Подумать только, князь Юсупов, этот баловень судьбы, стал в России почти национальным героем, любимцем народа. И за что ж? За убийство. Ирэн, ты понимаешь, что все вы восторгаетесь простым убийцей?
– И вовсе не простым, – Ирина отвела взгляд от Юсупова, – а красивым. А у тебя, – она прижалась щекой к плечу мужа, – похоже, первый приступ ревности.
– То ли еще будет, – сурово нахмурив брови, с деланной строгостью в голосе проговорил Николя.
– Так вот, мой дорогой Отелло, Юсупов не просто убийца. Он уничтожил абсолютное зло. В этом было его предназначение.
– Абсолютное зло, говоришь? А это кто решил? Он убил человека, Ирэн. Че-ло-ве-ка. А каков был этот человек, уже другой вопрос. Кстати, убийство было тем более мерзким, что убивал-то он не один. Сколько их там было, ваших героев? Четверо? Шестеро?
– Довольно философствовать! – Ирина наморщила нос. – Хочешь, повеселю тебя?
– Давай, хотя не сказал бы, что мне скучно. – Николя жестом подозвал официанта и, взяв с подноса два бокала с красным вином, протянул один из них Ирине. – Прошу. Предполагаю, что это не твое любимое Chateau Haut-Brion девятьсот восемнадцатого года, но…
– Мерси. Так говорить или нет?
– Говорить, конечно. Я весь внимание.
– Знаешь, в Америке с Юсуповым смешная история приключилась. Какая-то американка устроила в своем доме прием в его честь. Обзванивая приглашенных, она всех убедительно просила: "Никакого упоминания о Распутине". – Ирина сделала глоток. – Представь, гостей – тьма, сколько раз ей пришлось повторить свою просьбу! И знаешь, чем все закончилось?
– Юсупов не пришел?
– Прийти-то он пришел. Только когда он с супругой вошел в зал, где все уже собрались, переволновавшаяся хозяйка торжественно объявила: "Князь и княгиня Распутины!!"
Они рассмеялись так громко, что привлекли к себе внимание. Поймав укоризненный взгляд князя Львова и удивленно-заинтересованный – Юсупова, смутившаяся Ирина спрятала лицо за плечо мужа. Гости тем временем обступили столы, во главе одного из которых встал князь Львов, показавшийся Ирине усталым и больным. По правую руку от него расположился Феликс Юсупов с супругой, по левую – Маклаков, пребывающий в несвойственном ему одиночестве.
– Господа! Прошу вас, угощайтесь. Особенными яствами, как в добрые старые времена, – князь Львов развел руками, – побаловать не могу, но вот, пожалуйте, икорка, расстегаи с визигой, салатик, индейка в желе – все по нашим русским рецептам… Водочки прошу… Угощайтесь…
Фуршет был в разгаре, гости вели себя все более непринужденно, оживленно переговариваясь и перебрасываясь шутками. Николя, взяв Ирину под руку, направился к распахнутым дверям балкона. Подойдя к балюстраде, они остановились, с удовольствием вдыхая свежий воздух, наполненный ароматами ночи. Вдруг их внимание привлекли негромкие голоса стоящих неподалеку в полумраке спиной к ним князя Львова и Маклакова.
– Ну-с, милейший князь, надеюсь, не забыли, как следует приветствовать братьев?
– И то… – Князь Львов, махнув пробегающему мимо официанту, негромко распорядился: – Голубчик, бокал красного вина. Да полный, полный! – И повернулся снова к Маклакову. – Ковшом, полным до краев раскаленных углей… – Его собеседник что-то сказал негромким голосом, слов Ирина не разобрала.
– Как вы, Василий Алексеевич? Трудно вам?
– Не легко. Это вам не Америка.
"При чем здесь Америка? Ах да, Львов ведь только что оттуда…"
Она покосилась на стоявшего рядом мужа, сосредоточенно глядевшего куда-то вдаль.
– …но стараемся. – Маклаков оживился. – Видите же – русское посольство стало неким центром притяжения для наших. Все постепенно собираются в Париже, стараясь так или иначе что-то спасти – съездами, совещаниями, объединениями. Устаю только от одного – когда под этакого дурачка играть приходится. Да еще этот Троцкий – вождь мирового пролетариата… – В его голосе послышалось раздражение.
– Вы о чем? – Львов закашлялся и, вынув из кармана платок, прижал его к губам.
Ирина заметила, что и Николя невольно прислушивается к разговору.
– "Масонство необходимо вымести железной метлой в России, Франции и других странах! Масонство, – продолжил Маклаков с истеричными нотками в голосе, явно подражая Троцкому, – мост, соединяющий в мирном сожительстве классовых врагов, это буржуазное орудие, усыпляющее сознание пролетариата, рычаг буржуазного механизма!"
Князь Львов указал рукой на официанта, появившегося перед ними с полным бокалом красного вина на подносе:
– Прошу!
Маклаков, взяв бокал, сделал глоток:
– Прекрасное вино, благодарю.
– Как вы, однако, товарища Троцкого, наизусть излагаете… – В интонации князя Львова слышалась усмешка.
– Приходится. Мы должны изучать своих врагов. – Маклаков вернул недопитый бокал на поднос. – И что же мы видим в России? – Продолжил он. – Аресты, расстрелы, высылка интеллигенции…
– Ну, Василий Алексеевич, вы все в одну кучу-то не валите! Высылка двадцать второго года сколько нам свежей крови-то влила, сколько наших спасла! Это вам все же не Соловки. И потом, доложу я вам… – Князь Львов снова закашлял.
"Все-таки он нездоров", – подумалось Ирине.
– Пойдемте внутрь, Георгий Евгеньевич, не ровен час, просквозит вас. – Маклаков, сделав шаг в сторону гостей, вдруг остановился, словно вспомнив о чем-то важном. – Ну, а что Гучков? От него, вижу, совсем отвернулись?
– Александр Иванович очернил себя и своими германскими связями, и причастностью к делу Корнади, как вы помните, убийцы Воровского, а потом, знаете ли, кажется мне… – Они вошли в дом, и голоса их потонули во взрыве смеха.
Ирина вопросительно взглянула на мужа. Тот стал очень серьезен.
– Что это значит? – еле слышно спросила она.
На балкон высыпала шумная группа гостей.
– Потом… давай отойдем.
Они отошли к другому краю балкона. Ирина удивленно посмотрела на Николя:
– И что? Объясни!
Он задумчиво пригладил волосы:
– Да как тебе сказать…
– Ну, не зли меня! – Она нетерпеливо шлепнула его по плечу ладошкой. – Говори же, наконец!
– Видишь ли, судя по всему, князь Львов и ваш знаменитый посол несуществующего правительства – масоны, причем…
– А что это за "раскаленные угли" в ковше? – Ирина взволнованно облизнула губы.
– Ну, это просто… Есть вопросы, которые задают при посвящении в тот или иной градус… при церемонии. Кажется мне, такого рода вопрос – не самый сложный, где-то градуса второго… Дорогая, пойдем-ка и мы внутрь. Ты ведь хотела еще с Куприным увидеться, если не ошибаюсь?
– Так он не пришел, как всегда. – Она огорченно вздохнула.
– Тогда поедем домой. Там и переговорим… – Николя бросил многозначительный взгляд на жену и решительно взял ее под руку. Они вышли с балкона и направились к князю Львову, который, стоя у выхода, уже прощался с подходившими к нему гостями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– И вовсе не простым, – Ирина отвела взгляд от Юсупова, – а красивым. А у тебя, – она прижалась щекой к плечу мужа, – похоже, первый приступ ревности.
– То ли еще будет, – сурово нахмурив брови, с деланной строгостью в голосе проговорил Николя.
– Так вот, мой дорогой Отелло, Юсупов не просто убийца. Он уничтожил абсолютное зло. В этом было его предназначение.
– Абсолютное зло, говоришь? А это кто решил? Он убил человека, Ирэн. Че-ло-ве-ка. А каков был этот человек, уже другой вопрос. Кстати, убийство было тем более мерзким, что убивал-то он не один. Сколько их там было, ваших героев? Четверо? Шестеро?
– Довольно философствовать! – Ирина наморщила нос. – Хочешь, повеселю тебя?
– Давай, хотя не сказал бы, что мне скучно. – Николя жестом подозвал официанта и, взяв с подноса два бокала с красным вином, протянул один из них Ирине. – Прошу. Предполагаю, что это не твое любимое Chateau Haut-Brion девятьсот восемнадцатого года, но…
– Мерси. Так говорить или нет?
– Говорить, конечно. Я весь внимание.
– Знаешь, в Америке с Юсуповым смешная история приключилась. Какая-то американка устроила в своем доме прием в его честь. Обзванивая приглашенных, она всех убедительно просила: "Никакого упоминания о Распутине". – Ирина сделала глоток. – Представь, гостей – тьма, сколько раз ей пришлось повторить свою просьбу! И знаешь, чем все закончилось?
– Юсупов не пришел?
– Прийти-то он пришел. Только когда он с супругой вошел в зал, где все уже собрались, переволновавшаяся хозяйка торжественно объявила: "Князь и княгиня Распутины!!"
Они рассмеялись так громко, что привлекли к себе внимание. Поймав укоризненный взгляд князя Львова и удивленно-заинтересованный – Юсупова, смутившаяся Ирина спрятала лицо за плечо мужа. Гости тем временем обступили столы, во главе одного из которых встал князь Львов, показавшийся Ирине усталым и больным. По правую руку от него расположился Феликс Юсупов с супругой, по левую – Маклаков, пребывающий в несвойственном ему одиночестве.
– Господа! Прошу вас, угощайтесь. Особенными яствами, как в добрые старые времена, – князь Львов развел руками, – побаловать не могу, но вот, пожалуйте, икорка, расстегаи с визигой, салатик, индейка в желе – все по нашим русским рецептам… Водочки прошу… Угощайтесь…
Фуршет был в разгаре, гости вели себя все более непринужденно, оживленно переговариваясь и перебрасываясь шутками. Николя, взяв Ирину под руку, направился к распахнутым дверям балкона. Подойдя к балюстраде, они остановились, с удовольствием вдыхая свежий воздух, наполненный ароматами ночи. Вдруг их внимание привлекли негромкие голоса стоящих неподалеку в полумраке спиной к ним князя Львова и Маклакова.
– Ну-с, милейший князь, надеюсь, не забыли, как следует приветствовать братьев?
– И то… – Князь Львов, махнув пробегающему мимо официанту, негромко распорядился: – Голубчик, бокал красного вина. Да полный, полный! – И повернулся снова к Маклакову. – Ковшом, полным до краев раскаленных углей… – Его собеседник что-то сказал негромким голосом, слов Ирина не разобрала.
– Как вы, Василий Алексеевич? Трудно вам?
– Не легко. Это вам не Америка.
"При чем здесь Америка? Ах да, Львов ведь только что оттуда…"
Она покосилась на стоявшего рядом мужа, сосредоточенно глядевшего куда-то вдаль.
– …но стараемся. – Маклаков оживился. – Видите же – русское посольство стало неким центром притяжения для наших. Все постепенно собираются в Париже, стараясь так или иначе что-то спасти – съездами, совещаниями, объединениями. Устаю только от одного – когда под этакого дурачка играть приходится. Да еще этот Троцкий – вождь мирового пролетариата… – В его голосе послышалось раздражение.
– Вы о чем? – Львов закашлялся и, вынув из кармана платок, прижал его к губам.
Ирина заметила, что и Николя невольно прислушивается к разговору.
– "Масонство необходимо вымести железной метлой в России, Франции и других странах! Масонство, – продолжил Маклаков с истеричными нотками в голосе, явно подражая Троцкому, – мост, соединяющий в мирном сожительстве классовых врагов, это буржуазное орудие, усыпляющее сознание пролетариата, рычаг буржуазного механизма!"
Князь Львов указал рукой на официанта, появившегося перед ними с полным бокалом красного вина на подносе:
– Прошу!
Маклаков, взяв бокал, сделал глоток:
– Прекрасное вино, благодарю.
– Как вы, однако, товарища Троцкого, наизусть излагаете… – В интонации князя Львова слышалась усмешка.
– Приходится. Мы должны изучать своих врагов. – Маклаков вернул недопитый бокал на поднос. – И что же мы видим в России? – Продолжил он. – Аресты, расстрелы, высылка интеллигенции…
– Ну, Василий Алексеевич, вы все в одну кучу-то не валите! Высылка двадцать второго года сколько нам свежей крови-то влила, сколько наших спасла! Это вам все же не Соловки. И потом, доложу я вам… – Князь Львов снова закашлял.
"Все-таки он нездоров", – подумалось Ирине.
– Пойдемте внутрь, Георгий Евгеньевич, не ровен час, просквозит вас. – Маклаков, сделав шаг в сторону гостей, вдруг остановился, словно вспомнив о чем-то важном. – Ну, а что Гучков? От него, вижу, совсем отвернулись?
– Александр Иванович очернил себя и своими германскими связями, и причастностью к делу Корнади, как вы помните, убийцы Воровского, а потом, знаете ли, кажется мне… – Они вошли в дом, и голоса их потонули во взрыве смеха.
Ирина вопросительно взглянула на мужа. Тот стал очень серьезен.
– Что это значит? – еле слышно спросила она.
На балкон высыпала шумная группа гостей.
– Потом… давай отойдем.
Они отошли к другому краю балкона. Ирина удивленно посмотрела на Николя:
– И что? Объясни!
Он задумчиво пригладил волосы:
– Да как тебе сказать…
– Ну, не зли меня! – Она нетерпеливо шлепнула его по плечу ладошкой. – Говори же, наконец!
– Видишь ли, судя по всему, князь Львов и ваш знаменитый посол несуществующего правительства – масоны, причем…
– А что это за "раскаленные угли" в ковше? – Ирина взволнованно облизнула губы.
– Ну, это просто… Есть вопросы, которые задают при посвящении в тот или иной градус… при церемонии. Кажется мне, такого рода вопрос – не самый сложный, где-то градуса второго… Дорогая, пойдем-ка и мы внутрь. Ты ведь хотела еще с Куприным увидеться, если не ошибаюсь?
– Так он не пришел, как всегда. – Она огорченно вздохнула.
– Тогда поедем домой. Там и переговорим… – Николя бросил многозначительный взгляд на жену и решительно взял ее под руку. Они вышли с балкона и направились к князю Львову, который, стоя у выхода, уже прощался с подходившими к нему гостями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75