Одна дорога вела туда, куда она и шла до сих пор: прямо вперед, через земли, где бродили кошмары и призраки старого горя. Новая дорога сворачивала в глушь, и что в этой глуши – никто не знал.
И обе дороги – путь предательства. Обе блестят кровью под темнеющим небом. И вопрос был только один: какая из этих дорог может повести к спасению ребенка?
Диди смотрела на глиняное лицо человека, которого когда-то обожала, потом возненавидела. Она выбрала дорогу.
– Мне кажется, Джек Гардинер в Калифорнии. Туда и поедут от меня Эдвард и Мэри.
Змея у нее внутри свернулась в тугое кольцо и издохла на углях в последней судороге. Диди была готова разрыдаться, но не разрыдалась. Вчерашний день миновал, и не вернут его никакие слезы.
– Вот и все, – сказала Диди. – Что теперь? Сообщишь полиции?
– Нет. Встречу Мэри, когда она приедет.
У Марка челюсть отвисла бы до пола, если бы не была прикреплена к лицу.
– Ты что? – сказал он. – Это невозможно!
– Я не собираюсь вот так просто ее отпустить! – рявкнула Лаура. – А полицию вмешивать нельзя. Если Мэри Террор увидит полицию, моего ребенка можно считать мертвым. Так что мне остается?
– Она убьет тебя, – сказала Диди. – Она вооружена по. меньшей мере двумя пистолетами и, может быть, чем-нибудь еще, чего я не видела. Она пристрелит тебя на месте без колебаний.
– Я должна испытать этот шанс.
– У тебя не будет никакого шанса. Ты не понимаешь? Тебе с ней не справиться!
– Это ты не понимаешь, – твердо сказала Лаура. – Другого выхода нет.
Диди хотела было возразить, но что она могла сказать? Эта женщина была права. Диди не сомневалась, что в схватке с Мэри Террор один на один эта женщина погибнет. Но что ей еще делать?
– Ты сумасшедшая, – сказала Диди.
– Да, сумасшедшая, – ответила Лаура. – Будь по-другому, я бы здесь не стояла. Если я должна быть безумной, как Мэри Террор, значит, буду.
– Это уж точно! – фыркнул Марк. – Единственная разница в том, что ты никогда никого не убивала.
Лаура не обратила на него внимания и смотрела только на Беделию Морз. Отступать теперь было некуда. Нельзя позвать ни Дуга, ни полицию с ее рвущимися в бой снайперами. У нее пересохло во рту от мысли о неизбежной схватке и о том, как легко в этой схватке может погибнуть Дэвид.
– Я должна попросить тебя еще об одном. Чтобы ты дала мне знать, когда Мэри приедет.
– Мне не нужна твоя кровь на моих стенах.
– А кровь моего ребенка на твоих руках? Она тебе нужна? Диди набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула:
– Нет. Не нужна.
– Значит, ты дашь мне знать?
– Я не смогу не дать ей тебя убить, – сказала Диди.
– О'кей. Ты не обязана будешь плакать на моих похоронах. Так ты мне дашь знать?
Диди колебалась. Она убивала людей, которые не хотели умирать. Теперь она собирается помочь убить человека, который просит смерти. Но как только Мэри направится в Калифорнию, шанс – как бы он ни был призрачен – получить ребенка назад живым исчезнет. Диди не поднимала глаз, но чувствовала устремленный напряженный взгляд Лауры.
– Они должны мне позвонить, когда приедут в Энн-Арбор, – сказала она наконец. – Я сказала Мэри, что объясню, как доехать до моего дома. Помоги мне Боже, но я позвоню тебе, когда они объявятся.
– Мы живем в «Дейз-Инн», я в номере 119, а Марк в 112. Я буду ждать возле телефона.
– Ты имеешь в виду, возле надгробного камня?
– Может быть. Но пока что ты меня не хорони. Диди подняла глаза и посмотрела на Лауру. Она разбиралась в лицах, и они ее интересовали. Черты этой женщины говорили о том, что она привыкла к изнеженной жизни, к достатку и беспечности. Но в этом лице была видна пережитая боль, видна в темных впадинах под ее глазами, в морщинах на лбу и в углах мрачно сжатого рта. Было в этом лице что-то еще, что-то новое, и это новое можно было бы назвать надеждой. Диди узнала в Лауре бойца, победителя, который не боится борьбы против подавляющего превосходства противника. Такой Диди раньше была сама, давным-давно, пока Штормовой Фронт не искорежил ее и не превратил в сплошной узел муки. И Диди сказала:
– Я дам тебе знать.
Четыре слова. Как легко подписать смертный приговор.
Они прошли вокруг коттеджа к машине Лауры и Диди увидела ЕЗЖАЙ ДОМОЙ, вырезанное на ветровом стекле. Она собиралась занести бинокль Брюеру и получить у него описание человека, который о ней спрашивал. Пять лет назад она немедленно собрала бы чемодан и кинулась прочь. Однако теперь она знала истину: нет места, где можно спрятаться навеки, и старым долгам всегда приходит срок уплаты.
Недовольно бормочущий Марк полез в машину. Прежде чем сесть за руль, Лаура посмотрела на Диди твердым взглядом.
– Моего сына зовут Дэвид, – сказала она. – А не Барабанщик.
Потом села в машину, завела мотор и поехала прочь, оставив Беделию Морз стоять в одиночестве среди удлиняющихся теней.
Глава 5
Дорожная карта ада
Телефон зазвонил в три тридцать девять утра во вторник. Холодный кулак стиснул сердце Диди. Она встала со стула, где сидела и при свете настольной лампы читала книгу по современным гончарным технологиям, и подошла к телефону. Трубку она взяла после третьего звонка.
– Алло?
– Мы прибыли, – сказала Мэри Террор. Наверное, выехали из Нью-Йорка вчера утром и ехали целые сутки. Мэри не теряла зря времени, стараясь побыстрее приблизиться к Джеку.
– Эдвард с тобой?
– Ага. Здесь рядом.
– Где вы?
– В телефоне-автомате на станции «Шелл» на… – Мэри остановилась, и Диди услышала, как где-то сзади Эдвард сказал: «Гурон-Парквей». В трубке раздался детский плач и голос Мэри, дававшей инструкцию Эдварду: «Почеши ему за левым ухом, он это любит». Затем она повторила в трубку:
– Гурон-Парквей.
Диди стала объяснять, как добраться до ее коттеджа. Она слышала нервозность в собственном голосе и старалась говорить медленно, но это не помогало.
– У тебя все в порядке? – вдруг перебила ее Мэри. «Она знает!» – подумала Диди. Но этого, конечно, не могло быть.
– Ты меня разбудила, – сказала Диди. – Мне снился кошмар.
Ребенок продолжал плакать и Мэри рявкнула:
– Слушай, хватит! Дай его мне, а сам возьми трубку! Эдвард взял трубку, голос его был совсем изможденным. Диди повторила свои указания.
– О'кей, – сказала он сквозь зевок. – Повернуть направо на втором светофоре?
– Нет, направо на третьем светофоре. Потом опять направо на втором светофоре, и дорога поведет влево.
– Понял. Ты когда-нибудь водила фургон с младенцем, орущим тебе в ухо? И каждый раз, когда я пытался дать больше шестидесяти пяти, Мэри давала мне пинка. Господи, я чуть живой!
– Здесь ты сможешь отдохнуть.
– Поехали, поехали! – слышался голос Мэри. Ребенок перестал плакать.
– Каменный дом справа, – повторил Эдвард. – До скорого!
– До скорого, – ответила ему Диди и повесила трубку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
И обе дороги – путь предательства. Обе блестят кровью под темнеющим небом. И вопрос был только один: какая из этих дорог может повести к спасению ребенка?
Диди смотрела на глиняное лицо человека, которого когда-то обожала, потом возненавидела. Она выбрала дорогу.
– Мне кажется, Джек Гардинер в Калифорнии. Туда и поедут от меня Эдвард и Мэри.
Змея у нее внутри свернулась в тугое кольцо и издохла на углях в последней судороге. Диди была готова разрыдаться, но не разрыдалась. Вчерашний день миновал, и не вернут его никакие слезы.
– Вот и все, – сказала Диди. – Что теперь? Сообщишь полиции?
– Нет. Встречу Мэри, когда она приедет.
У Марка челюсть отвисла бы до пола, если бы не была прикреплена к лицу.
– Ты что? – сказал он. – Это невозможно!
– Я не собираюсь вот так просто ее отпустить! – рявкнула Лаура. – А полицию вмешивать нельзя. Если Мэри Террор увидит полицию, моего ребенка можно считать мертвым. Так что мне остается?
– Она убьет тебя, – сказала Диди. – Она вооружена по. меньшей мере двумя пистолетами и, может быть, чем-нибудь еще, чего я не видела. Она пристрелит тебя на месте без колебаний.
– Я должна испытать этот шанс.
– У тебя не будет никакого шанса. Ты не понимаешь? Тебе с ней не справиться!
– Это ты не понимаешь, – твердо сказала Лаура. – Другого выхода нет.
Диди хотела было возразить, но что она могла сказать? Эта женщина была права. Диди не сомневалась, что в схватке с Мэри Террор один на один эта женщина погибнет. Но что ей еще делать?
– Ты сумасшедшая, – сказала Диди.
– Да, сумасшедшая, – ответила Лаура. – Будь по-другому, я бы здесь не стояла. Если я должна быть безумной, как Мэри Террор, значит, буду.
– Это уж точно! – фыркнул Марк. – Единственная разница в том, что ты никогда никого не убивала.
Лаура не обратила на него внимания и смотрела только на Беделию Морз. Отступать теперь было некуда. Нельзя позвать ни Дуга, ни полицию с ее рвущимися в бой снайперами. У нее пересохло во рту от мысли о неизбежной схватке и о том, как легко в этой схватке может погибнуть Дэвид.
– Я должна попросить тебя еще об одном. Чтобы ты дала мне знать, когда Мэри приедет.
– Мне не нужна твоя кровь на моих стенах.
– А кровь моего ребенка на твоих руках? Она тебе нужна? Диди набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула:
– Нет. Не нужна.
– Значит, ты дашь мне знать?
– Я не смогу не дать ей тебя убить, – сказала Диди.
– О'кей. Ты не обязана будешь плакать на моих похоронах. Так ты мне дашь знать?
Диди колебалась. Она убивала людей, которые не хотели умирать. Теперь она собирается помочь убить человека, который просит смерти. Но как только Мэри направится в Калифорнию, шанс – как бы он ни был призрачен – получить ребенка назад живым исчезнет. Диди не поднимала глаз, но чувствовала устремленный напряженный взгляд Лауры.
– Они должны мне позвонить, когда приедут в Энн-Арбор, – сказала она наконец. – Я сказала Мэри, что объясню, как доехать до моего дома. Помоги мне Боже, но я позвоню тебе, когда они объявятся.
– Мы живем в «Дейз-Инн», я в номере 119, а Марк в 112. Я буду ждать возле телефона.
– Ты имеешь в виду, возле надгробного камня?
– Может быть. Но пока что ты меня не хорони. Диди подняла глаза и посмотрела на Лауру. Она разбиралась в лицах, и они ее интересовали. Черты этой женщины говорили о том, что она привыкла к изнеженной жизни, к достатку и беспечности. Но в этом лице была видна пережитая боль, видна в темных впадинах под ее глазами, в морщинах на лбу и в углах мрачно сжатого рта. Было в этом лице что-то еще, что-то новое, и это новое можно было бы назвать надеждой. Диди узнала в Лауре бойца, победителя, который не боится борьбы против подавляющего превосходства противника. Такой Диди раньше была сама, давным-давно, пока Штормовой Фронт не искорежил ее и не превратил в сплошной узел муки. И Диди сказала:
– Я дам тебе знать.
Четыре слова. Как легко подписать смертный приговор.
Они прошли вокруг коттеджа к машине Лауры и Диди увидела ЕЗЖАЙ ДОМОЙ, вырезанное на ветровом стекле. Она собиралась занести бинокль Брюеру и получить у него описание человека, который о ней спрашивал. Пять лет назад она немедленно собрала бы чемодан и кинулась прочь. Однако теперь она знала истину: нет места, где можно спрятаться навеки, и старым долгам всегда приходит срок уплаты.
Недовольно бормочущий Марк полез в машину. Прежде чем сесть за руль, Лаура посмотрела на Диди твердым взглядом.
– Моего сына зовут Дэвид, – сказала она. – А не Барабанщик.
Потом села в машину, завела мотор и поехала прочь, оставив Беделию Морз стоять в одиночестве среди удлиняющихся теней.
Глава 5
Дорожная карта ада
Телефон зазвонил в три тридцать девять утра во вторник. Холодный кулак стиснул сердце Диди. Она встала со стула, где сидела и при свете настольной лампы читала книгу по современным гончарным технологиям, и подошла к телефону. Трубку она взяла после третьего звонка.
– Алло?
– Мы прибыли, – сказала Мэри Террор. Наверное, выехали из Нью-Йорка вчера утром и ехали целые сутки. Мэри не теряла зря времени, стараясь побыстрее приблизиться к Джеку.
– Эдвард с тобой?
– Ага. Здесь рядом.
– Где вы?
– В телефоне-автомате на станции «Шелл» на… – Мэри остановилась, и Диди услышала, как где-то сзади Эдвард сказал: «Гурон-Парквей». В трубке раздался детский плач и голос Мэри, дававшей инструкцию Эдварду: «Почеши ему за левым ухом, он это любит». Затем она повторила в трубку:
– Гурон-Парквей.
Диди стала объяснять, как добраться до ее коттеджа. Она слышала нервозность в собственном голосе и старалась говорить медленно, но это не помогало.
– У тебя все в порядке? – вдруг перебила ее Мэри. «Она знает!» – подумала Диди. Но этого, конечно, не могло быть.
– Ты меня разбудила, – сказала Диди. – Мне снился кошмар.
Ребенок продолжал плакать и Мэри рявкнула:
– Слушай, хватит! Дай его мне, а сам возьми трубку! Эдвард взял трубку, голос его был совсем изможденным. Диди повторила свои указания.
– О'кей, – сказала он сквозь зевок. – Повернуть направо на втором светофоре?
– Нет, направо на третьем светофоре. Потом опять направо на втором светофоре, и дорога поведет влево.
– Понял. Ты когда-нибудь водила фургон с младенцем, орущим тебе в ухо? И каждый раз, когда я пытался дать больше шестидесяти пяти, Мэри давала мне пинка. Господи, я чуть живой!
– Здесь ты сможешь отдохнуть.
– Поехали, поехали! – слышался голос Мэри. Ребенок перестал плакать.
– Каменный дом справа, – повторил Эдвард. – До скорого!
– До скорого, – ответила ему Диди и повесила трубку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125