. Информация о назначении во французское министерство иностранных дел поступила, однако верительные грамоты президенту Пуанкаре он вручить уже не смог. Вот уже более пяти лет Маклаков жил в помещении русского посольства. Французы не знали, что с ним делать, – советское правительство они не признавали, советским дипломатам, в том числе торговым представителям, въезд во Францию не разрешали. Между тем сам Маклаков представлял во Франции несуществующее Временное правительство. И ему не оставалось ничего, кроме как жить в свое удовольствие под гостеприимным небом Парижа, не забывая, однако, любезно отвечать на многочисленные приглашения, посещать все официальные приемы, а также вести обширную переписку.
– А где ваш супруг? Вы ведь теперь графиня, не так ли? – Он прикоснулся к ее руке губами. – Поздравляю…
"Ну вот, я была права, губы действительно мягкие!" – Весело подумала Ирина.
– Благодарю, Василий Алексеевич. Скажите лучше, вы должны знать, будет ли князь Юсупов?
Маклаков заговорщицки взглянул на нее. Весь его вид говорил: "Ах, кому же знать, как не мне? Ведь, поверьте, именно из-за меня сюда и придет Юсупов! А как же иначе? Нас связывает великое преступление! Ведь именно я достал Юсупову яд для умерщвления Распутина, и не моя вина, что этот яд не подействовал на злодея, но все же роль моей личности в истории значительна и…"
В зале послышались аплодисменты. Маклаков растерянно вскинул голову. Все стали подниматься с мест – выступление закончилось.
– Так будет ли? – Ирина прервала затянувшуюся паузу.
– Будет. – Многозначительно проговорил ее собеседник. – Не извольте сомневаться. О, графиня! – Он подставил ей согнутую в локте руку, – позвольте предложить вам покинуть это душное помещение и перейти в другой зал, благо нас уже перестали пичкать новомодными стихами и авось предложат что-нибудь поинтереснее. Говядинки, например… – шепнул он.
– Василий Алексеевич, ну что же вы за человек такой! – Улыбнулась Ирина. – Однако, к величайшему сожалению, вынуждена вас оставить. Кажется, появился мой супруг!
Маклаков, шумно вздохнув, любезно раскланялся и, видимо заметив новый объект внимания, торопливо направился к выходу. Ирина, отойдя в сторону, остановилась, ожидая, пока публика покинет зал и Николя, которого она заметила в дверях, сможет подойти.
– Ирина Сергеевна, голубушка! – раздался за спиной низкий хрипловатый голос. Обернувшись, Ирина увидела приближающуюся к ней с радостной улыбкой полную женщину в аляповатом наряде, будто извлеченном из старого сундука. Казалось, от платья исходил запах нафталина. Женщину сопровождала смущенная, скромно одетая девушка. Ирина приветливо улыбнулась, тщетно пытаясь вспомнить, когда и при каких обстоятельствах встречала их.
– Вот, представьте, Ирина Сергеевна, дочь просто замучила меня, пойдем, мол, поздороваемся с графиней.
Лицо девушки покрылось красными пятнами.
– И нечего краснеть. – Женщина строго взглянула на нее. – Просила, и нечего этого стыдиться. Вот, смотри на графиню. Вы, Ирина Сергеевна, женщина в нашем кругу примечательная. Все сейчас только о вас и говорят – счастливица, за самого графа Тарнера замуж выйти сумела! Молодая, красивая, богатая! Вот молоденькие девушки и тают при одном упоминании вашего имени. Вы для них, прямо скажем, образец… Ну, – она легонько ударила сложенным веером по руке дочери, – слово-то какое молви, горе мое!
– Счастлива видеть вас… – проговорила девушка, опуская глаза. Над верхней губкой у нее выступили капельки пота.
– Я тоже очень рада видеть вас, – весело проговорила Ирина. – Спасибо на добром слове. У вас, даст Бог, тоже все в наилучшем виде сложится. Однако, прошу прощения, мне придется оставить вас – муж идет. Боюсь, знаете ли, вдруг рассердится, что не встречаю. Ведь эти французские аристократы, скажу по секрету, так капризны, так взбалмошны! С ними постоянно надо ухо востро держать. А то, не ровен час, бросит… А куда ж я без него… без графа-то… – Прикусив губу, чтобы не рассмеяться, Ирина, кивнув собеседницам, направилась навстречу Николя.
– Быстро же тебе нашли замену, – улыбнулся он, показывая взглядом на Маклакова, который уже поймал в сети молодящуюся княгиню Бельскую и, подхватив под руку, что-то нашептывал ей на ушко.
– Главное, чтобы, – озорно взглянув на мужа, она продолжила фразу по-русски: он не сел на своего любимого конька… – Ей было приятно, что Николя нравится русский язык, но главное – он знал неимоверное количество русских пословиц и поговорок, которые с удовольствием употреблял в разговоре, иногда очень забавно переставляя или неточно произнося слова. Она теперь пользовалась каждым подходящим случаем, чтобы пополнить его коллекцию. – Тогда эту несчастную можно будет только пожалеть! – Ирина взяла мужа под руку и направилась в соседний зал, где стояли накрытые столы.
Николя остановился в задумчивости. – Поясни, дорогая, что такое… "любимый конек", на которого может сесть господин Маклаков? Ты ведь знаешь, я не всегда понимаю ваши русские идиомы.
Бросив взгляд в сторону официантов, суетящихся вокруг накрытых для приема аля -фуршет столов, они, не сговариваясь, направились к огромному окну, за которым виднелся величественный Лувр.
– Видишь ли, господин Маклаков очень любил графа Льва Толстого, ездил к нему в Ясную Поляну, гулял и подолгу беседовал с ним. Посему всем говорит, что был с великим писателем, – она перешла на русский, – на дружеской ноге. – Николя кивнул. Ирина, улыбнувшись, продолжила: – Когда разговор заходит о Толстом, Василия Алексеевича не остановить – речь его может длиться часами. Причем перебить его невозможно – у него специфические проблемы со слухом: он никогда не слышит то, чего слышать не желает.
– …ближе меня для старика Толстого никого не было… Я, знаете ли… – донеслась до них громкая фраза Маклакова, наконец-то нашедшего благодарных слушательниц в лице полной женщины и ее дочери, недавно подходивших к Ирине. Николя весело рассмеялся.
Всеобщее оживление заставило их обернуться. "Князь и княгиня Юсуповы!" – Прокатился среди гостей громкий шепот.
Ирина приподнялась на цыпочки. Ну да. Это он. Феликс Юсупов, в которого втайне были влюблены многие воспитанницы Смольного института. Все так же красив. Да и его супругу время, пожалуй, сделало только краше. Расчесанные на прямой пробор волосы уложены в скромную прическу, элегантное светлое платье украшает длинная нитка жемчуга.
– Странные вы, русские! – Николя покачал головой. – Впрочем, не только вы – похоже, весь мир с ума сошел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75