Бернар извлек из кармана флягу, налил в колпачок густую темно-коричневую жидкость и протянул Жаку:
– Выпей. Не бойся, это так, для расслабления, настой из трав.
Сделав глоток, Жак смешно поморщился.
– Ты готов? – строго спросил Бернар.
Жак, перестав гримасничать, кивнул. Все притихли.
– Встань ко мне лицом, спиной к бездне, – нарочито мрачным голосом проговорил Бернар. – Нет, еще ближе.
Жак сделал полшага назад.
– Теперь смотри мне прямо в глаза… За твоей спиной – смерть! – Выделив последнее слово, Бернар начал делать перед лицом приятеля медленные пассы руками, словно окутывая его гипнотической пеленой. – Вспомни свою жизнь. Вспомни, что ты успел сделать низкого, недостойного. Вспомни самое страшное прегрешение, которое, будто ужасное чудовище, затаилось на дне твоей души. Вызови его и покажи мне. Если покривишь душой, суровый маятник времени столкнет тебя в бездну… Что ты хотел бы изменить, что мучает тебя? Говори… Я помогу тебе…
Жак, застыв на месте, смотрел прямо перед собой. Черты его лица, освещенные бледным отраженным светом луны, заострились…
"Странные люди", – думала Ирина, снисходительно наблюдая за происходящим. Она знала об увлечении Бернара психиатрией, в том числе модным нынче гипнозом, однако представить себе, что кто-то согласится вот так, стоя перед посторонними людьми, раскрыть свою душу, было просто невозможно. И потом, она с недоверием относилась к психологическим опытам и даже побаивалась вмешательств в психику человека, особенно если этим занимаются непрофессионалы. Вынь свой мозг со всеми мыслями и дай на время подержать другому человеку. Он там что-то подкрутит, подправит и… вернет на место. А что потом?
Вспомнился случай, о котором в свое время говорил весь Петербург. К относительно молодому – около тридцати пяти лет, – но уже достаточно известному психиатру профессору Иванцову обратилась жена одного высокопоставленного лица. Женщину мучили сильнейшие приступы астмы. "Доктор, я чувствую, что скоро умру. Мне уже ничего не поможет". "– Что вы, любезнейшая, вы сто лет жить будете. Сядьте и посмотрите мне в глаза. Дайте ваши руки. Послушайте, вы будете жить еще очень долго. Ваша болезнь пройдет".– "О чем вы говорите… Вы молодой, пышущий здоровьем… Вам не понять…" – "Хорошо! Тогда давайте условимся так…– вы умрете в один день со мной. Такой вариант вас устроит?" Женщина с грустной улыбкой согласилась. И что же? Она выздоровела. Без лекарств, без видимых причин – болезнь ушла. Прошло пять лет. Женщина решила поздравить врача с Новым девятьсот шестнадцатым годом и поблагодарить за свое чудесное исцеление. – "К сожалению, сегодня утром он трагически погиб – поскользнулся и попал под трамвай. Мы скорбим вместе с вами…" – ответили ей по телефону. Несчастная сумела дойти только до дивана и через несколько минут умерла от сильнейшего приступа астмы. Если бы она не позвонила ему, возможно, жила бы еще много лет…
– Мое детство… – наконец каким-то странным, сдавленным голосом заговорил Жак. – Мать…
Ирина прислушалась.
– Она была очень красива и добра… Я так любил ее… и… – его голос сорвался, – любил… и предал… Да, да, предал… Отец… – В глазах Жака появился страх. – Я всегда боялся его, он меня бил… Да, бил! – неожиданно вскрикнул он фальцетом, вдруг задрожав всем телом. – Но я его уважал. Хотел быть на него похожим… Таким же сильным… И я… Хотя нет. – Он замотал головой и с силой потер пальцами виски. – Еще был сосед… приятель отца. Жил в доме напротив. Я его ненавидел – отец проводил с ним времени больше, чем со мной, а я… – блеснули слезы, – Я так нуждался в его внимании…
Опустив голову, Жак замолчал. Бернар, осторожно подойдя к Ирине, легко поднял ее за руку с пледа и жестом подозвал Виктора.
Ирине вначале показалось, что она принимает участие в какой-то глупой, почти детской игре, однако внезапно появившийся нервный озноб подсказывал, что на самом деле происходит нечто более серьезное. Они втроем приблизились к Жаку. Бернар жестом остановил ее и Виктора в полушаге.
– Жак! Слушай меня! Я – твой отец. Вот – твоя мать. – Он показал на Ирину. – А это сосед. Все мы здесь. Перед тобой. Ты – мальчик, каким был тогда, -шепотом, словно боясь спугнуть его воспоминания, проговорил Бернар.
Ирина плотнее завернулась в шаль. Озноб становился все сильнее. "Наверное, похожее чувство испытывают актеры, выходя на сцену перед зрителями, – вроде это ты и будто уже не ты… Однако актеры играют известные им роли, повторяя заученные слова, отрепетированные движения и жесты. А здесь разыгрывается пьеса, в которой, похоже, никто, в том числе и режиссер, не знает, что произойдет в следующий миг. Да и пьеса ли это?"
Она пристально смотрела на Жака, с удивлением отметив, как же он, в сущности, юн, как трогательна маленькая родинка на кончике его носа, какая у него по-детски пухлая нижняя губа, которую он то и дело прикусывал верхними зубами. "Ну, рассказывай, негодный мальчишка, что ты там еще натворил?" Это у нее проскочила чужая мысль или эти слова произнес Бернар?
– В тот день… – голос Жака задрожал, – я пришел домой раньше обычного. Отца дома не было. Услышал тихие голоса за приоткрытой дверью… – Жак помолчал, словно и вправду вслушивался в тот негромкий разговор. – Там была моя мать и… сосед. Он… обнимал ее… говорил, что любит… давно любит, и… целовал… целовал… целовал… – Жак, прикрыв глаза, начал мотать головой из стороны в сторону, словно какая-то неведомая сила изнутри толкала его, заставляя делать эти движения.
Бернар, наклонившись к уху Виктора, что-то шепнул ему. Ухмыльнувшись, тот кивнул и неожиданно со словами: "Я люблю тебя, крошка, давно люблю", – крепко обхватив Ирину длинными цепкими руками, попытался притянуть к себе. Ошеломленная неожиданным, бесцеремонным прикосновением чужих рук, увидев прямо перед собой приоткрытый, жадный рот, она со всей силой оттолкнула его. Не ожидавший столь яростного отпора от хрупкой женщины, Виктор, потеряв равновесие, раскинул руки и, увлекая за собой даже не успевшего испугаться Жака, исчез вместе с ним за темной кромкой обрыва. Отчаянные крики разорвали ночную тишину. Ирина, услышав внизу всплески от упавших тел, медленно повернулась к Бернару:
– Надеюсь, ваши приятели умеют плавать?
Не услышав ответа и выдержав полный растерянной злобы взгляд, очевидно, уже бывшего поклонника, она прошла мимо бледной, испуганно отпрянувшей Мари и направилась к дорожке, ведущей в сторону дома. Быстрые шаги за спиной заставили напрячься. Пальцы непроизвольно сжались в кулачки. Бернар, догнав ее, неприятно влажной ладонью грубо схватил за локоть.
– Думаешь, я ничего про тебя не знаю? – Он стоял настолько близко, что чувствовался кисловатый запах пота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75