Он не мог понять, почему чинди не тормозил медленно и плавно, вместо того чтобы чуть ли не ежеминутно включать маневровые двигатели. Хатч считала, что люди защищены от опасного воздействия тормозных маневров демпфирующим эффектом. Ему не хотелось даже думать, как туго им пришлось бы, будь оно не так.
— Я вот о чем, — сказал Тор, — не надо ли забрать палатку?
— Нет. Черт с ней. — Палатка оставалась неподалеку. Но теперь им не хотелось тащить на себе оборудование. — Я подарю тебе новую, когда вернемся домой, — пообещал Джордж.
Он боялся — с тех самых пор, как ступил на борт чинди . Перспектива застрять где-то на этом напоминающем катакомбы корабле, возможно, без надежды на спасение, огорчала его гораздо сильнее, чем он показывал. Или даже позволял себе думать.
Хатч была права. Безопасность — вот о чем следовало печься в первую очередь. Остаться живым. Ведь если кто-то погибает, то все прочее уже бессмысленно.
Однако правда заключалась в том, что прежде Джорджу ни разу не приходилось признаваться себе: я смертен. Он никогда не болел, никогда не попадал в несчастные случаи, и не рисковал жизнью по собственной воле. Он был не из тех идиотов, что считают потрясающей забавой соединиться альпинистскими тросами и прыгнуть всей толпой вниз с эстакады. И потому смерть всегда казалась ему ужасно далекой. Чем-то таким, что происходило с другими.
Но коридоры чинди тянулись бесконечно. А контактеры, не останавливаясь, шли по ним. Джордж и Тор периодически сверялись с картой. Да, вот комната с домом, поднимавшимся до макушек деревьев, а вот здесь музей. Все точно. Я уверен, что это Дания-стрит … (При строительстве дома 16 нашли группу археологов, исследовавших древнее захоронение и погибших под завалом. Из этого сделали экспозицию внутри экспозиции. Археологов извлекли из-под развалин и поместили под стекло…) Потом земляне торопливо прошли мимо «арсенала» и группы машин для изготовления изделий из кожи.
Время от времени один из них натыкался на стену, или спотыкался, или ему требовалась минута-другая, чтобы сориентироваться. Фонарь на запястье Аликс погас, и все тут же забеспокоились, как бы не иссякли и запасы энергии в их защитных костюмах. О таких случаях было известно. Поэтому люди остановились и ждали, переводя дух и обдумывая, что можно предпринять, если вдруг замерцают их сигнальные лампы-индикаторы. Но этого не случилось, и они двинулись дальше.
Раз или два земляне заблудились. Куда идти: налево, направо, прямо? Мнения разошлись, возник спор, карта Джорджа оказалась для ориентирования почти бесполезной. Но в итоге они справились с этим и торопливо продолжили путь.
Джордж по-прежнему следил за резервом времени, отметив, как он сократился до часа, а затем и до сорока минут.
Когда запас времени уменьшился до получаса, все в очередной раз свалились на пол, а Джордж при падении тяжело ударился подбородком о пол. При этом он прикусил язык и не сумел подняться без посторонней помощи.
— Ты в порядке? — спросила Аликс, внимательно глядя на него.
Он любил Аликс. Разумеется, ее любил весь мир, но это была придуманная любовь. А он был из числа относительно немногих, кто действительно знал ее.
Он погладил ее по голове — жест, вызвавший скорее неодобрение.
В продолжение своего перехода беглецы не заметили привычных перемещений роботов. И расценили это как очередное доказательство того, что чинди готовился покинуть орбиту.
Они прошли мимо «Атлантического океана».
— Интересно, — сказала Аликс, — мой платок по-прежнему ныряет?
Тут их опять бросило на пол. Хотя на сей раз все было иначе. Не просто неожиданный рывок, а скорее долгое, непрерывное давление. Подняться на ноги оказалось гораздо труднее, даже с посторонней помощью, и Джорджу пришлось сильно наклониться вперед, чтобы удержать равновесие. Это напоминало подъем по крутому склону.
Условия практически не изменились, когда они наконец добрались до выходного люка. Джордж прислонился к лестнице, обрадованный, что хотя бы здесь есть за что ухватиться. Аликс со вздохом облегчения тоже вцепилась в нее.
Десять минут отделяли их от Большой Глотки. Джордж взглянул наверх, на выходной люк, крепко сидящий на своем месте, закрывая воздушный шлюз. Металл поблескивал в свете электрического фонаря, демонстрируя полное отсутствие каких-либо признаков того, что совсем недавно его дважды взрезали и дважды восстановили.
— Так вот что произошло со связью, — проворчал Джордж. — Тор, может быть, нам следует выйти прямо сейчас и больше не ждать?
Аликс кивала головой: «Да. Не будем терять времени».
Тор заколебался, затем сунул руку в жилет и достал резак.
* * *
Если бы Тор действовал в одиночку, предоставленный самому себе, он осознал бы, что не следует трогать люк во время маневрирования корабля. Но он отбросил все сомнения и взамен вооружился убеждением, что им следует выйти наверх раньше, чем чинди погрузится в Большую Глотку. Все очень просто. Наверху не могло быть слишком плохо. И вообще, он знал, что где-то поблизости ждет Хатч с шаттлом, и надо дать ей шанс забрать их на борт.
Он взобрался по лестнице к люку, запустил резак и коснулся лучом металла… А вдруг придет миг, когда у экипажа чинди лопнет терпение, оттого что какие-то люди то и дело вскрывают их люк?…
Металл почернел и начал отделяться заметными хлопьями. Пока Тор резал, он думал о Хатч, которая в очередной раз спешила освобождать его из «заточения». И пообещал себе, что, когда они окажутся на «Мемфисе», когда со всей этой бестолковой суетой будет покончено и они не найдут на площади в несколько сотен квадратных метров ровным счетом ничего, когда Хатч получит возможность расстаться с ним по собственному выбору — вот тогда он ей скажет. Скажет ей все. Что в ее присутствии чувствовал себя сопляком. Что его голос был готов в любую минуту сорваться. Что порой он просыпался по ночам, выныривая из снов, целиком заполненных только ею, и падал духом, обнаружив, что все это всегда только сны.
Глупо. Глупо так увлечься одной женщиной .
Он закончил резку, выключил лазер, потянулся и толкнул вверх отделенный кусок металла. Тот подался и тотчас сорвался с его руки, которая тяжело ударилась о край люка. Тор вскрикнул и свалился с лестницы.
Он рухнул прямо на Джорджа и Аликс, которые хоть и пытались поймать его, но не удержались на ногах, и тоже упали на пол.
Джордж ругался.
— Что случилось?
Рука Тора была в ссадинах, но он надеялся, что перелома нет.
— Должно быть, рука вышла за границы демпфирующего поля, — сказал он, пытаясь согнуть ее. — Удар вполне приличный.
Затем он заметил, что Аликс прикусила губу и держится за лодыжку.
— Что с тобой? — спросил он.
— Наверное, вывих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
— Я вот о чем, — сказал Тор, — не надо ли забрать палатку?
— Нет. Черт с ней. — Палатка оставалась неподалеку. Но теперь им не хотелось тащить на себе оборудование. — Я подарю тебе новую, когда вернемся домой, — пообещал Джордж.
Он боялся — с тех самых пор, как ступил на борт чинди . Перспектива застрять где-то на этом напоминающем катакомбы корабле, возможно, без надежды на спасение, огорчала его гораздо сильнее, чем он показывал. Или даже позволял себе думать.
Хатч была права. Безопасность — вот о чем следовало печься в первую очередь. Остаться живым. Ведь если кто-то погибает, то все прочее уже бессмысленно.
Однако правда заключалась в том, что прежде Джорджу ни разу не приходилось признаваться себе: я смертен. Он никогда не болел, никогда не попадал в несчастные случаи, и не рисковал жизнью по собственной воле. Он был не из тех идиотов, что считают потрясающей забавой соединиться альпинистскими тросами и прыгнуть всей толпой вниз с эстакады. И потому смерть всегда казалась ему ужасно далекой. Чем-то таким, что происходило с другими.
Но коридоры чинди тянулись бесконечно. А контактеры, не останавливаясь, шли по ним. Джордж и Тор периодически сверялись с картой. Да, вот комната с домом, поднимавшимся до макушек деревьев, а вот здесь музей. Все точно. Я уверен, что это Дания-стрит … (При строительстве дома 16 нашли группу археологов, исследовавших древнее захоронение и погибших под завалом. Из этого сделали экспозицию внутри экспозиции. Археологов извлекли из-под развалин и поместили под стекло…) Потом земляне торопливо прошли мимо «арсенала» и группы машин для изготовления изделий из кожи.
Время от времени один из них натыкался на стену, или спотыкался, или ему требовалась минута-другая, чтобы сориентироваться. Фонарь на запястье Аликс погас, и все тут же забеспокоились, как бы не иссякли и запасы энергии в их защитных костюмах. О таких случаях было известно. Поэтому люди остановились и ждали, переводя дух и обдумывая, что можно предпринять, если вдруг замерцают их сигнальные лампы-индикаторы. Но этого не случилось, и они двинулись дальше.
Раз или два земляне заблудились. Куда идти: налево, направо, прямо? Мнения разошлись, возник спор, карта Джорджа оказалась для ориентирования почти бесполезной. Но в итоге они справились с этим и торопливо продолжили путь.
Джордж по-прежнему следил за резервом времени, отметив, как он сократился до часа, а затем и до сорока минут.
Когда запас времени уменьшился до получаса, все в очередной раз свалились на пол, а Джордж при падении тяжело ударился подбородком о пол. При этом он прикусил язык и не сумел подняться без посторонней помощи.
— Ты в порядке? — спросила Аликс, внимательно глядя на него.
Он любил Аликс. Разумеется, ее любил весь мир, но это была придуманная любовь. А он был из числа относительно немногих, кто действительно знал ее.
Он погладил ее по голове — жест, вызвавший скорее неодобрение.
В продолжение своего перехода беглецы не заметили привычных перемещений роботов. И расценили это как очередное доказательство того, что чинди готовился покинуть орбиту.
Они прошли мимо «Атлантического океана».
— Интересно, — сказала Аликс, — мой платок по-прежнему ныряет?
Тут их опять бросило на пол. Хотя на сей раз все было иначе. Не просто неожиданный рывок, а скорее долгое, непрерывное давление. Подняться на ноги оказалось гораздо труднее, даже с посторонней помощью, и Джорджу пришлось сильно наклониться вперед, чтобы удержать равновесие. Это напоминало подъем по крутому склону.
Условия практически не изменились, когда они наконец добрались до выходного люка. Джордж прислонился к лестнице, обрадованный, что хотя бы здесь есть за что ухватиться. Аликс со вздохом облегчения тоже вцепилась в нее.
Десять минут отделяли их от Большой Глотки. Джордж взглянул наверх, на выходной люк, крепко сидящий на своем месте, закрывая воздушный шлюз. Металл поблескивал в свете электрического фонаря, демонстрируя полное отсутствие каких-либо признаков того, что совсем недавно его дважды взрезали и дважды восстановили.
— Так вот что произошло со связью, — проворчал Джордж. — Тор, может быть, нам следует выйти прямо сейчас и больше не ждать?
Аликс кивала головой: «Да. Не будем терять времени».
Тор заколебался, затем сунул руку в жилет и достал резак.
* * *
Если бы Тор действовал в одиночку, предоставленный самому себе, он осознал бы, что не следует трогать люк во время маневрирования корабля. Но он отбросил все сомнения и взамен вооружился убеждением, что им следует выйти наверх раньше, чем чинди погрузится в Большую Глотку. Все очень просто. Наверху не могло быть слишком плохо. И вообще, он знал, что где-то поблизости ждет Хатч с шаттлом, и надо дать ей шанс забрать их на борт.
Он взобрался по лестнице к люку, запустил резак и коснулся лучом металла… А вдруг придет миг, когда у экипажа чинди лопнет терпение, оттого что какие-то люди то и дело вскрывают их люк?…
Металл почернел и начал отделяться заметными хлопьями. Пока Тор резал, он думал о Хатч, которая в очередной раз спешила освобождать его из «заточения». И пообещал себе, что, когда они окажутся на «Мемфисе», когда со всей этой бестолковой суетой будет покончено и они не найдут на площади в несколько сотен квадратных метров ровным счетом ничего, когда Хатч получит возможность расстаться с ним по собственному выбору — вот тогда он ей скажет. Скажет ей все. Что в ее присутствии чувствовал себя сопляком. Что его голос был готов в любую минуту сорваться. Что порой он просыпался по ночам, выныривая из снов, целиком заполненных только ею, и падал духом, обнаружив, что все это всегда только сны.
Глупо. Глупо так увлечься одной женщиной .
Он закончил резку, выключил лазер, потянулся и толкнул вверх отделенный кусок металла. Тот подался и тотчас сорвался с его руки, которая тяжело ударилась о край люка. Тор вскрикнул и свалился с лестницы.
Он рухнул прямо на Джорджа и Аликс, которые хоть и пытались поймать его, но не удержались на ногах, и тоже упали на пол.
Джордж ругался.
— Что случилось?
Рука Тора была в ссадинах, но он надеялся, что перелома нет.
— Должно быть, рука вышла за границы демпфирующего поля, — сказал он, пытаясь согнуть ее. — Удар вполне приличный.
Затем он заметил, что Аликс прикусила губу и держится за лодыжку.
— Что с тобой? — спросил он.
— Наверное, вывих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156