– Невелика заслуга.
– Мы пока не знаем, велика или нет, – резонно возразил Пат. – И не узнаем, пока не отвезем тебя туда.
– Нет, – сказала я.
– Может, к примеру, оказаться, – равнодушно продолжил Пат, – что это вообще не запад Новой Аркадии; это может быть гораздо дальше – Спрингфилд, Лакнау, Манчестер. – Манчестер прославился как город вампиров. – Глобонет есть глобонет; невозможно узнать, откуда пришел какой-то конкретный мэйл.
– Разве что вы ООД, и вы выследите его, – сказала я. Ненадолго повисла тишина. Джесс вздохнул.
– Это не так-то просто. То есть, выслеживание кого-либо в нете всегда непросто…
– Все эти скучные законы насчет частной собственности, – сказала я.
– …переступить которые стоит усилий даже ООД, – кивнул Пат.
– …но многие обычные, хмм, физические правила не работают с Другими так же, как с людьми, – продолжил Джесс.
Да, подумала я. Как ставосьмидесятифунтовый человек превращается в девяностофунтового волка? Куда уходят остальные девяносто? Лежат на стойке для зонтиков всю ночь?
– География и вампиры – одно из худших. Место, где находятся они и место, где находимся мы, часто, похоже, хмм, не соотносятся.
«Чувства вампиров во многих аспектах отличаются от человеческих… Ключевую роль играет не расстояние, а однородность…» Очевидно, это работало в обоих, хмм, направлениях. Эйнштейн ошибался. Интересно, не слишком ли поздно для того, чтобы испортить настроение моему старому скрипучему учителю физики.
– Так что даже если мы хорошо считали мэйл – который, мы уверены, отправлен кровопийцей, – от этого мы, возможно, имеем не больше, чем до того, как потратили несколько рабочих минут на его взлом. Мы готовы использовать любую помощь, которую сможем получить.
– Что я, помнится, не так давно уже говорил тебе, – добавил Пат. – Имей также в виду, что ребята, которые не хотят быть найденными, обычно имеют преимущество над нами – ребятами, которые хотят их найти. Даже люди, а с ними обычно легче. Помоги нам, Светлячок. Мы же не пытаемся разрушить твою жизнь шутки ради, ты же знаешь.
Я уперлась взглядом в дно своей кружки. В том, что я слишком привязана к вампиру, нет вины Джесса или Пата. Но не думаю, что они с пониманием отнесутся к идее сделать для него исключение. Мне и самой это не доставляло радости. Но я вряд ли отважилась бы сказать Пату, что из-за наличия в ООД скрытых полукровок мне стало не лучше – хуже.
Плохи же мои дела, если я начинаю думать, что, возможно, сойти с ума и попасть под колпак из-за собственных способностей – лучший исход для меня.
А что, если я указала на Кона?
Нет. Ответ пришел почти сразу. Нет. То, на что я указывала, было… нездоровым в корне, антагонистическим по отношению к людям. К чему угодно теплому и дышащему. От предательства меня бы мутило по-другому. Я была уверена.
Чрезвычайно уверена.
Человек не должен быть способен мыслить такими категориями, как «предать вампира». Но это не работало. Как те бессмысленные предложения, которыми тебя будят, когда ты должна учить иностранный язык. Я съела шляпу своего дяди. Я посидела на кошке своей тети. Хотя тут уже все зависит от кошки.
Это не помогло, как не помогла способность видеть в темноте. Дно моей кружки было в тени. Я не делала последний глоток, потому что в нем было бы слишком много чайных листьев. Даже они отбрасывали тени, крошечные тени в тени, плывущие в тенисто-темной жидкости.
– Хорошо, – сказала я.
То, что я нашла, могло быть Бо. То, что я почувствовала через глобонет. Ничего страшнее этой мысли я не представляла. Бо, которого Кон хотел найти, чтобы начать вставлять ему палки в колеса прежде, чем он сделает то же с нами. Снова. Постоянно.
– Так ты пойдешь с нами?
Я немножко подумала. Обдумывать было особо нечего.
– Мне нужно вернуться к шести, – ответила я.
– Договорились, – кивнул Пат.
Поехали только Пат с Джессом и я. Эймил вернулась в библиотеку. Когда мы неловко прощались, ее лицо было полно ярких теней, которые я прочитать не могла. Я смотрела на свою подругу, пытаясь мысленно переопределить ее как полукровку и сотрудницу ООД. Много ли усилий это потребовало? Не знаю. Мне стоило больших усилий быть тем, чем я сейчас являлась.
Пока Пат рылся в бумагах, а Джесс исчез на несколько минут, я передвинулась к свету, падающему через серое окно кабинета. Свет был тусклым, но это был солнечный свет. Окна в здании ООД все были серыми из-за стойкостекла: стойкого к пулям, зажигательным бомбам, оборотням-камикадзе, когтям демонов (разрывают и стекло, и сталь), заклинаниям, заговорам – да ко всему почти, кроме разве что артдивизиона с гаубицами. Стойкостекло всего лет десять как поступило в продажу, как раз после Войн – которые могли бы быть чуть менее фатальными, будь оно изобретено на несколько лет раньше. Все «высокорисковые» фирмы, военные и большая часть других правительственных учреждений, плюс множество параноиков, как имеющих реальных врагов, так и наоборот, теперь устанавливали стойкостекло в окна домов и машин. Модернизатор стойкостекла – популярная карьера среди молодых магоделов. Не нужно быть магоделом, чтобы тебя наняли на должность модернизатора, но так ты, наверное, проживешь дольше.
Впрочем, никто так и не выяснил, как сделать его менее серым. Серым и депрессивным, как будто в тюрьме находишься. Неужели никто не проводил исследований о необходимости света для человека? Не просто света – солнечного света. Он нужен всем людям, не только мне. Я надеялась, что в «Кофейне Чарли» не собираются устанавливать стойкостекло.
Я надеялась, что я до сих пор человек.
Пат подвел машину к крыльцу и посадил меня рядом с собой на переднее сиденье.
– Ты все еще чувствуешь… это?
Я подумала над его вопросом. Очень неохотно. Порылась в себе в поисках ощущения «здесь». Нашла. Это было как найти дохлую крысу в гостиной. Здоровенную дохлую крысу.
– Да, – ответила я.
– На запад?
– Да.
Мы поехали. Старые дома этого района быстро превратились в Старый Город, который почти так же быстро превратился в деловую часть города, а затем, несколько медленнее – в неконкретный город. Кварталы слегка запущенных домов сменялись кварталами обветшалых магазинов и офисов и обратно. Город был невелик; вскоре мы пересекли границу того, что большинство из нас называло Не-Городом. Во-первых, я не хотела ехать туда вообще, во-вторых, мне не нравились напоминания о том, что это так близко. Единственные большие пятна скверны в Новой Аркадии расположены в Не-Городе, что вынуждает многих объезжать эти места десятой дорогой. Даже машина ООД может ехать только там, где еще сохранились дороги, и городские пятна скверны быстро заканчиваются. Но мы должны были проехать недостаточно далеко от пятен, чтобы я забыла о них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
– Мы пока не знаем, велика или нет, – резонно возразил Пат. – И не узнаем, пока не отвезем тебя туда.
– Нет, – сказала я.
– Может, к примеру, оказаться, – равнодушно продолжил Пат, – что это вообще не запад Новой Аркадии; это может быть гораздо дальше – Спрингфилд, Лакнау, Манчестер. – Манчестер прославился как город вампиров. – Глобонет есть глобонет; невозможно узнать, откуда пришел какой-то конкретный мэйл.
– Разве что вы ООД, и вы выследите его, – сказала я. Ненадолго повисла тишина. Джесс вздохнул.
– Это не так-то просто. То есть, выслеживание кого-либо в нете всегда непросто…
– Все эти скучные законы насчет частной собственности, – сказала я.
– …переступить которые стоит усилий даже ООД, – кивнул Пат.
– …но многие обычные, хмм, физические правила не работают с Другими так же, как с людьми, – продолжил Джесс.
Да, подумала я. Как ставосьмидесятифунтовый человек превращается в девяностофунтового волка? Куда уходят остальные девяносто? Лежат на стойке для зонтиков всю ночь?
– География и вампиры – одно из худших. Место, где находятся они и место, где находимся мы, часто, похоже, хмм, не соотносятся.
«Чувства вампиров во многих аспектах отличаются от человеческих… Ключевую роль играет не расстояние, а однородность…» Очевидно, это работало в обоих, хмм, направлениях. Эйнштейн ошибался. Интересно, не слишком ли поздно для того, чтобы испортить настроение моему старому скрипучему учителю физики.
– Так что даже если мы хорошо считали мэйл – который, мы уверены, отправлен кровопийцей, – от этого мы, возможно, имеем не больше, чем до того, как потратили несколько рабочих минут на его взлом. Мы готовы использовать любую помощь, которую сможем получить.
– Что я, помнится, не так давно уже говорил тебе, – добавил Пат. – Имей также в виду, что ребята, которые не хотят быть найденными, обычно имеют преимущество над нами – ребятами, которые хотят их найти. Даже люди, а с ними обычно легче. Помоги нам, Светлячок. Мы же не пытаемся разрушить твою жизнь шутки ради, ты же знаешь.
Я уперлась взглядом в дно своей кружки. В том, что я слишком привязана к вампиру, нет вины Джесса или Пата. Но не думаю, что они с пониманием отнесутся к идее сделать для него исключение. Мне и самой это не доставляло радости. Но я вряд ли отважилась бы сказать Пату, что из-за наличия в ООД скрытых полукровок мне стало не лучше – хуже.
Плохи же мои дела, если я начинаю думать, что, возможно, сойти с ума и попасть под колпак из-за собственных способностей – лучший исход для меня.
А что, если я указала на Кона?
Нет. Ответ пришел почти сразу. Нет. То, на что я указывала, было… нездоровым в корне, антагонистическим по отношению к людям. К чему угодно теплому и дышащему. От предательства меня бы мутило по-другому. Я была уверена.
Чрезвычайно уверена.
Человек не должен быть способен мыслить такими категориями, как «предать вампира». Но это не работало. Как те бессмысленные предложения, которыми тебя будят, когда ты должна учить иностранный язык. Я съела шляпу своего дяди. Я посидела на кошке своей тети. Хотя тут уже все зависит от кошки.
Это не помогло, как не помогла способность видеть в темноте. Дно моей кружки было в тени. Я не делала последний глоток, потому что в нем было бы слишком много чайных листьев. Даже они отбрасывали тени, крошечные тени в тени, плывущие в тенисто-темной жидкости.
– Хорошо, – сказала я.
То, что я нашла, могло быть Бо. То, что я почувствовала через глобонет. Ничего страшнее этой мысли я не представляла. Бо, которого Кон хотел найти, чтобы начать вставлять ему палки в колеса прежде, чем он сделает то же с нами. Снова. Постоянно.
– Так ты пойдешь с нами?
Я немножко подумала. Обдумывать было особо нечего.
– Мне нужно вернуться к шести, – ответила я.
– Договорились, – кивнул Пат.
Поехали только Пат с Джессом и я. Эймил вернулась в библиотеку. Когда мы неловко прощались, ее лицо было полно ярких теней, которые я прочитать не могла. Я смотрела на свою подругу, пытаясь мысленно переопределить ее как полукровку и сотрудницу ООД. Много ли усилий это потребовало? Не знаю. Мне стоило больших усилий быть тем, чем я сейчас являлась.
Пока Пат рылся в бумагах, а Джесс исчез на несколько минут, я передвинулась к свету, падающему через серое окно кабинета. Свет был тусклым, но это был солнечный свет. Окна в здании ООД все были серыми из-за стойкостекла: стойкого к пулям, зажигательным бомбам, оборотням-камикадзе, когтям демонов (разрывают и стекло, и сталь), заклинаниям, заговорам – да ко всему почти, кроме разве что артдивизиона с гаубицами. Стойкостекло всего лет десять как поступило в продажу, как раз после Войн – которые могли бы быть чуть менее фатальными, будь оно изобретено на несколько лет раньше. Все «высокорисковые» фирмы, военные и большая часть других правительственных учреждений, плюс множество параноиков, как имеющих реальных врагов, так и наоборот, теперь устанавливали стойкостекло в окна домов и машин. Модернизатор стойкостекла – популярная карьера среди молодых магоделов. Не нужно быть магоделом, чтобы тебя наняли на должность модернизатора, но так ты, наверное, проживешь дольше.
Впрочем, никто так и не выяснил, как сделать его менее серым. Серым и депрессивным, как будто в тюрьме находишься. Неужели никто не проводил исследований о необходимости света для человека? Не просто света – солнечного света. Он нужен всем людям, не только мне. Я надеялась, что в «Кофейне Чарли» не собираются устанавливать стойкостекло.
Я надеялась, что я до сих пор человек.
Пат подвел машину к крыльцу и посадил меня рядом с собой на переднее сиденье.
– Ты все еще чувствуешь… это?
Я подумала над его вопросом. Очень неохотно. Порылась в себе в поисках ощущения «здесь». Нашла. Это было как найти дохлую крысу в гостиной. Здоровенную дохлую крысу.
– Да, – ответила я.
– На запад?
– Да.
Мы поехали. Старые дома этого района быстро превратились в Старый Город, который почти так же быстро превратился в деловую часть города, а затем, несколько медленнее – в неконкретный город. Кварталы слегка запущенных домов сменялись кварталами обветшалых магазинов и офисов и обратно. Город был невелик; вскоре мы пересекли границу того, что большинство из нас называло Не-Городом. Во-первых, я не хотела ехать туда вообще, во-вторых, мне не нравились напоминания о том, что это так близко. Единственные большие пятна скверны в Новой Аркадии расположены в Не-Городе, что вынуждает многих объезжать эти места десятой дорогой. Даже машина ООД может ехать только там, где еще сохранились дороги, и городские пятна скверны быстро заканчиваются. Но мы должны были проехать недостаточно далеко от пятен, чтобы я забыла о них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122